Сова раньше была дочкой пекаря / The Owl was a Baker’s Daughter

ДЖЕЙН. Они были очень милые утки.

ТЕТЯ ХЕТТИ. Ричард. Вот как звали попугая.

МЭРИ. Не Ричард. Ее звали Полли. Это была попугаиха, и звали ее Полли. Почему это так сложно запомнить? Она всегда хотела этот чертов крекер.

ТЕТЯ ХЕТТИ. Тогда кто был Ричардом?

ОТЕЦ. Довольно тщедушный, старый мистер Солт всякий раз наполнял горшок невероятно большим количеством экскрементов.

МАТЬ (плачет). Мне недостает кошки. И мне холодно. Мне так холодно.

МЭРИ. Это Англия. Здесь всем холодно.

МАТЬ. Кошке не холодно. Кошка всегда теплая. Я хочу кошку.

МЭРИ. Нет здесь кошки.

ОТЕЦ. Иногда они были зелеными.

ТЕТЯ ХЕТТИ. Попугай был зеленым.

МАТЬ. Руки у меня болят так, словно их кусают демоны, а кошка теплая. Это существо согревает меня. Неужели я не могу получить эту последнюю толику радости? Это международный заговор.

ОТЕЦ. В выгребной яме ползали черви. Извивались, извивались.

МАТЬ. Этого достаточно, чтобы свести человека с ума.

МЭРИ. Ты так думаешь?

ТЕТЯ ХЕТТИ. Я часто думаю о твоей бабушке, все эти годы приглядывавшей за особняком, который ей не принадлежал. Полировала мебель, снова и снова. По вечерам сидела одна. Под тиканье часов. В том большом старом доме было много часов. Вечером и ночью тишину нарушало только тиканье часов. Ей наверняка было очень-очень-очень одиноко.

МАТЬ. Эй, киска. Кис-кис. Кис-кис-кис.

ОТЕЦ. Старый Солт любил булочки, которые пекла твоя мать. Он часто говорил: «Лэм, я готов убить за булочки, которые печет твоя жена».

ТЕТЯ ХЕТТИ. Попугай любил булочки.

ДЖЕЙН. Мы кормили уток кукурузой.

МЭРИ. Джейн, перестань балаболить про уток и сосредоточься на своей работе.

ДЖЕЙН. Я делаю все, что могу, мисс.

МАТЬ. Мэри, оставь это несчастное существо в покое. Она делает все, что может.

МЭРИ. Она тупа, как фонарный столб.

МАТЬ. Когда миссис Кольридж должна рожать?

МЭРИ. Она уже родила, мама.

МАТЬ. Когда?

МЭРИ. Не знаю. Думаю, тремя днями раньше.

МАТЬ. Почему мне никто не сказал?

МЭРИ. Я тебе говорила.

МАТЬ. Я жалею этого ребенка.

МЭРИ. Почему ты жалеешь ребенка миссис Кольридж?

МАТЬ. Потому что его мать вышла за дурака.

МЭРИ. Мистер Кольридж не дурак.

МАТЬ. Он – болтливый идиот.

МЭРИ. Сэмюэль Тейлор Кольридж – не болтливый идиот. Он – гений, и великий поэт.

МАТЬ. Поэт зада моей матери.

ОТЕЦ. Я помню зад твоей матери.

МАТЬ. Приглашать тебя в гости, когда его жена ждала ребенка от другого мужчины.

МЭРИ. Этот ребенок не от другого мужчины.

МАТЬ. Откуда ты знаешь?

МЭРИ. А почему ты думаешь, что от другого?

ОТЕЦ. У мистера Солта был необычный зад.

МАТЬ. Не мог Кольридж быть отцом.

РИЕЦ. Одна ягодица была больше другой.

МЭРИ. Почему Кольридж не мог быть отцом?

МАТЬ. Потому что он постоянно говорит, и не нашлось бы у него времени сделать свое дело.

ОТЕЦ. Из-за этого он всегда сидел под углом.

МЭРИ. Мама…

ОТЕЦ. Совсем как Пизанская башня.