Мои сводные монстры

– Да… Можешь даже оставить себе мою голову, Стефания, – он хрипло выстанывает мое имя, пульсирует в моей руке.

Сжимаю его в ладошке, чувствуя нечто похожее на превосходство, и взрываюсь, распадаюсь на тысячу осколков, которые отныне будут хрустеть под его подошвами.

– Все же не голову отрежу, – проговариваю сквозь сжатые зубы, глотая собственные крики, все еще слыша свое имя, произнесенное его нереальным голосом. – Тебе лучше меня опасаться. Сделаю из тебя евнуха.

Резко наклоняется ко мне, целует, врываясь языком в мой рот, вылизывает его, и я чувствую, как горячие капли падают мне на живот.

– Не сделаешь, – выдыхает в мои губы. – Ты захочешь продолжения.

– С тобой никогда, – огрызаюсь я, приходя в себя после сокрушительного оргазма. – Ты можешь сделать это снова только насильно! Ненавижу тебя! Ты просто жалок.

– Ври себе дальше, маленькая девочка, – кусает мою нижнюю губу, оттягивает ее чуть. Его палец выскальзывает из моей попки, а сам он поднимается с кровати, прячет член в боксеры.

– Если я захочу нормального секса, лучше пойду к нему. Хоть не так мерзко будет, – зло выдаю я, почти сразу пожалев о своих словах.

– Сходи обязательно, – усмехается, направляется к двери. – Сравнивать нас – твое любимое занятие.

– Тут и сравнивать нечего! – выкрикиваю, чувствуя себя оплеванной. – Понятно, что Руслан – не такое животное бессердечное, как ты.

– Ты знаешь, где лежат ножи, – смеется он уже из коридора.

– Сволочь, – реву уже в пустоту.

Мои сводные монстры только с виду друзья, на самом деле с горшка друг с другом соревнуются: кто лучше, родной сын или приемный.

Я вскакиваю с кровати, вся насквозь пропитанная его запахом, с его вкусом во рту и его следами на теле, бегу в душ, где тру себя жесткой щеткой до красноты и болезненной кожи.

– Хоть у тебя и нет сердца, я все равно сделаю тебе больно, – обещаю я, глядя на свое отражение в зеркале, пока привожу себя в порядок. – Ты не получишь того, чего хочешь.

Надеваю шелковую черную сорочку и кружевной халатик сверху, выхожу в коридор и иду навестить сводного братца, который тоже не сахар, но не такой прожженный извращенец.

Застываю у нужной двери как вкопанная. Влипаю в еще худшую хрень. Ну и пусть. Стучу. Громко и настойчиво.

Давай, открывай мне. Оборачиваюсь, прожигаемая взглядом. Гордей стоит, прислонившись плечом к косяку двери своей комнаты. Его глаза горят лихорадочным, животным блеском.

Стучу еще раз, демонстративно откидываю край своего халатика, чтобы он точно понимал, что я не к нему иду за этим самым, а к другому.

Поджимает губы, скорчивая уважительную физиономию, поднимает вверх два больших пальца. Нравится тебе? Хорошо. Потому что это не для тебя.

Да где ты пропал, Рус?

Дверь резко распахивается, и я почти врезаюсь в поблескивающий от пота торс младшего сводного брата, а потом натыкаюсь на горящие двумя льдинками голубые глаза.

– У вас, что, семейный слет? – ухмыляется он. – Или пришли побеспокоиться, не начался ли у меня столбняк?

– Прими девочку, дорогой, – ухмыляется Гордей. – С серьезным разговором к тебе.

– Ну раз с серьезным… – окатывает меня плотоядным взглядом, сдвигается в сторону и делает приглашающий жест. – Входи, Стеша.

Я бросаю последний уничижительный взгляд на Гордея и вхожу в комнату Руслана.

4 (Стеша)

Дверь за мной закрывается, и я тут же оказываюсь зажатой между ею и Русланом, который так близко, что я чувствую на себе его дыхание, вижу капельки пота над верхней губой, но хуже всего – взгляд. Он прибивает меня к дверному полотну раскаленным гвоздем, и я просто наблюдаю, как голубые глаза сводного брата словно заволакивает синими чернилами.

– Трахнулась с ним поутру и осталась разочарована? – проговаривает издевательски и упирает ладонь в поверхность в сантиметре от моего виска. – Или он довел тебя до слез, и ты пришла за утешением?

– Не твое дело, зачем пришла, – фыркаю я. Рассматриваю линию его подбородка, неосознанно цепляюсь взглядом за красивые губы. Хотя нет. Вполне осознанно. Еще я буду стонать. Громко.

– Помнишь, Стеша, когда мы были детьми, ты прибегала ко мне жаловаться, когда он тебя обижал? – его голос тихий, но глубокий, заползающий под кожу, заставляющий сердце биться быстрее. – Можно как тогда, только по-взрослому. Как он тебя трахнул, расскажи? Классика? Отсосала? Или дала в зад? А может, он поимел тебя и членом, и игрушкой, что вполне в духе Гордея?

– А какой вариант можешь предложить ты? – вздергиваю подбородок, смотрю максимально с вызовом. Вот сейчас и посмотрим, насколько я права, что снова оказалась разменной монетой в их вечных соревнованиях.

– О, детка, – его горячие губы скользят по моей шее, чуть прищипывают кожу. – Я тебе сейчас расскажу, как это будет. Сначала ты встанешь передо мной на колени и отсосешь. А потом я кончу на твое красивое лицо, разверну задом и трахну в догги-стайл. Как тебе план?

– Не нравится первый пункт, – бравирую я, чувствуя внизу живота вновь возрастающее возбуждение от его пошлых слов и действий. – Лучше ты встанешь передо мной на колени. И будешь нежным мальчиком.

– А ты ничего не попутала, а? – его рука резко ложится на мою шею, и пальцы сжимаются вокруг плотным кольцом, до легкой боли прикладывает меня затылком о дверь. – Комнатой не ошиблась? Или голова болит с похмелья?

– А ты меня со своей невестой не перепутал? – так же хватаю его за шею – моих пальцев мало, чтобы обхватить ее, но я все равно впиваю в кожу ноготки. – Она любит стоять на коленях, да? Хорошая девочка? Чего же ты вчера терся своим стояком о плохую?

– Хорошая, и сосет отменно, – хрипло шепчет мне в губы, – но мне нравится воспитывать сучек с гонором, Стефания.

Он не пытается убрать мою руку от своего горла, и меня не отпускает, но свободная рука сводного братца тут же оказывается под моей сорочкой, кончики пальцев гладят внутреннюю сторону бедра, заставляя меня дрожать.

– Ты такой дерзкий… – специально закусываю губу, доводя его до того самого слетания с катушек. – Такой властный… Заставь меня стонать. Выкрикивать твое имя. Сделай так, чтоб я кричала громче, чем с ним. Ты же слышал, верно?

– Ты больная на всю голову, – выдыхает и накрывает ладонью мой лобок, жестко трет большим пальцем клитор. – Ты провоцируешь, но я реально заставлю тебя орать так громко, что он точно услышит. Жестко, Стефания, нежностей не будет.

Встаю на носочки, тянусь к нему, замираю у самых его губ.

– Мне не страшно, – шепчу, едва касаясь его губ своими. – Я за этим и пришла.

– Нарвалась, – почти рычит Рус, жестко хватает меня за волосы и разворачивает спиной к себе. – Пропустим прелюдию, раз ты уже такая разогретая.

Впечатывает меня щекой в дверное полотно и коленом распихивает ноги по сторонам. В бедро утыкается горячая, твердая головка, которой он водит по моим складочкам.

Закатываю глаза и издаю стон. Сейчас. Все случится сейчас. Ну и пусть, не так, как я хотела, но тот, из-за кого я к двадцати трем годам еще ни с кем не спала, абсолютно этого не заслуживает. Годы, потраченные зря на абсолютного урода. Нет. Даже не на него, а… У меня явно не было головы все это время.

Руки Руслана обжигают, жестко блуждают по моему телу, воспламеняют кровь, чистят голову от ненужных мыслей и образов. Я прогибаюсь в пояснице, чтобы ему было удобнее. Давай, сделай уже это! А я не буду себя сдерживать.

Он раздвигает мои губки пальцами, и я чувствую, как в меня втискивается головка, большая, словно разрывающая меня. Замирает и выдыхает горячо мне в шею.

– Какого хера? – выругивается он и тут же выходит из меня, оставив после себя только саднящую боль. – Он что, тебя еще не трахнул?

– А тебе обязательно все подбирать за ним? – зло и разочарованно выдыхаю я.

– Тебе очень хочется другого, да, мамина принцесса? – усмехается он мне в лицо, развернув меня за плечо. – Или наоборот?