Корона Суперзвезда

А теперь у него заподозрили ещё и инсульт…

Ладно, я переоделся в защитный костюм (в этот раз в наличии были качественные одноразовые дышащие костюмы, и я облачился в такой) и прошёл в реанимацию. Осмотрел индуса – овощ овощем, в той же поре, что и неделю назад. Единственно, что могло натолкнуть на мысль об инсульте, это слабость в правых конечностях. Левыми он тоже не двигал, но медсёстры сказали, что как-то раз левой рукой он хватался за ограду кровати. Я согнул его левую ногу в колене, она какое-то время оставалась в таком положении, потом постепенно стала выпрямляться и возвращаться в исходное положение. Тогда как правая вообще сразу падала, не сопротивляясь силе тяжести. Из чего можно было сделать вывод, что у больного имеет место быть правосторонний гемипарез, являющийся симптомом нарушения мозгового кровообращения в левой гемисфере головного мозга.

Об этом было мной доложено начмеду по телефону, по возвращению в чистую зону. Начмед попросила написать два варианта осмотра – один с инсультом, один без. Оба в бумажном виде, в инфоклинику ничего не вносить. А там они с докторами подумают, как дальше поступить. Если выставлять ему диагноз «ОНМК(?)», мы должны отправить его на томограмму в другую больницу, а это весьма проблематично в нынешних условиях.

Я ознакомился с историей болезни индуса. Ему делали компьютерную томограмму головного мозга и органов грудной клетки. По мозгам – очаговые изменения в базальных ганглиях, которые необходимо дифференцировать с воспалительным процессом специфического характера, по лёгким – туберкулёз в фазе распада (!!!) Как студент мединститута с такой болячкой мог свободно посещать учебное заведение?!!

Глава XXVI, в коей следует продолжение истории наших с Ириной мытарств

Очередное осложнение отношений с Ириной произошло в ноябре 2017 года, когда у меня был отпуск и я собрался к сыну в Москву. Я заранее сообщил ей об этом… и она вдруг засобиралась со мной. Оказалось, что она может взять отпуск, несмотря на то, что недавно уволилась из районо и устроилась на новую работу, в банк. Её планы были такие: поселиться у её брата (в однокомнатной квартире, в которой он проживал с женой и двумя детьми), разок-другой встретиться с моим сыном (конечно же, нам вместе, потому что муж с женой должны быть всегда вместе), а остальное время посвятить прогулкам по Москве, посещением театров, шоппингу…

Я даже не стал с ней спорить. Затаился, перестал обсуждать поездку, стал говорить: «Я не знаю, получится ли поехать, много сложностей, нюансов». И подумал: будет настаивать на своей бредовой идее, автоматически будет отправлена в пешее эротическое путешествие.

Удивительно, но она отстала, видимо, почувствовала моё настроение, и мне удалось спустить это дело на тормозах. Я заблаговременно приобрёл билеты на поезд, туда-обратно, и за два дня до поездки поставил Ирину в известность, что уезжаю на неделю в Москву, наконец-то всё решилось, можно ехать, всё в порядке и всё такое…

На удивление, опять же, она это проглотила, повозмущалась, конечно, какой я эгоист, единоличник, и несемейный человек, веду себя как свинья, вытираю об неё ноги, и так далее. Не обошлось без истерики… впрочем, небольшой. Ирина предъявила мне, что цель моей поездки – встреча с бывшей женой. Что всю неделю я буду кувыркаться с ней в постели в гостиничном номере. Она ради этого приедет из Питера в Москву.

Я никак не отреагировал на это обвинение, просто не знал, что сказать. Да и не было смысла. Что бы ни сказал, она бы это никак не восприняла. Даже стараться не стоит.

Кое-как я и этот вопрос пустил по волне. Уехал в Москву, как планировал, один, никак не комментируя это событие, не отвечая на многочисленные обвинения и вопросы.

Поселился я в общежитии. Оно было в минуте ходьбы от общаги, в которой жил мой сын. Моё пристанище представяло собой однокомнатную квартиру, рассчитанную на троих жильцов. В единственной комнате было три кровати, шкафы-тумбочки. Кухня и санузел общие, соответственно. Я договорился с комендантом общежития, чтобы ко мне никого не подселяли, чтобы всю неделю я был один. Коррупционер я махровый, со стажем. Не припоминаю ни одного случая, чтобы кто-то проигнорировал мои настойчивые просьбы и не принял подношение)))

Так что сын проводил практически всё время со мной (он жил в меньшей по площади комнатушке, без кухни и санузла, с тремя однокурсниками, и кровати были двухьярусные, как в тюрьме, так что временное переселение ко мне стало для него в какой-то степени отдушиной).

Я выбирался в город, когда сын был на занятиях, всё остальное время мы были вместе.

По возвращению домой мне стало понятно, почему Ирина достаточно терпимо отнеслась к моей поездке. Она раскинула рамсы:

– Я прощаю тебе твой свинский поступок… но в Сочи мы поедем все вместе…

Она объявила, что проделала большую работу – забронировала квартиру в центре Сочи на период с 31 декабря по 4 января, и всего-то осталось – оплатить жильё и купить билеты на поезд.

Этот расклад был такой неожиданностью для меня, появилось сильное волнение и даже страх, будто передо мной появилась обезьяна и показала мне красную задницу…

– Ебббить…ся сердцеперестало! – вот и всё, что я смог в ответ вымолвить.

Глава XXVII, о моём визите к доктору, который практикует необычные методы лечения

Во вторник, 26 мая, я позвонил знакомому, который делал мне больничный, и попросил закрыть его 27-м числом.

Утром 27-го мая я поехал к нему в клинику.

Когда я зашёл в его кабинет, он разговаривал по телефону, судя по всему, с девушкой: «Ооо… ты меня возбуждаешь»… и жестом пригласил присесть на стул. Я обратил внимание на медицинскую кушетку, такую же, как в моём офисе, и, когда он закончил разговор, спросил:

– Небось, кушетка не простаивает, шпилишь тут тёлочек?

И у нас состоялся преотличный неприличный разговор.

Он рассказал, как однажды к нему на приём пришла 30-летняя девушка с жалобами на перепады настроения, панические атаки, сердцебиение, «ком в горле», – типичная истеричка. По ходу опроса она сообщила о проблемах с мужем.

Выписал он ей лечение, они пообщались… он ничего такого не сказал о своей личной жизни, но, уходя, пациентка вдруг заявила:

– Вам нужна любовница!

Он сказал, что, вообще-то, женат. А она на это ответила:

– Значит, вам нужна замужняя любовница!

После её ухода он стал искать её в соцсетях, нашёл, написал ей сообщение, она ответила, и они стали переписываться. Переписка носила откровенный характер, в итоге девушка всё-таки вспомнила о том, с какими жалобами обратилась к врачу, «ком в горле», например. И он ей написал:

– Ком в горле надо протолкнуть нефритовым стержнем…

Она будто ждала такой ответ, и спросила, как ей одеться на следующий приём. Он написал: «В мини-юбке».

Когда она пришла, он запер кабинет изнутри, и она отыграла соло на кожаной флейте.

– …сосала она впридрочку, а когда я кончил, проглотила и долго держала член во рту, пока он не обмяк… она богиня минета… – так он описал произошедшее.

Всего у них было пять встреч, и, что называется, каждый вздох, как в первый раз. Потом они перестали созваниваться и переписываться.

И он поставил это дело на конвейер – когда на приём приходила очередная красивая девушка, проводил опрос с большим пристрастием, чем это необходимо для постановки диагноза и назначения лечения, с продолжением в соцсетях и сексом при следующем приёме во врачебном кабинете.

Выслушав все эти милые подробности его врачебной практики, я забрал листок нетрудоспособности, после чего отвёз в больницу № 1, на основное место работы. На тот момент многих пациентов уже выписали, после получения двух подряд отрицательных тестов на коронавирус, но также много и заехало. Всего в стационаре находилось 135 пациентов, из них четверо в реанимации. Смертей пока не было.

Глава XXVIII, в коей описывается моё суточное дежурство в больнице № 1 30 мая, во время которого удивительное приключение имело место быть, поистине приятное и превосходное

30 мая в 8–00 я прибыл на суточное дежурство в больницу № 1.

Про 22-летнего индуса Сталина узнал, что его перевели таки в туберкулёзный диспансер, и он там в реанимации на аппарате ИВЛ, сам уже не дышит. Я ознакомился с результатами КТ ГМ и КТ ОГК от 18.05.20, то есть за тот день, когда я его пунктировал. В лёгких туберкулёз с распадом, с отрицательной динамикой, в головном мозге – множественные зоны отёка в лобных и теменных долях (изменения более характерны для энцефалита); признаки дисциркуляторной энцефалопатии, кисты в базальных ядрах; экссудативный полисинусит, кисты верхнечелюстных пазух.

Всё сходится: у бедолаги туберкулёзный менингоэнцефалит. А анализ ликвора так и не нашёлся!

Удивительно, как начмеду удалось согласовать перевод пациента в тубдиспансер, куда в обычное то время не удаётся никого перевести, даже с чёткими показаниями, даже в тяжёлом состоянии. Обычная их отговорка – ну «тубик», ничего особенного, мы проконсультируем, а вы лечите больного у себя согласно наших рекомендаций, к нам пускай обращается потом в плановом порядке, и так далее…

Их логика понятна: никто не хочет брать на себя груз-200, бесперспективняк, овоща, полутруп, которого уже никуда не денешь, и стены учреждения тело покинет лишь в чёрном пакете… и Сталина постигла та же участь… сразу расскажу за его судьбу, чтобы закрыть эту тему – в тубдиспансере он скончался на вторые сутки после перевода от нас, его тело кремировали и отправили прах в Индию его родителям.

Итак, я приступил к работе… два часа поспал, потом мы распределили, кто когда пойдёт на обход. Утром вызвались пойти в отделения двое докторов, которые знали пациентов, знали, кому что сказать.

На тот момент все врачи были дежурантами, пациенты не были закреплены ни за каким конкретным доктором. Более менее разбирались в ситуации двое – заведующая гастроэнтерологией, работавшая каждый день в дневное время, и заведующая терапией, работавшая удалённо из дома. В дальнейшем планировалось, что мы будем работать, как обычно, чтобы за каждым врачом были закреплены конкретные палаты и пациенты.

Весь день я тусовался, немного поработал в инфоклинике, напечатал несколько выписок, сходил погулял, дошёл до своего офиса, побыл там, позанимался на тренажёрах, к шести вечера вернулся в больницу и пошёл на обход на 3-й этаж, куда ходил раньше. Мой коллега пошёл на 4-й.

Я обошёл все палаты 3-го этажа, общее количество больных около 50-ти, и у всех одни и те же вопросы: когда меня выпишут? что с моими анализами, с результатами тестов, с результатом рентгена?

Я записывал вопросы, звонил по местному телефону в чистую зону (мобильный в грязную зону не стал брать) и спрашивал у заведующей всю интересующую информацию. Она поначалу исправно отвечала, заглядывая по каждому больному в инфоклинику, потом, уже торопясь домой, сказала: «Так, хватит! С понедельника у каждого больного будет свой врач, и пускай он с каждым сам разбирается!»

В итоге, по остальным больным я просто прошёлся, записал на листик все их вопросы, заверил, что сейчас через 5 минут на них отвечу, потом просто спустился на 1-й этаж, и выкинул исписанный вопросами листок в мусорное ведро. Сам же переоделся в санпропускнике в чистую одежду и вернулся в чистую зону.