Вылезти ему все же пришлось, потому что уже через минуту чьи-то руки принялись рыться в сене, подбираясь все ближе и ближе. Пашка заорал и начал выкапываться из стога, чувствуя, как что-то царапает его лодыжку.
Паша бежал по полю, потеряв от страха слух, словно контуженный взрывом. В какой-то миг новый удар сбил его с ног. Пашка перевернулся на спину и увидел над собой оскаленную пасть и кривые, заостренные черты нечеловеческого лица.
Крича, как не кричал даже в миг падения, Пашка начал молотить по этому лицу кулаками, да так, что из костяшек пошла кровь. Едва ли упырихе было больно. Она лишь раздраженно рычала, уклоняясь от ударов, и глядела почему-то все больше в сторону.
И вдруг вместо того, чтобы разодрать Пашке горло или выколоть глаза, она медленно поднялась на ноги, как будто позабыв о своей жертве.
– Э-эй! – услышал Пашка веселый голос Лешего.
– Предатель! – взвизгнула Кайдановская.
– А-а… а я ничего, нет, нет! Это все черти… Черти не велели!
В следующий миг тварь прыгнула на Лешего с быстротой и внезапностью саранчи.
Пашка увидел, как Леший тоже подпрыгнул и с неожиданной ловкостью прямо в прыжке дал ей кулаком по зубам, да так, что чудище грохнулось оземь.
– Во-о!
Бешено рыча, упыриха вскочила на ноги. Леший вытащил откуда-то нож или короткий кол и могучим движением всадил ей в грудь, прежде чем тварь успела ударить его занесенными когтями.
Пашка услышал вопль боли и ужаса – не женский, не звериный, а прямо дьявольский. Увидел, как упыриха, дергаясь и шатаясь, отступила на два шага, зажимая ручищами кровоточащую рану. Потом, одеревенев, неуклюже опрокинулась на спину и захрипела, захлебываясь в собственной крови.
Опустившись на колени, Леший принялся спокойно, точно заправский мясник, наносить удар за ударом, забивая чудовище острием. Страшный хрип и бульканье еще долго долетали до Пашкиного слуха. Наконец они смолкли.
Леший поднялся с земли и, увидев Пашу, тихо засмеялся своим дурацким смехом. Потом махнул на прощание рукой и потопал в ночь.
Придя в себя, Пашка бросился бежать, не разбирая дороги. Ему казалось, что нечисть еще жива и преследует его. К счастью, это было не так. Если бы он осмелился подойти к телу, то увидел бы даже не труп, а лишь останки старых костей, окутанные давным-давно истлевшим прахом.
В ту ночь с лица земли исчез еще один упырь, а проклинаемый испокон веков род Кайдановских навсегда канул в лету.