Новые байки старого психиатра

– Ну давайте! – с неожиданной готовностью ответила она. – Только я не Марина, а Огненный Водолей. Я родственница Ванги и поэтому у меня такой же, как у нее, дар ясновидения. Но я во многом ее превзошла!

– Извините, перебью, а почему вы решили, что Ванга – ваша родня?

– Ну я же родилась тридцать первого января, так же, как и Ванга.

– Да, если так, то конечно. И в чем же выражается ваш дар ясновидения?

– О, много в чем! Например, я же знала, что вы приедете, и меня в психушку повезете. Но это все мелочи, ерунда. Все самое главное будет в моей книге. Она однозначно станет мировым бестселлером! Обо мне вся планета узнает, потому что я не просто родственница, а реинкарнация Ванги! Меня выбрали высшие силы, они мне великие мысли дают и, вообще, ведут меня. Но для начала я должна уничтожить троих человек.

– Так, а вот с этого момента, давайте поподробнее. Во-первых, как уничтожить? Физически?

– Ну само собой, физически! Мне еще не сказали, кого конкретно. Так что пока подожду.

– Все понятно. Давайте-ка, Марина, вы в больнице подождете этих указаний!

– Ладно, все, я поняла. Дура я, что вам это сказала!

Свезли мы Марину в психиатрический стационар с дежурным диагнозом «галлюцинаторно-параноидный синдром». Хотя, я был больше склонен к синдрому Кандинского-Клерамбо. Если охарактеризовать его попроще, это не только бред и псевдогаллюцинации, но и чувство «сделанности», неестественности своих мыслей и поведения. Ведь Марина сказала, что ею движут некие «высшие силы», с которыми у нее есть ментальная связь. А фундаментом, на котором выстроился этот синдром, судя по всему, было шизоаффективное расстройство. Напомню, что это заболевание представляет собой своего рода гибрид шизофрении с аффективными нарушениями. А Марины аффекты были выраженными: в прошлом эпизоде – депрессивный, в нынешнем – маниакальный. Ну а за столь яркий развернутый бред нужно благодарить Маринину маму. Ведь именно она, вместо того, чтобы сразу забить тревогу, столько времени выжидала непонятно чего. Да и вообще бы не озаботилась, если б Марина деньги не истратила. Но в любом случае, обнадеживает одно: шизоаффективное расстройство, в отличие от шизофрении, не вызывает личностного дефекта.

Так, вот и следующий вызов: психоз у сорокасемилетнего мужчины.

Подъехали к весьма обветшавшему частному дому с облупившейся зеленой краской и некогда красивейшими наличниками. На внешности встретившей нас мамы больного явственно отображался тяжкий крест, который она вынуждена нести всю свою жизнь.

– Опять у него белая горячка. Перед этим весной была, еле вы?ходили тогда. Ой, чувствую, мы на будущий год вообще без огорода останемся. Ведь у меня же рак кишечника, в двадцатом году вырезали и потом сразу вторую группу дали. Мне вообще напрягаться нельзя, а куда деваться-то? Ведь мы живем вдвоем на мою пенсию. А от него какой толк? Он месяц поработает, а потом опять в запой! Идите, сами ищите, где он куролесит. А мне уже надоело все…

Высокий нескладный мужчина в потрепанных штанах и рубахе, не стал дожидаться собственных поисков и сам к нам вышел:

– Идемте, идемте, сейчас я вам покажу, чего творится! – призывно махнул он рукой и привел нас к лазу на чердак. – Давайте, я первый, а вы за мной!

– Нет, Саша, мы никуда не полезем. У нас есть специальная бригада лазунов, мы их потом вызовем. Ты нам просто на словах объясни, что случилось?

– Ладно, короче, три каких-то бабы с детьми к нам забрались. Дети прям маленькие совсем, года по три, наверное. И они теперь ныкаются, по переменке, то на чердаке, то в подполе! Никак я их не выловлю! Хм, дык вы не полицейские, что ли? – обескураженно спросил он, и на лице его проступила обида, будто у ребенка, жестоко обманутого взрослыми.

– Саня, мы – полицейские под прикрытием. Не переживай, мы все сделаем нормально. Увезем тебя в безопасное место, а сами все здесь разрулим!

– Ну только вы это… ну… обязательно! А то ведь мало ли что, дети все-таки!

– Саня, все будет хорошо!

У Саши – классический алкогольный делирий. Пусть он и выживет, но бесследно этот психоз не пройдет. Ведь Белая Госпожа небескорыстно является. В качестве платы за каждый свой визит, она берет если не жизнь, то кусок разума обязательно. И лично мне, разумеется, жалко не Сашу, который сам выбрал свой путь, а маму его, непонятно за что страдающую.

Только освободился, как тут же вызов нарисовался: болит живот у женщины семидесяти семи лет.

Открыла нам дочь больной и весьма встревоженно сообщила:

– Слушайте, я даже не знаю, что с ней происходит! Сегодня прямо с раннего утра живот то схватит, то отпустит. Она уж за это время штук десять <Название известного спазмолитика> приняла. Все ждали, что пройдет, не хотели вас тревожить. Но вот уже больше часа не отпускает, ничего не проходит. Она уж кричать начала!

Больная, металась по кровати и, сдерживаясь изо всех сил, испускала глухие сдавленные стоны.

– Показывайте, где болит!

– Везде, везде, я даже и не знаю, где точно…

– Тошнота, рвота?

– Да, вырвало два раза какой-то горечью…

– Легче стало?

– Нет, нисколько…

– Стул был?

– Да, нормальный.

– Что ели-пили?

– Да почти ничего я не ела. Геркулесовой каши две ложки с утра. Какая мне тут еда?

– Ну а вчера?

– Ой, ну обычную еду: щи из свежей капусты, макароны с тушенкой, яблоко… Все, ладно, не до этого мне сейчас…

Ну и что мы имеем? Живот при пальпации, как ни странно, мягкий и умеренно болезненный. На кардиограмме ничего криминального нет. Острый аппендицит однозначно исключаем, поскольку окаянный отросток был удален аж в восемьдесят первом году. Почему-то, моя детективно-медицинская интуиция высветила единственным виновником мезентериальный тромбоз, оставив вне подозрений прочую хирургическую патологию. Что это за бяка такая? А это прекращение кровоснабжения, как правило, тонкого кишечника, из-за того, что брыжеечные артерии по какой-то причине закупорились. Венозный тромбоз, думаю отпадает, иначе симптоматика не развилась бы столь быстро. Хотя хирурги могут меня поправить. Ну а больную, разумеется, госпитализировали в хирургический стационар.

И этот вызов оказался последним в моей неполноценно-короткой смене.

А на следующий день вновь приехали мы на дачу. Дождище остервенел совсем, шел с ночи и не думал прекращаться. Но, будучи слабоумным, а потому отважным, отправился я в лес. И ведь не прогадал! Леший, видимо, из жалости к инвалиду умственного труда, дал достаточно много маленьких белых и подосиновиков, а для полного счастья – толстеньких крепеньких маслят. Так что, судя по всему, грибы, хоть и не в срок, но все же изволили появиться. Да, вот таким ненормальным получился нынешний сезон!

Все фамилии, имена, отчества изменены.

Загадочный пациент

Удивительное дело получается. Много раз замечал, что в свои выходные, когда спать можно сколько угодно, по утрам просыпаюсь тяжко, всегда раскачиваться приходится. Но вот когда предстоит на работу идти, никакой раскачки не требуется, встаю бодрым, свежим и деятельным.

Дожди с небольшими перерывами идут и идут. Такое чувство, будто после длительной анурии природа мочегонное приняла, да только дозу не рассчитала.

Под крылечком у медицинского корпуса дымил врач Васильев.

– Здорова, Иваныч! Слыхал, Коля Максимов умер?

– Эх, е! А чего случилось-то?

– Он же разведенный, один жил. Ну и пропал. У него как раз отпуск был, если б на работу не вышел, то мы бы сразу хватились. А так у него из всей близкой родни только сестра. Ну вот она и встревожилась, пошла в полицию. Вчера отыскали. В морге. А тело случайно в кустах нашли, на Щербакова, недалеко от его дома. Видать, шел он там, стало плохо, и в кусты упал. Потом женщина с собакой гуляла. И ведь не зря говорят, что собаки чувствуют смерть. Вот пес туда и ломанулся. Ну а главное-то, у него при себе документов не было…

– А телефон?

– Вот в чем и дело-то, что не было телефона!