Прямой эфир

– Глотни коньяку! – предложил он. И почему-то ощутил прилив огромной нежности, глядя на ее горло, с неумелым старанием выгнутое вверх, когда девушка сделала пару обжигающих глотков из почти опустошенной бутылки.

– Класс! – улыбнулась она, лихим движением вытирая губы ладошкой.

Но длиннющая тополевая аллея оказалась этой летней ночью местом отвратительно людным и не пригодным для любви. Неподалеку, прямо на берегу, пара джипов высвечивала фарами кусок берега и застолье, накрытое на надувных матрасах. Еще дальше просто лежала здоровенная куча мусора. Какие-то люди оказывались везде: и в воде, и на суше, невзирая на темноту.

Им повезло не скоро. Пришлось отойти совсем далеко. Так, что впереди из темноты зазвучал громкий перестук ночных поездов. Значит, они добрели почти до самого железнодорожного моста. Где-то дальше к мосту, бомжи жгли костер. Хрипло перекликаясь о чем-то в ночи. Но сил искать другое место не оставалось уже ни у Стаса, ни у его юной спутницы. Здесь им, наконец, попался никем не занятый песчаный пятачок.

Стас не очень четко помнил, как все произошло. Он осознал себя снова, когда все уже случилось. Он лежал спиной на прохладном песке, тяжело дыша, испытывая не то счастье, не то – опустошение. А Настя, только что содрогавшаяся от бурного оргазма, повернулась и грациозно провела пальчиком по его груди, а потом принялась нежно целовать ее, без спешки прижимаясь во всю ширь мягкого рта.

– Ты такая молодая, а возбуждаешься мгновенно, как спичка, – сказал он, потому что молчать было уже невежливо. – Не думал, что такое бывает, – признался он, и тут же мысленно обругал себя за неловкое признание.

– Завожусь с полтыка? Вы это хотели сказать, Станислав Дмитриевич? Давайте сразу называть вещи своими именами, – слегка виноватым, но довольным тоном промурлыкала Настя. – Уж, какая есть.

Жаркая духота понемногу сменялась предутренней прохладой. Настя опять приникла к нему, дорожкой коротких поцелуев вдоль живота медленно сползая вниз и изредка испытующе поглядывая ему в лицо порочно мутнеющим взглядом.

Она усердствовала, наверное, полчаса, измучив и его и, наверное, себя, но выдавила из Стаса последний оргазм. И сама, обессилев, долго прижималась к нему, судорожно вздрагивая.

В такую ночь светает всегда слишком рано. Краешек солнца показался вдалеке за восточным берегом реки. А Стас гладил ее, как маленькую девочку, по ледяной тонкой шее и теплому затылку. А потом они молча курили по очереди последнюю сигарету, все еще не одеваясь, хотя становилось зябко, и Настя дрожала все сильнее. А он только старался плотнее обнять ее, чтобы не мерзла.

Прямо напротив них, вверх по реке, басовито рокоча, взбирался маленький буксир. Настя в последний раз зачерпнула речной воды, чтобы умыться. Обернулась, и как-то непривычно кротко спросила.

– Ты не сердишься, что я сегодня была плохой девочкой? – в этот миг на ее лице не оставалось ничего детского.

– Ты чудо… Красивая, как русалка, – только и нашелся сказать Стас.

И понял, что не убедил, по тому, как она отвернулась, словно пряча от него внезапную злость.

– Блин! Уши полные песка! – возмутилась Настя, и запрыгала в сторону на одной ножке, наклоняя голову то к одному, то к другому плечу.

А потом они шли рядом, поднимаясь от реки по аллее, постепенно переходящей в улицу. Через пару кварталов, за старым кинотеатром и недавно построенным гипермаркетом начинался студгородок. Там, насколько знал Стас, в общаге была комната, в которой Настя жила со своим Игорем.

Город был еще пустынным, низкие лучи восходящего солнца беспрепятственно и дальнобойно били вдоль улиц. На редких скамейках кое-где виднелись такие же бессонные парочки, загулявшие этой ночью. Периодически сзади нарастал шум мотора, и мимо пролетала небогатая машина, «пятерка» или «копейка». Некоторые водители даже притормаживали, вопросительно поглядывая на Стаса. Он только отрицательно покачивал головой. Слишком хотелось продлить еще хоть на несколько минут это медленное шествие вдвоем по пустынной улице. В мятой одежде, сохранявший запах речной сырости, как печать еще не забытого греха.

Он знал, что время до их расставания отсчитывает последние секунды. Расставаться было уже пора. Потому что он смертельно устал, и пересохшую глотку уже сдавливала жажда. На удивление, сегодняшнее похмелье, было гораздо слабее, чем он заслуживал после стольких вчерашних излишеств.

– Тебе на работу лучше надеть что-нибудь с длинным рукавом, – кротко предупредила Настя, легонько потрогав пальцем на его руке свой ночной укус, наливавшийся фиолетовым синяком, – Слишком заметно будет.

– Ничего что я тебя провожаю? Игорь тебя не потерял? – спохватился Стас.

– Его сегодня нет в городе, – просто объяснила она. – Но во двор общаги тебе правда не стоит заходить.

Андреев не зашел во двор общаги. Они расстались как-то неожиданно быстро. Ничего не сказав друг другу. Он только чуть пожал ее руку выше локтя. А в следующее мгновение Настя уже шла в сторону, только на секунду оглянувшись, чтобы кивнуть ему с вымученной улыбкой.

Стас побрел обратно. Щурясь от раскаляющегося с каждой минутой летнего солнца. И вдруг поймал себя на том, что, наверное, мог бы свободно полететь вдоль улицы, раскинув руки, практически не касаясь подошвами асфальта. Эта мысль так понравилась, что он решил удержать ее в голове как можно дольше. А для этого срочно нужна была бутылка пива. И он оглянулся по сторонам в поисках круглосуточного ларька, заодно обшаривая карманы – остались ли хоть какие-то деньги?

И сразу почувствовал – что-то не так. Андреев еще не понял, что его встревожило, но уже знал – сейчас он обнаружит плохое…

В карманах не было кассеты съемки губернаторского особняка. Он специально забрал ее с собой из редакционного микроавтобуса, чтобы положить в какое-нибудь надежное место. И вот, теперь лихорадочно обхлопывал карманы джинсов, выворачивал карманы рубашки, но все было тщетно. Кассету он где-то посеял.

Где же он мог пьяный мог ее выронить? На песке, где они были с Настей, на дискотеке, на газоне – на травке?.. Шансы сейчас что-то найти – просто никакие. И снять заново, когда там охрана уже будет насторожена – тоже нереально. А может это сама судьба за тебя решила, что не надо такую съемку выдавать в эфир?

Но что он скажет Насте и остальным? Бездарно потерять драгоценную съемку было хуже всего. Как можно было по пьяной глупости так испортить прекрасные итоги сумасшедшего дня? Единственное, что теперь оставалось – взять бутылку пива и идти обшаривать весь берег. И молиться, чтобы съемка особняка губернаторского сына не угодила в чужие, враждебные «Ориону» руки…

7

На следующее утро телефон зазвонил в кармане у Андреева, когда он ехал на работу в «маршрутке».

– Ты где? – поинтересовалась Светка. – Приезжай быстрее, Журавлева убили. Застрелили в подъезде.

Это была суперновость. Такого убийства в городе еще не случалось никогда. Обычно друг дружку отстреливали бандиты. Отдел криминала раз в месяц привозил сюжеты о том, что «найден труп такого-то, в криминальных кругах известного под кличкой такой-то». Гибли мелкие бизнесмены. Чаще всего таких заказывал деловой партнер, желающий прибрать к рукам совместный бизнес. Реже погибали крупные бизнесмены. При неоднозначных обстоятельствах: председатель какого-нибудь совета директоров перевернется на катере в холодную погоду или разобьется вместе с вертолетом МИ-8. Иногда даже оставались живые свидетели события, подтверждавшие, что внезапная смерть местного олигарха – несчастный случай. А дальше траурная процессия, скорбящие отцы города с черными повязками на рукавах, все как положено…

Убийство Максима Николаевича Журавлева не укладывалось ни в одну из этих схем. Потому что человека такого уровня в области еще не убивали никогда. И дело было даже не в его высоком положении в иерархии областной власти – еще недавно Максим Николаевич занимал очень влиятельный пост управляющего делами администрации. Неприкосновенность ему гарантировало даже не это. Журавлев входил в ближний круг губернатора. Они поднимались вместе по служебной лестнице еще в обкоме КПСС. Но даже такие обстоятельства не защитили чиновника нынешним утром. Он лежит в подъезде с пулей в голове, вероятно, после контрольного выстрела.

Примерно так думал Стас, уже подходя к редакции. Из двора выруливала редакционная «Волга». Кроме оператора, там сидел еще Игорь – ведь именно его Стас сделал ответственным за криминальную тему в «Новостях».

– Я с вами, – распорядился Андреев и тоже сел на заднее сидение.

Сидя бок о бок с парнем Насти, Андреев не мог перебороть неловкость. Опасения – знает ли Игорь, что-нибудь про их проделку на пляже – сменялись в душе жгучей завистью, что именно этому пацану ужасно повезло первым встретить ее. Причем, сам-то он по молодости, наверняка, не умеет ценить счастье, которым обладает. И как назло, эта небрежность, только крепче привязывает девушку к нему, невзирая на легкие капризы на стороне. Так всегда и бывает.

А еще Андреев злился из-за того, что сам Игорь, непроизвольно усугублял чувство вины перед ним: по-детски открыто доверяя своему шеф-редактору. Сам того не желая, Стас успел стать для парня непререкаемым авторитетом, тот буквально ловил каждое его слово. Пришедший в «Новости» всего несколько недель назад, Игорь отлично справлялся и даже успел наработать кое-какие связи в органах. Любой руководитель информационной службы должен был бы всеми силами стараться удержать такого новичка, а не трахать его подружку.

Андреев дорого бы дал, чтобы не сидеть сейчас рядом с Игорем в машине. Но событие было настолько вопиющим, что требовалось увидеть все на месте собственными глазами. Инстинкт подсказывал, что за этим убийством крылось что-то чрезвычайно серьезное.

– Нас пустят снять место преступления? – спросил Стас, продолжая испытывать неловкость, и потому глядя в сторону.

– Обещали, – отозвался Игорь. – Там знакомый майор сейчас в оцеплении. Мы на прошлой неделе сделали сюжет, как их награждали почетными знаками. Менты были довольны. Я сейчас звонил, говорит – приезжайте, попробую что-нибудь сделать.

– Что-нибудь уже известно?

– Вроде стреляли из пистолета. Когда он утром выезжал на работу. Нагло очень действовали, – рассказывал Игорь, подражая небрежному тону матерого криминального репортера. – Дом там не простой, подъезд с видеонаблюдением, а все равно грохнули – не побоялись.

Дом действительно был не простой. Покойный Максим Журавлев помимо загородного коттеджа периодически жил и в городской квартире, в доме еще советской постройки, где прежде селилось все областное партийное начальство. Народная молва окрестила дом «дворянским гнездом».

В городе уже возвели немало дорогих зданий, которые по уровню элитности давно превзошли «дворянское гнездо». Однако дом все равно оставался престижнее многих, как классика номенклатурной роскоши. К тому же, если в элитных новостройках в соседях оказывались новые русские, непредсказуемые и с криминальным прошлым, то в «дворянском гнезде» потихоньку старели бывшие партийные бонзы и руководители города. Убить здесь – было откровенным вызовом власти.

А убить здесь одного из ближайших соратников губернатора – это уже был полный беспредел, и попахивало попыткой государственного переворота.

Подъезд, в котором произошло убийство, был оцеплен милицией. Близко не подпускали никого. Только несколько машин с номерами областной администрации. Перед оцеплением, в ожидании томились машины нескольких телеканалов.

– Пойду, поищу своего майора, – пообещал Игорь и направился к милиционерам, стоящим в оцеплении.

Перед подъездом озабоченно совещалась группка осанистых и крупнотелых главных милицейских чинов области. На их фоне выделялся своим штатским видом Владимир Корнев – советник губернатора по вопросам безопасности. В обычном сером пиджачке, чекист при губернаторе курил, укрывшись под козырьком подъезда от накрапывавшего дождя. «Вот, кого бы спросить обо всем. Но ведь не скажет ни слова», – зло подумал про себя Стас. Малоприметной внешности спецслужбист имел репутацию «специалиста по решению деликатных вопросов», и его побаивались местные вельможи, имевшие за собой грешки (а так как грешки водились за каждым, Корнева опасались все). Поговаривали, что компромата на окружение «деда» у него накоплен не один чемодан.

Все журналисты, собравшиеся во дворе, чего-то ждали. Только местное ГТРК записывало на камеру рассказы соседей.

– Ну, и что ты думаешь обо всем этом? – подошел к Стасу знакомый замредактора «Вечерки» Баир Касумов.

– Такого человека и в таком месте… – покачал головой Андреев.