Северная сторона сердца

Амайя подумала, что не следить за прогнозом погоды было бы невозможно, и не только из-за расследования. В последние часы все новостные агентства страны говорили об одном и том же.

– Да, я смотрела новости.

– Двадцать третьего августа над Багамами сформировалась большая атмосферная депрессия. Двадцать четвертого она приобрела статус тропического шторма, получившего название «Катрина», и вчера обрушилась на Южную Флориду в виде урагана первой категории. На данный момент шесть человек погибли, многие получили ранения, обширная территория осталась без связи с внешним миром, дороги отрезаны, телефонная связь отсутствует… До нас дошла информация о нескольких семьях, от которых не поступало известий в течение по крайней мере двадцати четырех часов. Некоторые из них соответствуют нашему виктимологическому профилю.

Амайя подавила желание сразу же ответить Дюпри.

– Может, это ничего не значит, – спокойно продолжал тот. – Их могли эвакуировать после первого же оповещения, или же они перебрались к родственникам или друзьям.

– Но… – не сдержалась Амайя.

– Но это может быть наш человек.

– Мы должны отправиться туда, – выпалила она.

– Да, я с вами согласен, поэтому отправил во Флориду агентов Такер и Эмерсона. Нам известны протоколы действий властей в подобных случаях, и мы не можем рисковать тем, что они упустят что-то из виду. Надеюсь, через несколько часов мы получим какую-то информацию.

Амайя опустила взгляд и кивнула. Это было окончательное решение – она вне игры. Но тогда зачем Дюпри ее вызвал? Просто чтобы дать понять, что они на нее не рассчитывают?

– Дойдя до Флориды, буря значительно ослабла, но в последние часы «Катрина» переместилась к Мексиканскому заливу; тамошняя жара подпитала ее, снова превратив в ураган, и она продолжает расти. Центр контроля за ураганами сообщает, что на данный момент ей присвоена третья категория. Первоначальный прогноз показал, что «Катрина» устремится на север между Флоридой и Джорджией. Однако она движется на запад, к Луизиане.

Амайя почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Она знала про это – в новостях целый день показывали эволюцию урагана и гигантское око, нависшее над морем. Мышцы под одеждой напряглись, она ощутила непроизвольные подергивания в правом плече, напоминающие чужое сердцебиение.

– Мэрия Нового Орлеана только что сообщила, что мэр рассматривает вопрос об обязательной эвакуации города. – Дюпри замолчал, но его слова, казалось, повисли в воздухе.

– Он отправится туда. – Амайя была уверена в этом. Дрожь в плече прекратилась.

– Я тоже так думаю. Но на этот раз мы будем его ждать.

– Мы?

– Именно, если вы захотите присоединиться к нам.

Амайя улыбнулась:

– С радостью.

Дюпри пожал ей руку.

– Джонсон пойдет с вами. Следует соблюдать протокол безопасности, чтобы вам разрешили нас сопровождать, затем вы получите временную аккредитацию и оружие. У нас мало времени: через два часа выезжаем в Новый Орлеан.

* * *

Улыбающийся Джонсон был с ней, пока она давала присягу. Ей выдали форму, бронежилет, временную аккредитацию и оружие. Затем Амайя вернулась в свой номер и, стараясь не шуметь, открыла шкаф, где хранила свои немногочисленные пожитки. Она улыбнулась, размышляя над тем, что может взять с собой женщина, отправляющаяся прямиком в зону бедствия. Поставила сумку на кровать и принялась складывать вещи. Когда все было готово, посмотрела на часы и увидела, что до выезда осталось всего полчаса. Герта мирно спала. Если в какой-то момент она ее и услышала, то никак этого не показала. Амайя посмотрела на нее с нежностью, размышляя, стоит ли будить ее. Пожалуй, не стоит.

– Либо ты немедленно все мне расскажешь, либо лопнешь, – внезапно пробормотала немка, не открывая глаз.

– Я еду с Дюпри в Новый Орлеан.

Сонно улыбаясь, Герта сжала ее в объятиях и поздравила.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответила Амайя, возможно слишком поспешно.

– Ага… – Герта закатила глаза. – А теперь, маленькая Амайя из долины, скажи тете Герте правду.

Амайя прикусила губу, на мгновение закрыв глаза.

– Мне страшно, Герта. Да, у меня достаточно выдержки, но это реальная жизнь, а не тренировка. Если я ошибусь, могут погибнуть люди. Я все время думаю об этом. Я могу рассуждать, стоя в кабинете и выполняя учебные упражнения, но вчера, когда я увидела голову того ребенка… Они говорят, что я ошибаюсь. А что, если они правы?

Герта взяла обе ее руки и накрыла своими.

– Амайя, послушай меня. Мы знакомы совсем недавно, но все же я знаю кое-что, чего они даже представить себе не могут. Я знаю источник твоей силы и твоей слабости, знаю вопросы, которые ты задаешь сама себе, и очень надеюсь, что однажды ты сможешь найти ответы на них. Амайя Саласар, ты добрый, сильный и самый смелый человек, которого я встречала. Но главное – ты отличный полицейский. Перед поездкой я прочитала твое досье, и оно очень меня впечатлило. У тебя инстинкт прирожденного детектива, и Дюпри, который явно не дурак, тоже это заметил.

– Да, но что, если… – начала Амайя.

– Если, если… Честно делай свою работу. Не бойся и твердо придерживайся своих убеждений. Это то, чего Дюпри от тебя ожидает, он говорил тебе об этом вчера в доме без крыши, верно? Он не хочет ничего другого. И помни: хоть они и агенты ФБР, ты не их курсант. Ты была самым молодым заместителем инспектора в своем выпуске, ты, черт возьми, поймала коллекционера! И сделала это без них и без всей их премудрости. Так что выше голову – и вперед, Амайя из долины.

* * *

Их прервал новый стук в дверь. Амайя посмотрела на часы. Оставалось еще двадцать минут. Она открыла дверь и увидела женщину в форме.

– Заместитель инспектора Саласар, вам звонят из Испании.

Сердце забилось быстрее. Это мог быть только один человек, и если он звонит ей в Америку, случилось что-то плохое. В штаб-квартирах не разрешалось пользоваться частными мобильными телефонами. На мгновение она обернулась и посмотрела вглубь комнаты. Отключенный телефон лежал на верхней полке, где хранились ее вещи. Выражение ее лица, вероятно, было более выразительным, чем она предполагала. Герта взглянула на нее с тревогой. Амайя сделала безуспешную попытку успокоить ее улыбкой и проследовала в специальную комнату, где имелось с полдюжины телефонных кабинок. Амайя вошла в ту, на которую ей указали, и взяла трубку.

– Тетя, ты в порядке?

До нее донесся нежный, любимый голос:

– Я в порядке, дорогая. Не хотела тебя пугать… Как ты? Как дела?

– Все хорошо, тетя, правда. Но что случилось? Почему ты звонишь?

Вздох, наполненный тоской, напряженное молчание по ту сторону линии. Амайя словно воочию видела тетю Энграси, сидящую в кресле у тумбочки с телефоном. Волосы, собранные в кокетливый парижский пучок, открытое окно, куда проникает бриз с реки Базтан, освежающий душный августовский вечер в Элисондо…

– Амайя, речь о твоем отце. Он очень болен. Прошлым воскресеньем у него был еще один приступ, он три дня пролежал в больнице; я не звонила тебе раньше, чтобы ты не волновалась. Думала, что все будет как в прошлый раз, но за последние несколько часов ему стало хуже.

«Нет, нет. Пожалуйста, нет…»

– Тетя…

– Кардиолог говорит, что он очень слаб и его сердце долго не выдержит. Мне очень жаль, Амайя.

«Обещаю, что ничего не скажу».

Она не знала, что ответить. Опустила взгляд на панель, которая служила подставкой для телефона. На ней были десятки, сотни каракулей, нарисованных разными авторучками. Кто-то изобразил сердечко, обведя его столько раз, что силуэт выделялся среди множества каракулей. Кончиком указательного пальца она провела по краям рисунка. Палец замер на остроконечной верхушке.