Центурион Македонского

– Их бомбить можно? – наехала дама.

– К сожалению звонок сорвался, – ведущий сбросил телефон, – и мы принимаем следующего участника.

– Алле…это радио? – донесся далекий старческий голос.

– Да…Вы в прямом эфире говорите.

– Алле, алле…это точно радио?

– Второй звонок срывается, – ведущий нажал на телефон, – и мы принимаем последний звонок.

– Ответственность беру на себя, – голос плыл как лодка, – ради такого дела…мне и боингов не жалко.

– Мы скорбим с тобой Америка, – ведущий подвел итог мнений, – скажем дружно…

– На фиг нужно, – буркнул Бычков.

– Нет террору! – закончил ведущий и врубил веселую мелодию.

Глава 5

Обделёныши

Рабочий день, вместе с солнцем, был в полном зените. Кузнецы дули в меха, затем плющили молотками красную от злобы сталь. Сборщики оцинкованных автомобилей «иж», пинками насаживали на ступицы колеса, после чего толкали свое детище к выходу, где его уже ждали приемщики металлолома. На заводе вертолетов и дирижаблей, пенопластом обклеивали корпуса аппаратов, приводя их в соответствие с нормами шумности Европы. К газопроводу, транспортирующему природный газ России, через пространство Украины, в страны западной Европы, хохлы лепили свои маленькие трубочки. Одним словом все были при деле. И даже Петя, который был зол на труд и на Дарвина, вместе со своим напарником и может даже другом Васей, словно санитары парка, ходили и выуживали из под кустов бутылки. Если бы к ним обратились маркетологи пивоваренных компаний, то они бы очень удивились рейтингу сортов. Найдя свободную лавку, компаньоны поставили рядом сумки, и откинулись на спинку.

– Хорошее место, – Вася посмотрел по сторонам, – красиво.

Зеленые ряды деревьев, тянулись ввысь. С ветки на ветку перелетали чижики и снегири. Раздался стук, красноголовый дятел пытался достать червя, который в панике грыз древесину даже задницей.

– Да…, – Петя увидел молодого человека, швыряющего очередные пять рублей в кусты, – самое главное бутылок много.

Мимо шурша колесиками, девушка катила коляску. Ребенок выставив свои крохотные ручонки, шевелил пальчиками и что-то про себя пел. Вася, похлопал себя по карманам, достал мятую конфету, поднялся и извиняясь перед мамой, вложил маленькому ее в ладошку.

– Брось, – крикнул не ведома откуда взявшийся мужчина.

Разжав ладонь ребенка, он с размаху кинул конфету в сторону.

– А ты куда смотришь! – закричал он на жену, – хочешь что бы Анечка туберкулезом или сифилисом заболела?!

Вася взял свою сумку, вытер после себя место рукавом и встал за скамейкой.

– Еще раз подойдите! – мужчина рявкнул в сторону бомжей, – милицию вызову!

Петя посмотрел на кричавшего, затем развернулся к нему жопой, напрягся и пернул как смог. После чего вернулся в исходное состояние.

– Ты видела?! – мужчина обалдел от неуважения к себе, – нет ты видела?!

Женщина сдерживая улыбку, катила коляску дальше. Ребенок смотрел в небо, голубое и глубокое, манящее и недоступное. Он сопел, пускал пузыри и ни чего не знал о своей будущей жизни, как не знали о ней и его родители.

– Чего стоишь? – Петя повернул голову к Васе, – садись.

Вася присел, озираясь по сторонам.

– Не лезь к людям, – Петя с ненавистью смотрел на чистеньких гуляющих, – живешь и живи.

– А мы не люди? – Вася достал из сумки бутылку с остатками пива.

– Мы? – Петя на миг задумался, – мы уже не люди.

– Почему? – Васина рука остановилась возле рта.

– Почему? – Петя рывком встал с лавки, – ты морду свою видел? На мою посмотри!

Схватив свою сумку он пошел на выход из парка. Вклиниваясь сквозь гуляющих, он шел не видя дороги, людей. Он шел к заветному месту. Туда где ждут его и таких же как он. Вася сперва держался чуть позади, затем догнал товарища, заглянул в лицо. Петя плакал.

– Тебе помочь? – Вася взялся за груз друга.

– Отвали, – Петя поднял очередную бутылку.

Отстояв очередь, успев ободрать этикетки и ополоснуть бутылки в ближайшей луже, бомжи получили сто рублей на двоих.

– Пойдем в переход, – Петя аккуратно сложил деньги в мешочек, завязал его веревкой и повесил на шею.

Жизнь на улице кипела. Лоточники на перебой призывали покупать чебуреки и домашние пельмени. Цыгане предлагали губные помады и трусы. Изюминку вносила группа поддержки хари-кришны. В цветастых нарядах, бубнах и колокольчиках, они шли по тратуару, изрыгая какафонию и повторяя лишь одну фразу.

– Хари кришна…харри хари… хари кришна…

Народ смотрел им вслед, некоторые улыбались как в цирке, дети пристраивались рядом, пытаясь притоптывать и прихлопывать в такт. Возле перехода Петя, увидел конкурента. Взъерошенный и грязный, с вываленными наружу опухшими конечностями, он сидел и ждал денег в кепку.

– Стой здесь, – Петя повернулся к Васе, – и не дергайся.

Сунув руки в карманы, он стал лениво спускаться по ступеням. Остановившись напротив сидящего, он поднял кепку, медленно сунул ее сидевшему под рубаху. Несколько монет упали и покатились забиваясь в щели.

– Сегодня мой день, – сказал Петя, – слышишь гнида?

– Да я чего! – мужчина подскочил, – я ни чего…думал сегодня вторник.

– Уходи, – Петя толкнул наглеца вниз, – еще раз увижу, убью.

– Ухожу, ухожу…, – мужчина исчез среди пешеходов.

Поставив на освободившееся место компаньона, сам Петя пошел на другую сторону. Рабочий день продолжался. Вася сидел, отгонял назойливых мух, благодарил за брошенную в ладонь монету и смотрел на людей. Все куда-то спешили, почти бежали. Время шло. Подошедшему милиционеру, как предупредил Петя. Василий дал двадцать рублей. Тот угрюмо взял деньги, ссыпал в карман и ушел не поблагодарив. Через час подошел Петя.

– Нормально? – спросил он товарища.

– Рублей тридцать, – утирая нос ответил тот.

– Нормально, пошли чего покажу.