Прямой эфир

– Исправимся, Марк Иосифович! – пообещал он. И добавил: – Ты лучше, говори прямо, что хочешь? Насчет рейтингов мы ведь оба знаем, кто отказался покупать «Горький цветок последней любви», когда москвичи предлагали…

– Вам все шуточки! – неожиданно рассвирепел Даянов. – Вон они, ваши любимые москвичи, только перед тобой спровадил одного такого из «АБС-медиа». Как акулы кружат вокруг канала, подходы ищут, руки выкручивают. И если ничего не делать – они нас сожрут. А от вас, вместо поддержки, только о зарплате и слышу, – проворчал Даянов, и сердито откинулся на спинку кресла.

– Ты же говорил, что у «АБС» совсем маленький пакет акций «Ориона»? Ты его разве до сих пор не выкупил? – пробормотал Андреев.

– Ты пойми, у «АБС-медиа» натура такая – во всех регионах, куда заходят, стараются откусить кусок… – Даянов щелкнул зажигалкой, прикурил сигарету, быстро успокаиваясь. – Не знаешь, что ли, как это делается?.. Потребуют внеочередного собрания акционеров, и тайком его проведут, не выезжая из Москвы. Там выберут другого президента. А здесь захватят канал, и дальше сколько угодно можно доказывать в судах, что у них акций не хватало и собрание не легитимно. Думаешь, если им удастся убрать меня, это вас не коснется?! Первое, что они сделают – сразу поменяют топ-менеджеров. Поставят своих, из Москвы, и пошло-поехало. Увеличение времени сетевого вещания, сокращение местного. Местные «новости» делать дорого, их сократить, и поставить на это время какой-нибудь сериал – втрое дешевле…

Даянов проговорил эту мрачную перспективу с каким-то механическим равнодушием. Видимо, он давно ощущал опасность, и просчитал ситуацию на много ходов вперед. Андреев понял, что угроза серьезна – иначе Марк не завел бы такой разговор. Но все равно сидел как на иголках – его изводила необходимость срочно озадачить журналистов в редакции сюжетами про Ивана Купалу. Угроза срыва вечерних «Новостей» была сейчас страшнее. Стас места себе не находил, буквально ерзал на стуле, не решаясь прервать Марка, чтобы срочно позвонить в редакцию. А президент «Ориона», как назло, сообщал очень важные вещи, и не думал останавливаться.

– Раньше губернатор нас прикрывал. И мы его «пиарили» изо всех сил, – пояснил Даянов. – А теперь я уже неделю на прием прорваться не могу. Позвоните завтра!.. И начинаю подозревать – не нашли ли АБСники подход к нашему Анатолию Тимофеевичу?.. Как это иначе объяснить?

Марк встал со своего места, прихватил пепельницу, обогнул угол стола и встал прямо напротив Стаса.

– Летом политики мало, телезрителям скучно, поэтому рейтинги низкие, – сказал президент телеканала, затягиваясь сигаретой и посматривая сверху вниз на руководителя информационной службы. – Вот скажи, например, когда последний раз вы делали репортаж про Цветмет? Что там вообще творится при новых собственниках?..

Марк пристально посмотрел в глаза Андрееву. Стас не сразу поверил, что президент телеканала действительно решится на такое:

– Марк, это все равно, как объявление войны… Это же была неприкасаемая тема? – вполголоса спросил, почти прошептал Андреев. – Мы уже два года ничего не снимаем о заводе. Ты же сам давал такую установку – попусту Цветмет не трогать. Иначе «дед» на нас спустит всю свору обладминистрации. Мы и не трогали.

– Правильно, я говорил «попусту не трогать», – согласился Даянов. Настал его любимый момент в разговоре. Марк готовился выложить главный козырь, который неоспоримо докажет его превосходство. – Но ситуация изменилась. У меня информация, что «дед» дал добро на продажу москвичам госпакета акций, который еще оставался в областной собственности. И теперь они смогут делать с заводом все, что захотят. Там же долги по зарплате космические. Они завод обанкротят, а территорию и корпуса по частям сдадут в аренду. Процентов двадцать служб останутся работать, остальных – в бессрочные отпуска…

– Откуда у тебя такая информация?.. – поразился Андреев.

То, что сейчас рассказывал Даянов – настоящая бомба. Сенсации такого уровня уже давно не попадало в распоряжение «Новостей-Орион». Завод Цветмет был самым крупным предприятием в области. Вокруг этого гиганта все 90-е годы шли непрерывные финансовые войны. Любой сбой, малейший «насморк» в работе флагмана областной экономики передавался судорогами для мелких предприятий, завязанных на его обслуживание. Дальше он катился, нарастая комом социальных последствий для тысяч рядовых граждан, получавших или не получавших зарплату в зависимости от платежеспособности массы мелких фирмочек и контор.

– Что, сенсация?! – ухмыльнулся Марк, довольный произведенным эффектом. – Глаза загорелись?..

– Ты же знаешь, что «дед» такого телекомпании не простит. Ты всерьез решил затеять войну с губернатором?..

– Забудь про «деда». Он уже отыгранная фигура, – Даянов перестал ходить по кабинету, сел прямо напротив Стаса, заговорил тише, но внятно. – Ему никогда не добиться переназначения. Сейчас губернатор начнет готовить себе запасной аэродром. В область повалят москвичи, и с его благословения начнут все скупать, всех выдавливать. Даже в окружении «деда» многие понимают, что он засиделся. И готовы делать ставку на более молодых и энергичных людей. Скоро выборы заксобрания, которое будет утверждать губернатора. Значит, надо «мочить». Надеюсь тот, кого поставят вместо «деда», окажется большим реалистом.

Андреев понимал, идет самый серьезный разговор с президентом телекомпании за все годы их совместной работы. Но все равно не мог унять тикающий в голове отсчет секунд, до надвигающегося вечернего эфира.

– Тогда мне надо срочно на студию. До эфира два часа, – привстал Стас. – Иначе не успею подготовить сюжет.

Но Даянов не собирался его отпускать.

– Да погоди ты! Тут судьба канала решается, а он носится со своим жалким выпуском «Новостей»!.. – возмутился Даянов. – Лучше скажи, если начнутся большие разборки: ты со мной или нет?

– Теперь перед каждым эфиром в чистое переодеваться? – попытался отшутиться Стас. По поводу предстоящего «наезда» на губернатора ему не требовалось принимать никакого решения. Андреев знал, что если Марк уже решил для себя ввязаться войну, то и ему останется только готовиться в поход, как полевому капитану за своим генералом. Не раздумывая, правильный ли у генерала план сражения, а только прикидывая, где лучше вырыть окопы, да заботясь, чтобы его батальону вовремя подвезли горячую кашу.

– Ты не виляй, – с силой погасив сигарету в пепельнице, произнес Даянов тоном, от которого пропадало всякое желание шутить. – Мы – команда?..

– Да, конечно, я с тобой, – ответил Андреев, стараясь смотреть «великому и ужасному» прямо в глаза. – Ты мог бы и не спрашивать. Только если начинается большая информационная война с губернатором – одних «Новостей» телеканалу будет мало. Кто-то их не успеет посмотреть, другие не обратят внимания. Нам нужен такой рупор, чтобы весь город его обязательно слышал…

– Ты все мечтаешь о большой программе? – мгновенно отреагировал Даянов.

Стас пожалел, что не вовремя вспомнил о наболевшем. Теперь разговор мог затянуться, еще бог знает на какое время.

– Ты представляешь, сколько будет стоить минута эфирного времени в таком блокбастере? Мы ведь не федеральный канал, нас «Газпром» не спонсирует.

– Мы просто боимся поверить, что можем конкурировать с федеральными телеканалами, если захотим, – буркнул Стас. – Сколько раз я говорил, что каналу нужна большая, главная программа? А в ней собрать все самые интересные работы журналистов, лучшие силы. Зрители должны знать, что вот это нельзя пропустить, это лучшее на «Орионе». Но всегда денег не было.

– Рупор, говоришь? – наморщил лоб Марк. – Ладно, сначала надо ввязаться в драку, там посмотрим. Тему Цветмета надо начать сегодня. Я хочу, чтобы ты выдал в эфир сюжет, в котором напомнил историю войн за Цветмет, а на словах добавил, что госпакет акций на прошлой неделе был передан в трастовое управление московской ФПГ «Оптимум». Тайно, в результате липового конкурса, что является нарушением федерального закона, и без одобрения депутатов областного собрания, что является нарушением областного закона…

В углу кабинета часы, выполненные под старину, принялись отбивать помпезную мелодию, докладывая, как честно и точно они работают. От их звуков, Андреев едва не подскочил на стуле.

– Марк! – заорал он. – Пока я тут сижу – выпуск «Новостей» срывается. Так мы сегодня вообще не выйдем в эфир!

– Ладно, иди. Только подай эту новость так, чтобы наповал! Сделай, чтобы у всех дух захватило. Очень прошу… – смилостивился Даянов. – Нет, стой!

Президент телеканала остановил сорвавшегося с места Андреева уже у дверей кабинета.

– Хочу, чтобы ты запомнил еще одну вещь. Когда начинается игра по крупному, выигрыш может быть очень серьезным, – четко отделяя каждое слово, проговаривал Марк. – Не только для меня, но и для всех, кто со мной. Вот ты бы, например, что хотел?

– Большую программу, ты же знаешь, – вполоборота признался Стас, не отпуская ручку двери.

– Нет, я спрашиваю лично для тебя?

– Квартиру, – наскоро оценив масштаб своего амплуа в этой игре, выдохнул Андреев, выскакивая из кабинета.

– Сколько комнат?.. – успел с улыбкой крикнуть вслед Даянов.

2

За несколько минут до начала выпуска «Новостей» в редакции «Орион-ТВ» уже никто не ходил шагом. По коридорам то и дело раздавалась дробь женских каблуков. Выпускающие пробегали в эфирную студию с отпечатанными на принтере монтажными листами, журналистки пробегали отдать кассеты с готовыми сюжетами. Уже трижды по коридору промчалась визажистка Яна с большой расческой, баллончиком лака для волос и пудреницей.

– Раз!.. Раз!.. Раз!.. Как слышно? – в эфирной студии «Новостей», за столом телеведущего сидел техник Костя. Парень держал перед собой маленький микрофон «петличку» и повторял одну и ту же ерунду, чтобы можно было настроить звук.

– Костя, поговори еще! – кричал ему звукооператор из своей каморки.

Костя улыбался, и продолжал бубнить околесицу. Операторы наводили на него камеры, и молодому технику это нравилось. Как и вся лихорадка перед эфиром.

– Стас, ну вы долго еще? Двенадцать минут до эфира! Дай хотя бы дикторскую «подводку»… – это выпускающий редактор Светка в очередной раз ворвалась в монтажную аппаратную все с тем же вопросом.

Что на телевидении стачивает нервы словно напильником, хуже всего остального вместе взятого – так это цейтнот. Какими бы классными были теленовости, если бы не проклятая спешка. Имей репортер лишние полчаса, чтобы придумать текст оригинальнее, или тщательнее подобрать кадры видеоряда. Какие отличные идеи приходят после эфира, когда ничего подправить уже нельзя! Вместе с досадой – ну что помешало вовремя додуматься до, казалось бы, простых вещей? Помешал страх, что ты не успеваешь, а еще нетерпеливый выпускающий редактор, который забегает в монтажную каждые пять минут с вопросом: «Ну, вы долго еще?!»

Последний час Андреев с лучшим на канале видеомонтажером Ксенией «колдовали» над сюжетом о Цветмете. Набросав текст с историей череды конфликтов, не утихавших вокруг завода, Андреев лихорадочно искал «синхроны» – комментарии людей прямо в камеру, которые он сам, еще будучи репортером, снимал во время забастовок и пикетов у заводской проходной летом 98-го года. Тогда рабочие много чего сгоряча наговорили про губернатора. На монтажном столе было свалено нагромождение видеокассет. На которой из них хранилась нужная архивная съемка, они представляли только приблизительно.

– Ксюша, ну ты помнишь ту тетку большую, в синем халате, которая у меня еще микрофон вырывала?! – спросил Андреев, не отводя глаз от мельтешащих на мониторе ускоренных кадров старых архивов.

– Все я помню, Станислав Дмитриевич, – прошипела Ксюха, всем своим видом показывая, что отвлекать ее – глупо и бессмысленно. То, что Ксюха, с которой они смонтировали не одну сотню сюжетов, вдруг принялась величать его по имени-отчеству, не сулило добра. Нервную Ксению в редакции побаивались. Она могла закатить истерику, которая кончилась бы откачиванием с валерьянкой, или начать швыряться всем подряд, что попадется под руку на монтажном столе. Чаще всего это оказывались видеокассеты.

Сейчас Ксюха удерживалась от того, чтобы не психануть, каким-то чудом. Во-первых, они теперь редко работали вместе с Андреевым над сюжетами, и она соскучилась по его дотошности, которую ставила в пример молодым корреспондентам. Во-вторых, она тоже помнила «синхрон» рассерженной работницы механического цеха. Тетка, стоя в пикете перед проходной завода, рассказывала, как месяцами задерживают зарплату и про «мерседесы» учредителей. Потом «приложила» и губернатора, который смотрит на это сквозь пальцы. Очень по-бабьи едко и по большому счету справедливо.

Тогда, в 98-м, руководство канала пропустило в эфир только первую часть гневной тирады – про зарплаты, директора и «мерседесы». Губернаторскую часть «синхрона» урезали, придравшись к тому, что в одном месте женщина выразилась нецензурно, а сюжет и так острый – это будет перебор. Истинную причину, почему урезали сюжет – в планы Даянова тогда не входило ссориться с «дедом» – понимали все. Но отговорка про дурной вкус и брань в эфире была отступным, позволяющим подчиниться цензуре, сохранив достоинство. Однако, гневный «синхрон», тогда на всякий случай, целиком записали в архив. Ему предстоял реванш.

– Ты иди, пиши подводку, и готовься к эфиру, – снова сквозь зубы пробормотала Ксения. – Я если найду – сама тетку вклею. А если не найду – извини… Раньше надо было думать…