Бугорландские Хроники

– Не обижайтесь, я ни хотела Вас обидеть.

– Клоуны не обижаются, буркнул в ответ Горох, – клоуны мстят. Впрочем, Вас это не касается… – В смысле – к Вам это не относится.

– Жаль, искренне огорчилась девушка. – А я-то думала, что…

– Я бандит и завоеватель, деточка…, процедил сквозь зубы Горох.

– У вас глаза хорошие. Такие глаза не могут быть у плохого человека, не поверила царю девушка. – У Вас, наверное, что-то не получается, вот вы и сердитесь. Знаете, мне мама всегда говорила, если у тебя что-то не получается, отложи это дело в сторону, и займись взамен чем-нибудь другим.

– Вы и в самом деле так думаете?

– Не знаю, я как-то не думала об этом, честно призналась незнакомка.

– И как же зовут тебя, прекрасная советница, несколько смягчившись поинтересовался у нее Горох.

– Шиповничек

– Спасибо, тебе, Шиповничек. Ты даже не представляешь, как мне помогла. Я тебя ни когда не забуду, прокричал царь, убегая прочь. Девушка же, печально вздохнув, пошла себе дальше одна.

А в это время царь Горох, подняв всех своих солдат по тревоге, увел войско прочь от Трунштейна. Но только лишь для того, чтобы завоевывать себе другой замок. Но об этом чуть позже, а пока …

Глава 16. Срочная и всеобщая.

2.16.1.

Обратимся же пока к другому немаловажному персонажу всей нашей истории – королю Виргеуму. Какое-то время несчастный король скрывался от королевы на кухне, самом любимом его месте в Трунштейне. Но даже там он не мог чувствовать себя спокойно, поскольку королева прекрасно знала об этой его дурацкой привычке – околачиваться без дела на кухне. Там-то она и застукала короля за питьем чая с баранками.

– Враг у ворот, гневно воскликнула при этом королева, – а мой муж шляется не известно где. А я, бедная женщина, все должна делать сама. Извольте немедленно одеться, и ступайте на войну.

При этих словах Виргеум закашлял, поперхнувшись баранкой, но на королеву его кашель не произвел должного впечатления.

– Не надо, не надо вот этого, недовольно поморщилась королева. – Война она для всех… – война.

Так что Виргеуму ни чего не оставалось, как всерьез заняться приготовлениями к войне. Даже чаю не допив. При этом король так и не рискнул спросить у королевы, одному ему следует идти на войну или можно взять с собой еще и войско. Ну, или хотя бы часть его. После некоторого раздумья король решил, что одному ему воевать будет как-то несподручно. Оно и понятно – гурьбой воевать веселее, есть вероятность, что тебя могут и не заметить в толпе.

Успокоенный таким доводом, Виргеум тут же объявил о всеобщей и скорейшей мобилизации. Иными словами, он приказал всем своим верноподданным, (тоном почти не терпящем ни каких возражений,) оставить все свои дела, и немедленно собираться вместе с ним на войну.

Верноподданные короля тут же засуетились, забегали, стараясь успеть при этом сделать несколько дел сразу. Издревне подготовка к войне в Бугорландии занимала подчас времени не меньше, чем сама война. Поскольку перед тем, как отправиться воевать, практичным бугорландцам нужно было успеть сделать очень много дел. И в первую очередь им нужно было привести в порядок все свои финансовые дела. А именно – взыскать долги, (если таковые имелись), потратить взысканные долги (если таковые удалось взыскать), потратить все свои сбережения (если таковые имелись) и т.д., и т.п.

Жениться! – в конце концов! Неизвестно по какой причине, но перед войной количество свадеб в Бугорландии значительно увеличивалось. Объяснить этот факт ни кто из бугорландцев не мог, и все списывали это на старую бугорладскую традицию. Бугорландцы всегда, когда не могли объяснить тот или иной свой поступок, списывали его на старую бугорладскую традицию.

Еще было бы неплохо успеть продать что – либо не нужное, чтобы на деньги, полученные от продажи ненужного, напоследок хорошенько повеселиться. Бугорландцы прекрасно понимали, что с войны вернутся далеко не все, а значит, и деньги им могут больше не понадобятся. Вот они и расставались с ними легко и непринужденно. Справедливости ради нужно заметить, что это был единственный случай, когда бугорландцы расставались с деньгами легко и непринужденно.

Помимо денежных вопросов, бугорландцам нужно было решить еще один немаловажный вопрос, а именно – подыскать себе подходящее, и самое главное – боеспособное оружие, что сделать было совсем не просто. Все оружие в Бугорландии было старое, если не сказать старинное, и висело оно на стенах замков в основном для украшения этих самых стен.

Бугорландцы не воевали уже много лет, поэтому современных образцов оружия в стране не имелось вовсе, старые же образцы остались только потому, что прижимистым бугорландцам попросту жалко было их выкидывать. Заступавшие в караул солдаты, хоть и брали с собой на пост старинные мушкеты и аркебузы, но это опять же была дань скорее традициям, чем жизненная необходимость.

Хотя, если говорить честно, такое положение вещей было далеко не всегда. Когда-то, много лет назад, бугорландцы были не прочь кого-нибудь убить или ограбить. И когда карманы их пустели, а пустели бугорландские карманы в те далекие времена довольно часто, бугорландцы становились крайне нервными и обидчивыми аборигенами. И начинали ссориться друг с другом по всякому пустяку. И тогда бугорландские жены отправляли своих мужей в какой-нибудь небольшой грабительский набег на соседние страны, для того, чтобы те немного развеялись там, а заодно и пополнили семейный бюджет.

Но со временем воинственный пыл бугорландцев стал потихоньку утихать, и они все реже и реже покидали пределы родного государства. Официальной датой окончания завоевательских походов считается тот знаменательный год, когда неизвестный бугорландский солдат, написал своей кровью на боевом знамени: – «Мама, я хочу домой». И, хотя некоторые злые языки утверждали впоследствии, что это и не кровь была вовсе, а клюквенный сок, тем не менее, факт остается фактом. Остальные солдаты с радостью поддержали этот популистский лозунг, самовольно вернувшись домой, к своим семьям. И с тех пор бугорландцы если и ходили изредка в набеги на соседние государства, то только на их рынки и магазины во время сезонных распродаж.

Учитывая все вышеизложенное, а также тот факт, что Виргеум и сам не брал в руки оружия, (за исключением охотничьего, но оно сейчас не в счет) с момента своей учебы в институте, то не было, ни чего удивительного в том, что, ни он сам, ни его подчиненные, ни как не могли быстро собраться и вооружится. И потому вся эта всеобщая неразбериха затянулась до самого обеда.

Особенно тяжело пришлось королю. Сначала он ни как не мог найти свои армейские ботфорты, в которых испокон веков воевали все его предки. Ботфорты эти были сделаны из толстой бизоньей шкуры мехом внутрь, и практически не имели сносу. Тем более что одевали их бугорландские короли только во время военных действий. Такова была местная военная традиция. Без этих ботфорт ни о каких военных действиях не могло быть и речи. Зная это, Виргеум отыскивать ботфорты не спешил.

Видя, такое дело, Киса де Мура подключила к поиску ботфорт всех своих придворных. Наконец совместными усилиями ботфорты были обнаружены на чердаке, где они лежали уже лет сто, покрытые многолетним слоем пыли. Осталось найти остальное обмундирование, в том числе оружие и доспехи. Часть вооружения нашлась на кухне, где их в свое время забыл папа Виргеума – Леопольд Простодушный, который тоже больше любил околачиваться на кухне, чем сражаться на бранном поле. Забытое им оружие кухонная прислуга быстренько приспособила под свои личные нужды. Так, знаменитым некогда мечом Синекуром поварята рубили мясо, а фамильный рыцарский щит повариха приспособила для варки варенья и мармелада. Больше же всего досталось старому доброму шлему, в нем теперь хранился чеснок. И сколько потом не мыли шлем с мылом и хлоркой, до конца отбить стойкий запах чеснока так и не удалось. Что явно не добавило королю хорошего настроения. Остальные доспехи нашлись в огороде, где они своим грозным видом отпугивали ворон.

И вот, облаченный в боевые доспехи, и поддерживаемый с двух сторон расторопными придворными, Виргеум вышел, наконец, на поле брани. И тут-то выяснилось, что от Гороха с его войском и след простыл. Этого король вынести уже не смог, и первый раз в своей жизни прилюдно нецензурно выругался:

– Гребанный экибастуз! И за что мне такие мучения?

Оглядев еще раз простиравшееся перед ним пустое поле, король добавил в сердцах:

– Я всегда говорил, что – «если хочешь поработать, – ляг – поспи и все пройдет», и с чистой совестью отправился на кухню допивать свой остывший чай.

2.16.2.

На кухне король несколько расслабился, позволив себе снять шлем и перчатки. Остальные доспехи он снимать не стал, показывая, таким образом, Кисе де Муре, что он вовсе не отлынивает от своих военных обязанностей, и готов в любой момент выступить в поход. Пусть враг только появиться вновь. А пока врага нет, он имеет полное право спокойно выпить чаю.

В большой королевской столовой чай пили строго по расписанию, и если король хотел попить чай в неурочное время, он вынужден был спускаться на кухню и пить его там. Такое положение дел короля вполне устраивало, пить чай на кухне ему нравилось даже больше, чем в столовой. Тут не нужно было соблюдать всякие там придворные церемонии, при которых чай всегда неизменно остывал, а он любил пить горячий чай с лимоном, в отличие от Кисы де Муры, которая любила пить теплый чай с молоком.

Глава 17. Новый подход к старым проблемам.

2.17.1.

Пока Виргеум пил свой чай, Горох тоже зря время не терял, и в спешном порядке подошел со всем своим войском к очередному бугорландскому замку. Замок этот был выбран Горохом не случайно, из всех обозначенных на карте замков он был самым маленьким. Настолько маленьким, что на карте он обозначался всего двумя буквами – «БТ». Этот маленький замок Горох надеялся захватить быстро и без проблем.

Не тут-то было. Хоть на воротах замка и было написано крупными буквами «Добро пожаловать», сами ворота, как и все предыдущие замковые ворота, оказались закрытыми перед завоевателями. Это было какое-то наваждение – третий замок и третьи запертые – ворота.

Когда-то, очень давно, один умный человек заметил, что история только и делает, что повторяется. Вот и сейчас все повторилось вновь. На призывный зов трубы опять ни кто из замка не откликнулся. Трубил в этот раз вновь Шампиньон в надежде, что Факс все – таки одумается, и заснимет его на пленку. Только его желанию и на этот раз не суждено было сбыться, Факс даже не расчехлил свою кинокамеру. Разозленный Шампиньон в сердцах зашвырнул трубу в кусты, где ее тут же подобрал и припрятал у себя хозяйственный Маргадон.

Горох же на этот раз не стал впадать в хандру и уныние, наоборот, сильно разозлившись на негостеприимных бугорландцев, он решил не посылать больше к ним ни каких парламентариев, а взять этот замок хитростью. Хитрость царя заключалась в том, чтобы вместо парламентария послать в замок лазутчика, который должен был незаметно перелезть через высокую стену замка и открыть завоевателям ворота изнутри.

Таким лазутчиком вызвался быть Мороз, самый безбашенный из завоевателей, которому Горох пообещал, в случае удачного исхода, подарить любую вещь из захваченного замка.

А т.к. приставной лестницы у завоевателей не было, то для того, чтобы перелезть через крепостную стену, Мороз воспользовался услугами своих товарищей по оружию. Для начала высокий и толстый Хомяк стал лицом к крепостной стене, широко расставив при этом ноги. На плечи Хомяка взгромоздился высокий и тощий Цап Царапыч, а уж с его плеч Мороз легко взобрался на гребень замковой стены. Закрепив заранее прихваченную с собой веревку за зубец амбразуры, Мороз благополучно спустился по ней вниз, но уже по другую сторону замка.

2.17.2.

И первое, что Мороз увидел внутри замка, был плакат, на котором крупными буквами было написано – «Внимание! Всем казнимым, срочно, (до казни), пройти флюорографию!» Думать над смыслом этого плаката у Мороза не было сейчас ни времени, ни желания. Он осторожно огляделся вокруг в поисках ворот, которые снаружи были у всех на виду, а вот внутри куда-то запропастились.

В замке, в это время, тоже не дремали. Местный житель, сидя на скамеечке у колодца с интересом наблюдал за тем, как черно-белый котик с сигарой в зубах охотился на воробьев, беспечно барахтающихся в пыли. Однако охота в этот раз у котика явно не задалась. Как ни пытался кот незаметно подкрасться к воробьям, как не прижимал спину к земле, все оказалось напрасным. В самый последний момент кот был обнаружен и вся воробьиная стая, вспорхнув на близлежащую ветку, стала оттуда поносить, на чем свет стоит незадачливого охотника. Кот же сделал вид, что он и не охотился вовсе, а просто разминался после сна.

Тут кот заметил осторожно крадущегося вдоль стены Гороховского лазутчика. Выплюнув сигарету на землю, и задрав хвост трубой, котик со всей прыти подбежал к Морозу и принялся тереться об его ноги, блаженно урча при этом на весь двор. Мороз попытался тихонечко отодвинуть кота от себя, но тот и не думал уходить, лишь еще громче при этом заурчал.

Тут, наконец, и местный житель, заметил, непрошеного гостя. Осторожно подкравшись к нему сзади, он ткнул стволом мушкета Морозу в спину и радостно произнес – «Попался, гад».

Горе – лазутчику ни чего не оставалось, как поднять, в растерянности, руки.