Мороги

– Я сделал все, что мог, но уже слишком поздно. Дети Ремха не отдадут ее нам, мужайся, вождь, твоя жена умрет.

Таньяг овдовел. Время, пожалуй, самый лучший лекарь на свете. Во всяком случае, хоть оно и не дает, возможно, полное излечение от таких болезней, как печаль, тоска, разлука, но все же притупляет боль.

Прошло около года со дня смерти Лехветы. Дела заставила Таньяга оказаться в небольшом поселении дарсов Часгене, расположенном на самой восточной окраине владений дарсов. Как и во всех приграничных селениях, в Часгене было немало проблем, требовавших немедленно их решения, да и посещение этого места было вдвойне приятным для Таньяга, ведь именно здесь он провел свою юность, живя под опекой своего ближайшего родственника, правителя Часгена князя Креда.

Кред уже давно просил Таньяга посетить его, но этот визит в силу тех или иных причин постоянно откладывался. Наконец вождь таки соизволил побывать в местах своего детства.

Часген встретил Таньяга погруженным в туман. Казалось, что поселение находилось в каком-то волшебном забытье и было призрачным. Но как только вождь и его люди вошли в эту мягкую, седую обволакивающую пелену, это ощущение прошло. Глаза привыкли к дымке и взору. Таньяга сразу же предстали изменения, которые произошли в этом некогда родном для него месте.

– Я смотрю, тут многое изменилось за десять зим, с тех пор, когда я покинул вас. Совсем обмельчало озеро, где мы устраивали охоту на молодняк птицы, раньше этих высоких стен вроде не было, да и наблюдательных вышек в Часгене стало столько, как будто вы находитесь в состоянии войны со своими соседями, – с улыбкой произнес он, – высокому пожилому дарсу, который отделился от группы склонивших в знак уважения головы старцев и распахнув руки для объятий шел к нему. Неужели малыши ритонцы объявили вам войну?

– Давно молодой вождь мы тебя заждались, понимаю, что было некогда, но как родственник все же имею право тебя немного пожурить, нехорошо о нас забывать, нехорошо. Думал умру и не увижу своего Таньяга, – радостно ответил ему пожилой дарс.

– Ты уже готовишься в Хзенад? Что ж, дядя Кред, тебя там уже вовсю заждались, – пошутил Таньяг, и они оба громко рассмеялись.

Несмотря на возраст, кого – кого, а могучего, словно дуб, Креда ни у кого язык бы не повернулся назвать старым, в кулачном бою он мог свернуть челюсть любому, не было ему равных и в других состязаниях, где требовалась выносливость и сила. У Таньяга аж затрещали кости, когда его сгреб в охапку, обнимая, седоволосый правитель Часгена.

– Ну и силища у тебя, дядя, – отдуваясь от дружеских объятий, несколько смущенно оглядываясь по сторонам, проговорил Таньяг, – я к вам ненадолго, завтра мы тронемся в обратный путь. Рассказывай, как вы тут живете, что у вас нового.

– Сперва, вождь, сам отдохни с дороги и дай отдохнуть своим людям, заморил всех, а уж после поговорим.

Таньяг хотел сразу же возразить этому разумному предложению, но, посмотрев на своих воинов, согласился. Дарсы, сопровождавшие его, валились с ног от усталости, да и он сам ощущал необычайную тяжесть, сковавшую все его тело, а потому, только добравшись до спальных покоев князя, мгновенно уснул, провалившись в бездну, без сновидений.

Таньяг спал долго, когда же он открыл глаза, то подумал, что еще спит, невиданной красоты молодая девушка, настоящая богиня Ахетру,* сидела возле него, потупив взор, и покорно ожидая, пока он проснется.

Таньяг достаточно прохладно относился к своим соплеменницам, да и женщины у дарсов не отличались особым изяществом и красотой, но эта… Она была стройная, как тростинка. Огненно-красные одежды были на ней. Ярче, чем желтые цветки ракитника, были ее волосы, нежная смуглая бархатистая кожа, темные, словно бездонное небо, ее глаза. Ни ястреб, ни сокол не могли сравниться с нею выразительностью глаз.

О боги! Чудится ли мне это небесное создание, или оно наяву? Быть может, я ещё сплю?

Нет, это похоже не сон, но кто же эта девушка необычайной красоты? Как ее зовут, что она здесь делает? И почему так учащенно бьется моё сердце?

– Мой господин, вы уже проснулись? – ласковым голоском нежно, словно элларская свирель, пропела она.

– Кто ты, очаровательная незнакомка, знаю ли я твоих родителей, богиня? – стараясь придать своему голосу более нежный тон, спросил он.

– Видно с памятью у тебя совсем стало плохо молодой правитель, ты даже не узнал свою маленькую Армиду, а ведь когда-то вы вместе проводили дни напролет, – неожиданно ответил за прекрасную незнакомку появившийся как из-под земли широкоплечий Кред.

– Она теперь мне как дочка, после смерти ее славных родителей, которые были родом из клана зиру*, я взял девочку на воспитание, и вот уже скоро, как восемь зим, она живет в моем доме.

– Армида ждала тебя каждый день, – все выспрашивала у меня, когда ты приедешь, – добавил князь и бросил на нее лукавый взгляд, девушка при этих словах зарделась от смущения.

– Это чудесное создание, моя маленькая подружка, которая в детстве неотступно следовала за нами везде? Глазам своим не верю! —изумился Таньяг, восхищенно смотря на Армиду.

– Верь не верь, а это действительно она, да и какая тебе маленькая, ей давно уже пора стать женой какого- нибудь хорошего дарса, отец с матерью не успели позаботиться о ее судьбе, придется подбирать ей мужа мне, правда, дочка пока об этом и говорить не хочет, – с некоторым сожалением посетовал Кред, а так хочется увидеть ее счастливой, – он многозначительно посмотрел на Таньяга.

– Ну что ж, вождь, столы в кривале* накрыты, пора тебе подкрепить свои силы, заодно и потолкуем о невеселых делах наших. Армида поможет тебе привести себя в порядок.

Таньягу доставило истинное удовольствие, когда девушка помогала ему умываться, поливая его шею, спину, голову холодной водой, десятки раз наполняя маленький кувшин. Воспоминания о юности, проведенной в Часгене, оживали одно за другим и пробуждали в нем самые приятные, немного забытые чувства.

– Ты покажешь мне эрихейское озеро, лагорские скалы? Помнишь, как я сорвался с них, когда полез на одну из вершин, чтобы подарить тебе хенвейс*?

– Как же ты выросла, какой же красивой стала, – с юношеским задором, смешно отфыркиваясь, наперебой говорил Таньяг.

– Мой господин, вы все помните, – восторженно и с нескрываемой нежностью глядя на него, отвечала Армида, – конечно, если у вас будет время, я вам все покажу.

– Время будет предостаточно, мгновенно приосанившись и напустив на себя важный вид, – сказал он, – дела требуют, чтобы я погостил у вас денька два- три.

Таньяг того и не подозревал, что его денька два – три растянутся на две – три недели, а вернее сказать, на всю оставшуюся жизнь, но пока, сидя за столом и слушая говорившего без умолку Креда, пропуская его нравоучения, а также тосты, произносимые за его здоровье мимо ушей, он не сводил взгляда от Армиды, которая, также поборов смущение, влюблено смотрела только на него.

Это не могло укрыться от наблюдательных глаз мудрого правителя Креда. Видя, как они смотрят друг на друга, он на минуту умолк, довольно потирая подбородок, и еле слышным голосом сам себе прошептал:

– Ну вот, значит, не зря ты приехал в гости, смотри, смотри, хорошая будет тебе жена, лучше ее во всей Дарсии не сыщешь.

– Ты это о чем? – переспросил Таньяг, не расслышавший из-за шума, царившего за столами, слова, которые пробормотал себе под нос правитель Часгена.

– Я говорю, что в последнее время многое меня настораживает, – поспешил сменить тему пожилой хитрец.

– Уходит дикий зверь из наших лесов, мои охотники находят много мертвых туш. Начался какой-то непонятный мор среди них… В моем поселении несколько человек умерли от странных и загадочных болезней, о которых наши мудрецы и шаманы раньше и не слыхивали. Удивительно то, что никаких противоядий этим напастям у них нет.

Дарса как будто кто-то съедает изнутри, он умирает, на глазах высыхая. Несколько жителей у меня просто пропали без следа, пошли за водой и исчезли. Поиски не дали результатов. Никаких следов. Они словно испарились в тумане. Ты уже заметил, наверное, что я увеличил охрану и количество сторожевых вышек, мои люди видели много раз вооруженных незнакомцев в наших окрестностях. Да ещё эта погода!

Чем-то мы прогневали своих богов, что они запретили красному колесу появляться над нашим поселком.

Эх, если бы ты прислал к нам на поселение несколько десятков здоровенных иртов, вот подарил бы мне старику радость. Ведь в Часгене мужчин не так уж и много, случись чего, беды не оберешься. А мы сумели бы их здесь оставить, от наших женщин кто хочет потеряет голову!

Таньяг, когда Кред упомянул о непонятных болезнях, обрушившихся на дарсов, вспомнил страшную смерть своей жены и внутренне содрогнулся. Но внешне вождь не подал вида и напротив попытался успокоить Креда.

– Вооруженные незнакомцы, говоришь, как они выглядели?

– Да кто разберет этих лесных бродяг, как крысы, все шныряют и вынюхивают. – Кред недовольно поморщился.

– Не знаю, что и сказать тебе. Быть может, все твои тревоги напрасны? Пора уже привыкнуть к тому, что мы не одиноки в этом мире и все эти существа, как бы плохо мы к ним не относились, тоже имеют право на жизнь. Говоришь они были вооружены? Без оружия нынче никого не встретишь, и, если даже наши женщины носят с собой жала мигов*, что говорить о других.

– Не нравится мне все это, – недовольно покачал головой Кред. – Они, эти маленькие воришки, как будто что-то замышляют, при появлении наших мужчин тут же исчезают, стало быть, боятся, а чего спрашивается? Я считаю так, если ты честный, пусть и уродливый карл, и не держишь камня за пазухой, чего тебе опасаться, тем более, дарсы никогда не позволят себе обидеть слабого. У меня исчезают люди, умирает скотина, как мне по – твоему себя вести, – с некой досадой на Таньяга проговорил Кред.

– Дарсы в отличие от элларов, к сожалению, не бессмертны, твои пропавшие водоносы, зная вашу глубокую реку, могли просто утонуть в ее водах. Недаром же она носит имя Кера,* —ответил Таньяг, который по-прежнему не отрывал своих глаз от Армиды.

– За несколько дней утонуло, как ты соизволил выразиться, десять дарсов! Не много ли это, – с раздражением воскликнул Кред, который уже начинал терять терпение от того, что его племянник не хочет понимать того, что происходит в Часгене.

– Хорошо, будь по-твоему, – уступая перед напором Креда, миролюбиво ответил Таньяг, – я пришлю к тебе на поселение сотню могильщиков, они быстро приведут все в порядок и сожрут всех твоих незнакомцев. Выделишь им под строительство немного очищенной земли и поможешь с обустройством.

– Пожалей меня, Бдасу!* Одно другого лучше! Только не вонючих могильщиков, они перегадят все вокруг, – взмолился пожилой дарс.

– Зря ты так пренебрежительно о них отзываешься, после того, как ими стал править Схед, они стали кроткими и послушными, впрочем, будь по-твоему, ирты, так ирты, ожидай пополнения, —уступил натиску хозяина Таньяг и вновь хотел обратить свой взор на Армиду, но к своему удивлению, обнаружил, что её среди других уже не было. А между тем праздничные гулянья, посвященные встрече вождя, продолжались.

После сытной еды и веселящих напитков под одобрительные выкрики и бой грахмов* около десятка смельчаков мужчин и женщин начинали дикие пляски. В них, как правило, потом втягивались все. Смотрелось это со стороны очень зажигательно и продолжалось иногда до полного изнеможения участвовавших. Грахмы медленно, но верно все убыстряли ритм, и танцующие следовали ему.

Когда все заканчивалось, дарсы валились, как правило, от усталости на землю.