Новые байки старого психиатра

– Ну тогда вы не странный, а очень испорченный! – укоризненно сказала она и улыбнулась.

Объявили конференцию. Ладно, пойду, послушаю. После традиционного доклада старшего врача, слово взял главный:

– Коллеги, у меня для вас радостная весть! Выписался наш всеобщий любимец Вершков, без которого мы все очень скучали! И сейчас я зачитаю вам его жалобу. И так: «Восьмого сентября, я вызвал себе скорую помощь, потому что у меня распух мозг и прекратилось кровообращение. Ко мне приехали мужчина и женщина с лицами, как у фашистских палачей. Они мне сделали ядовитый укол, от которого у меня перестали работать сердечные клапаны и сгорело правое мозговое полушарие. Требую отдать под суд этих убийц, садистов, негодяев и извергов!». И еще тут написано, что эти жалобы он разослал в прокуратуру, полицию, ФСБ и Следственный комитет. Вот, как-то так, уважаемые коллеги.

– Опять он глумиться начал! – возмущенно воскликнула фельдшер Тихонова. – Ну неужели с ним ничего нельзя сделать, а?

– Можно, сейчас родственники оформляют его в интернат.

– Ооо, это дело нескорое. Пока его оформят, он так и будет безобразничать, – недовольно ответила Тихонова.

– Ну а что еще? Госпитализировать его против воли нельзя, потому что он ни для себя, ни для окружающих опасности не представляет. Во всяком случае, с топором не бегает. Коллеги, если вопросов больше нет, то всем спасибо!

Этому шалуну-затейнику пятьдесят один годик. Он страдает, а может и наслаждается шизофренией в совокупности с органическим поражением головного мозга. Виктор Сергеевич не одинокий, не брошенный. Живет с сестрой в благоустроенной квартире. И главный врач здесь полностью прав: оснований для недобровольной госпитализации нет. Теоретически, конечно, можно усмотреть в его действиях заведомо ложный донос и обратиться в полицию с заявлением о применении принудительных мер медицинского характера. Вот только судебная перспектива такого дела представляется весьма сомнительной.

Возле крыльца что-то со смехом обсуждали коллеги.

– Юрий Иваныч, хотите прикол? – обратился ко мне фельдшер Белов. – У нас на третьей подстанции живет кот Степка. Рыжий, крупный такой, классный котяра! А в позапрошлую смену пришел дворник и сказал, что там на обочине Степка лежит, мертвый. Видать, машиной сбило. Мы прибежали, смотрим – точно он! Принесли его на подстанцию, завернули в одноразовую простынку и похоронили. Причем, с почестями: сирену включали. Женщины всплакнули. А в прошлую смену, что вы думаете? Настоящий Степка вернулся!

– Ну значит, долго жить будет ваш Степан!

Вот и первый вызов прилетел: человеку плохо, причина неизвестна, восемьдесят шесть лет. Хм, Коновалов Федор Григорьевич… Откуда же я его знаю? Нет, это не ложное узнавание. О, вот теперь вспомнил – это же бывший завкафедрой функциональной диагностики Института последипломного образования! Давно, лет двадцать назад, он у нас на скорой учебу проводил по ЭКГ-диагностике. Помню до сих пор его любимый клинический случай атипичного инфаркта миокарда, выразившегося в головной боли.

Дверь открыла немолодая приятная женщина и удивленно-растерянно спросила:

– Ой, а вы к кому?

– К Федору Григорьевичу.

– А кто вас вызвал-то?

– Написано, что сам. А что, ему уже не плохо?

– Коллега, я его дочь, врач-невролог. У него сосудистая деменция. Соматически он неплох для своего возраста, а вот психически… Когнитивные нарушения грубейшие. Меня-то еще узнает, а вот моего мужа и внука, бывает, что не всегда. Хотя, как ни странно, кардиограммы читает отлично. Мы пробовали телефон ему не давать, так он, знаете, как ругается! Вон он в своей комнате, сидит, чаек попивает. Проходите, поговорите с ним.

Да, действительно, сидит в кресле с книгой, рядом кружка стоит.

– Здравствуйте, Федор Григорьевич! Что случилось?

– О, приветствую вас, Александр Петрович! – обрадованно протянул он мне руку. – Как вы, как сынок?

– Федор Григорьевич, прошу прощения, но я не Александр Петрович. Мы – скорая помощь, вы нас вызвали. Что вас беспокоит?

– А, да-да, ведь ваш главный врач попросил занятия провести по электрокардиографии! Вы присядьте, пожалуйста, сейчас Татьяна Федоровна вам кофейку сделает. А я быстренько пособия соберу и поедем! Но я надеюсь, что обратно вы меня увезете?

– Господи, папа! – не выдержала дочь. – Какие занятия? Ну зачем ты скорую-то вызвал? Перестань, пожалуйста!

– А чего такое, Танюш? Чего случилось? Я ведь только консультацию проведу и все, а потом поедем к бабушке!

– Ну ладно, Федор Григорьевич, мы вас искренне благодарим, ваша консультация нам очень помогла!

– Владислав Николаевич, обращайтесь в любое время, всегда рад!

Да, вот такая дрянная штука эта сосудистая деменция, а проще сказать, приобретенное слабоумие. В ее основе лежит массовая гибель нервных клеток из-за недостаточного кровоснабжения головного мозга. Грубо говоря, от голода они умирают. Наиболее частой причиной является атеросклеротическое поражение сосудов головного мозга.

Мне неоднократно задавался вопрос, можно ли предупредить развитие деменции интеллектуальными упражнениями? Да хотя бы, например, разгадыванием кроссвордов? Так вот, здесь на первом месте стоит медикаментозная терапия, направленная на улучшение мозгового кровообращения и восстановление нормальных когнитивных функций. К сожалению, ничем другим это лечение заменить нельзя. Иначе мозг может серьезно обидеться. Скажет, да что же это за издевательство? Я тут от голода загибаюсь, а мне вместо еды какие-то игрушки подсовывают! Нет, отказываться от интеллектуальных тренировок ни в коем случае нельзя. Просто они должны проводиться не вместо лечения, а параллельно с ним.

Только освободился и сразу следующий вызовок получил: перевозка тридцатилетнего больного из психоневрологического диспансера в психиатрический стационар.

Врач-психиатр Игорь Владимирович рассказал:

– Шизотипическое расстройство, больной инвалид детства. С четырнадцати лет бродяжничает. Последний раз аж в Красноярск умотал, а родителей не предупредил. Представьте себе, уехал, никому ничего не сказал и пропал на два месяца! Его уже в розыск объявили, а он взял и появился! Сюда пришел по настоянию родителей, потому что никому житья не дает, скандалит, придирается ко всему, стал угрожать расправой.

– Понял, сейчас увезем.

Больной, хоть и опрятно одетый, выглядел каким-то потрепанным. Сколько раз зарекался не беседовать с «перевозочными» больными, но не могу отучиться. Что-то претит мне превращаться из врача в извозчика.

– Здравствуйте! Артем, что беспокоит? Жалобы есть?

– Нет никаких жалоб, – сквозь зубы ответил он.

– Артем, скажите, пожалуйста, а почему вы из дома уходите?

– А вы вот у этих спросите! – кивнул он на сидевших в отдалении родителей.

– И как это понимать? Они вас выгоняли, что ли?

– Нет, прямо не говорили, но давали понять, что я для них обуза. Вот почему-то братцу моему, алкашу конченному, они ничего не высказывают. А меня решили опять закрыть в больнице.

– Мне сказали, что вы конфликтуете.

– Нет, ну как… Просто я человек прямой, если мне что-то не нравится, я говорю прямо в лоб, не стесняясь.

– Ну а почему вы выбрали именно Красноярск?

– Да я особо-то и не выбирал. Так, спонтанно получилось.

– А вы, прежде чем куда-то отправиться, что-то читаете, собираете информацию о городах?

– Нет, а зачем? Географию я знаю, в школе у меня «пятерка» была.

– А как же вы туда добирались, ведь Красноярск все же не ближний свет?

– До Москвы на поезде, а оттуда на электричках. А вот раньше, я мог и по шестьдесят километров в день пешком проходить.

– Дааа, вы серьезный путешественник! А вы в одиночку путешествуете? С кем-то знакомитесь?

– Нет, конечно. Еще не хватало на криминал нарваться! Только в гордом одиночестве и никак иначе.