Рыжий Эттин / The Red Ettin

ВДОВА. Я думала, это ты – Джек.

ДЖЕК. Судя по всему, я – третий Джек.

ВДОВА. Считая от Герберта?

ДЖЕК. Я – третий сын, названный Джеком. Мы сейчас говорим о втором сыне, названном Джеком.

ВДОВА. Знаешь, не имеет это значения, потому что история в любом случае одинаковая. «Джек, – сказалп я, – возьми ведро и принеси воды из родника, чтобы я смогла спечь тебе пирог. Чем больше воды ты принесешь, тем больше получится пирог. Я дам тебе этот пирог и отправлю в большой мир, чтобы ты сколотил там состояние. Не то, чтобы я хотела отправить его куда-то подальше. Просто мне надоело смотреть на него. Он целыми днями сидел, ковыряя в носу, и разговаривал с кошкой. А мы, тем временем, жили на пустом супе и тыквенной каше. Кто-то должен был принести сюда какие-то деньги, а не то мы бы умерли с голоду. Ты хочешь, чтобы твоя бедная, старая, вдовая мать умерла бы с голоду? Этого ты хочешь, Альберт?

ДЖЕК. Джек.

ВДОВА. Джек умер.

ДЖЕК. Я – Джек.

ВДОВА. Ты – другой.

ДЖЕК. Я тот, кто рассказывает историю.

ВДОВА. Не так, чтобы хорошо. Так он берет ведро и идет к роднику. Набирает воды. По пути останавливается, чтобы поболтать с кошкой. С умом у него было не очень. Но проблема состояла в том, что ведро оказалось дырявым. И к тому времени, когда он вернулся в дом, большая часть воды утекла, потому что по пути он еще не раз и не два останавливался, чтобы почесать яйца и пропердеться. Так что пирог я спекла довольно маленький, хотя потратила на него всю муку, которая еще оставалась у меня. Вот я и говорю: «Сынок, ты уходишь, чтобы сколотить состояние и оставляешь свою бедную мать без крошки еды. Я испекла тебе пирог, а что осталось мне? Я должна есть траву и кроличьи какашки? Ты можешь дать мне половину пирога и получить мое благословение. А можешь забрать весь пирог и уйти с моим проклятьем». Так он берет весь пирог, и больше я этого ублюдка не видела. Осталась с этим балбесом. Что ты так на меня смотришь, придурок? Рассказывай историю.

ДЖЕК. Перед тем, как уйти, брат отводит меня в сторону и дает нож, который просит хранить до его возвращения.

ВДОВА. Ему следовало взять с собой этот нож. Парню, который путешествует в товарных вагонах, нож просто необходим. Твой отец в юности был бродягой. В товарных вагонах случается ужасное. Люди отгрызают тебе уши. Он показал себя дураком, отдав тебе нож.

ДЖЕК. Он велел мне каждое утро смотреть на нож, и пока нож блестел, я мог не сомневаться, что он жив-здоров. А вот если бы нож потускнел и заржавел, тогда я бы узнал, что с ним случилось что-то страшное.

ВДОВА. Ничего более глупого слышать мне не доводилось. А глупости я слышала всю жизнь. Да с какой дури по ржавому ножу можно определить, жив твой брат или мертв?

ДЖЕК. Это квантовая сцеплённость.

ВДОВА. Нет, конечно. Что?

ДЖЕК. Нож помнит. Предметы, которыми дорожили, сохраняют память о тех, кто ими дорожил.

ВДОВА. Суеверная чушь. Полнейшее искажение теории.

ДЖЕК. Вот мой брат и отправился сколачивать состояние. И больше мы его не видели.

ВДОВА. Конец.

ДЖЕК. Это не конец. Это всего лишь конец начала.

ВДОВА. Конец начала – это начало конца, и чем скорее все закончится, тем будет лучше, поверь мне, Альберт. Таким людям, как ты, не стоит и пытаться делать вид, будто им есть, что сказать, потому что сказать тебе нечего. Да и остальным тоже. Мне есть, что сказать, но я не говорю. Даже диким лошадям не вырвать из меня эту историю. Мои губы сцеплены намертво.

ДЖЕК. Это версию заслуживает проверки.

ВДОВА. Что?

ДЖЕК. И каждое утро, просыпаясь, я доставал нож, завернутый в красный шарф машиниста.

ВДОВА. Это был шарф твоего отца. Он работал на железной дороге. Однажды ночью локомотив разрезал его на три части, когда он лежал поперек рельсов, думая о том, как прекрасно я выглядела обнаженной.

ДЖЕК. Но однажды, развернув шарф, я обнаружил, что нож бурый от ржавчины, и понял, что пора идти на поиски брата.

ВДОВА. Нам следовало продать нож до того, как он заржавел. Мы могли бы обменять его на корову. Или на волшебные бобы.

ДЖЕК. Мама, я ухожу. Должен найти брата.

ВДОВА. Ты про первого брата или про второго?

ДЖЕК. Второго брата.

ВДОВА. А как насчет первого брата?

ДЖЕК. Я не помню первого брата.

ВДОВА. Его звали Джек. И он ушел, как и вы оба. Все Джеки уходят. И что мне теперь делать, когда никого здесь не останется, чтобы защитить меня от людей, которым захочется полапать мой зад?

ДЖЕК. У тебя есть топор. И за дверью спрятан дробовик.

ВДОВА. А что я буду есть? Из дробовика кашу не сваришь.

ДЖЕК. Тыкв у тебя предостаточно.

ВДОВА. Тыквы я терпеть не могу.

ДЖЕК. У нас есть картошка.

ВДОВА. Я боюсь картофелин. По ночам они вылезают из подвала и раскатываются по дому.

ДЖЕК. Картофелины ничего такого не делают.

ВДОВА. Делают. Они живые. У них есть глаза. Они отращивают белые щупальца и, ползая по полу, пищат, как мыши.

ДЖЕК. Есть спаржа, ревень. Или они тоже ночью ползают по полу.

ВДОВА. Спаржа и ревень. Если я попытаюсь выживать на спарже и ревене, моя моча будет пахнуть, как ноги дьявола. Но тебе, пожалуй, лучше уйти, потому что если ты останешься здесь, никакой истории не будет. У меня есть немного муки, чтобы испечь пирог. Сходи с ведром к роднику и принеси воды. Только проследи, чтобы вода не вытекла.

ДЖЕК. Ведро я починил.

ВДОВА. И как ты починил ведро?

ДЖЕК. Ворон подсказал мне, как залепить дыру глиной.

ВДОВА. Ворон? Теперь ты разговариваешь с воронами? Пользуешься советами птиц? Все мои сыновья – дебилы.

ДЖЕК. Я оставлю тебе половину пирога.