Попутного ветра, господин дракон!

– Легко не будет, но те из вас, кто, несмотря ни на что, одолеют учебную программу, смогут считаться настоящими стихийными боевыми магами. Для первокурсников представлю глав наших факультетов. Декан факультета боевой магии воздуха – магистр Сильвария Хоксли.

Красивая светловолосая женщина в голубой мантии изящно склонила голову, позволив золотистым локонам упасть ей на плечи.

– Декан факультета боевой магии воды – магистр Нортон дель Эндрюс.

Полноватый мужчина средних лет с темными усиками чуть выше поднял подбородок.

– Декан факультета боевой магии огня – магистр Рэнделл Фрай.

Статный господин в красном со шрамом через всю левую щеку только усмехнулся, услышав свое имя.

– Декан факультета целительской магии – магистр Белинда дель Рей.

Округлая дама почтенного возраста стряхнула несуществующую пылинку со своей безупречно белой, без единого пятнышка, мантии.

– Декан факультета артефакторики – магистр Аллан Ставрус.

Уже знакомый мне седовласый магистр с бородкой слегка обозначил поклон.

– Магам земли не повезло, – продолжал ректор, – возглавлять их факультет временно буду я, дагон Гилард Ливейский, кто еще меня не знает.

На этом месте повисла гнетущая пауза.

– А сейчас я представлю вам кураторов первого курса.

Тут, каюсь, я почти все прослушала, увлеченная мрачными мыслями о том, какие еще сюрпризы придумает нам руководство. Выхватила только представление магистра Эдварда Милтона – нашего блондинистого наставника – и снова красотку Сильварию – оказывается, в этом году первый курс воздушников будет под ее надзором. А еще обратила внимание на то, какие взгляды Милтон бросает в сторону последней. Но он, похоже, вообще тот еще бабник.

– На этом торжественную часть позвольте считать закрытой, – возвестило его драконство и пожелало всем напоследок как можно реже оказываться у него в кабинете.

Вот с этим я была очень солидарна. Всей душою за, можно сказать.

Преподаватели торжественно удалились, и студенты стали расползаться по всей академии. Наше мышиное братство не слишком дружно потопало к площадке для тренировок.

– Какие очаровательные хлюпики! – произнесла наша молодая преподавательница физической культуры, разглядывая нас почти с умилением. – Поверьте, ребятки, к третьему курсу вы будете выглядеть совершенно иначе. Четыре круга для разминки, бегом – марш!

Мы грустно побежали по дорожкам.

Кроме нашей группы на площадке находились еще три: воздушники, огневики и целители, если смотреть по цветам их формы. И если «красные» и «белые» занимались пока совершенно другими упражнениями, то «голубых» тоже отправили мотать круги. И делали они это куда как лучше нас. Что само по себе совершенно неудивительно: физподготовка боевиков была уж точно более впечатляющей, чем наша. А вот тот факт, что они при этом активно изгалялись над нами, принять было куда сложнее. И ладно еще просто обзовут, пробегая мимо, или на повороте подрежут, это еще можно было стерпеть, а вот когда воздушники перешли к откровенному хамству, сносить это стало немыслимо.

Началось все с того, что один умник подставил Берни подножку. Тот растянулся на дорожке во весь рост, хорошо еще, лбом не приложился. Я, бежавшая следом, остановилась, чтобы помочь незадачливому артефактору, а заодно оглянулась по сторонам. Ни один преподаватель не возмутился произошедшим, даже замечания этому гаду не сделали.

– Надо ему ответить, – сказала я Берни, – иначе над тобой так и будут издеваться.

– Ты думаешь, он специально? – удивилось чудо природы.

– Еще как специально, поверь мне.

– Все в порядке? – к нам подбежала водница.

Раздался пронзительный свисток.

– Прекратить разговоры, первое предупреждение… Бегом марш!

Значит, хамское поведение воздушника она не заметила, а вот то, что мы парой слов перекинулись, конечно, да.

Я поняла, что начинаю злиться, очень сильно злиться. И что так этого не оставлю.

Я наклонилась к дорожке, будто бы шнурок завязать, зачерпнула гость песка с обочины и, когда нахальный «голубец», заканчивая очередной круг, почти поравнялся с нами, раскрыла ладонь, прицелилась – и песок, направляемый практически незаметным воздушным потоком, отправился обидчику прямо в лицо.

– Это тебе за Берни, – уведомила я парня.

– Ах ты дрянь! – тут же завопил он, пытаясь проморгаться, и бросился ко мне.

Помощь пришла, откуда я ждала ее меньше всего: Берни тут же кинулся ему наперерез, но, споткнувшись на ровном месте, красиво полетел боевику под ноги. Тот не удержался и рухнул на очкарика, подмяв его под себя. На помощь своему приятелю поспешил еще один «голубчик», но поскользнулся на невесть как оказавшейся перед ним ледяной дорожке. Впрочем, почему это «невесть как»: рядом с нами встала Марша, и взгляд водницы сейчас был направлен как раз в эту сторону.

«Стоп!» – «Прекратить!» – «Второе предупреждение!» – к нам бежали сразу двое учителей: наша красотка и атлетичный господин средних лет.

Особенно не разбираясь в том, что произошло, они разняли дерущихся, отчитали нас всех скопом и велели подойти к своим преподавателям.

– За эту выходку вам придется понести наказание. – Наша физкультурница достала из поясной сумки листок бумаги и автоматическое перо, быстро написала там что-то и вручила мне как стоящей к ней ближе всего. – Марш сейчас же к своему куратору, пусть назначит вам наказание, принесете мне от него расписку, что мои требования выполнены.

И мы поплелись искать Милтона.

Тот нашелся в главном корпусе, в своем кабинете. На нас посмотрел с таким удрученным видом, будто мы ему уже надоели хуже некуда. Но, получив послание нашей физкультурницы, сразу взбодрился и принялся уже более внимательно, даже заинтересованно, нас разглядывать.

– Слушайте, это, определенно, заявка на победу, – сказал он наконец подозрительно довольным голосом. – Первое занятие – и уже взыскание! Вы далеко пойдете, молодые люди. За что хоть весь сыр-бор?

– За справедливость, – вздохнула Марша.

– Они первые начали, – поддакнула я.

– Ну, за справедливость вполне можно и пострадать, – согласился куратор. – И раз вы так отличились, то делать это придется со всем возможным шиком и пафосом: будете драить главную лестницу. После занятий подойдете к завхозу за инвентарем.

Он написал что-то на том же листочке, который был нам выдан преподавательницей, и вернул мне обратно.

– Лично приду и проверю результат вашей работы. Все ясно?

Куда уж яснее. Мы покивали и, особенно не торопясь, ногу за ногу, поплелись обратно на тренировочную площадку.

– Берни, – решила я выяснить по дороге кое-что, – ты у нас какой стихии?

– Огневик, – ответил тот.

– А что ж тому воздушнику ничего не подпалил?

– Да как-то я не привык… – замялся парень.

– Привыкай, – поддержала меня Марша, – иначе здесь не выживешь. Магистрам, кажется, вообще без разницы, кто виноват.