И розы, алые, как кровь / Blood Red Rose

ДЖЕЙН. Меня от тебя тошнит. Я ухожу домой.

РОССЕТТИ. Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, не уходи, Джейни. Пожалуйста.

ДЖЕЙН. Ради Бога, только не умоляй. Это ниже твоего достоинства. Ладно, может, и не ниже, просто ты в этом так чертовски хорош, что нагоняешь тоску. Но я не собираюсь целый день сидеть с пьянчугой, который планомерно убивает себя и свое искусство из-за умершей женщины.

РОССЕТТИ. Джейни, как ты можешь покинуть меня? Ты знаешь, как отчаянно я тебя люблю.

ДЖЕЙН. Какая чушь.

РОССЕТТИ. Люблю. Это правда. Если ты уйдешь, я умру.

ДЖЕЙН. Ты не думаешь, что я должна хоть немного времени проводить с Вилли?

РОССЕТТИ. С кем?

ДЖЕЙН. С Вилли.

РОССЕТТИ. Каким Вилли?

ДЖЕЙН. Уильямом Моррисом. Моим мужем. Твоим лучшим другом.

РОССЕТТИ. Вилли – социалист. Они верят в совместное пользование. Джейни, ты мне нужна. Только ты у меня и осталась. Пожалуйста, не уходи.

ЛИЗЗИ. Она сдастся.

КРИСТИНА. Уговаривать он умеет.

ДЖЕЙН. Ладно. Только не смотри на меня так. Ты знаешь, я этого не выношу. Но, Габриэль, ты действительно должен перестать сводить себя с ума из-за Лиззи. Она ушла. Лиззи умерла.

ЛИЗЗИ. Он знает, что я умерла. Он меня убил.

РОССЕТТИ. Я могу перестать думать о ней, только когда я с тобой.

ЛИЗЗИ. Это ложь. Он никогда не перестает думать обо мне.

РОССЕТТИ. Мне страшно оставаться одному. Как только я остаюсь один, появляется она. Ее призрак меня преследует.

ДЖЕЙН. Это полнейшая ерунда, и ты это знаешь.

РОССЕТТИ. Это не ерунда. Я ее видел. Она не уходит. Это хуже, чем невидимая кошка Рёскина. Ты должна мне помочь, Джейни.

ДЖЕЙН. Габриэль, правда в том, что никто никого так сильно не любит.

СУИНБЁРН. Никто никого не любит.

РОССЕТТИ. Откуда ты можешь знать, как я ее любил? Ты ничего не знаешь о любви. Ты не любишь Вилли. И меня ты не любишь.

ДЖЕЙН. Не тебе говорить мне, кого я люблю.

РОССЕТТИ. Тогда и ты не говори, что я не люблю ее так сильно, как говорю. Я ее боготворил, и боготворю до сих пор.

ДЖЕЙН. Тогда зачем тебе я?

РОССЕТТИ. Ты нужна мне, потому что ты живая.

ДЖЕЙН. Что ж, спасибо тебе за столь весомый довод. Наконец-то нашелся мужчина, которого влечет ко мне тот факт, что я еще не начала разлагаться. Если тебе нужна живая женщина, перестань боготворить мертвую.

РОССЕТТИ. Я пытался, но не могу. Ты представить себе не можешь, как это ужасно. Бог меня простит, но иногда я сожалею о том дне, когда Милле познакомил меня с ней.

ЛИЗЗИ. Сожаление – это для раскаяния. И это был не Милле. Это был Уолтер Деверелл. С головой у тебя все хуже.

ЭФФИ. «Осенние листья», картина Джона Эверетта[2 - Об этой картине подробно рассказывается в одноименном монологе Джесси Армитейдж.]…

4

(МИЛЛЕ, РОССЕТТИ и ЛИЗЗИ).

РОССЕТТИ (переход мгновенный. Собственно, РОССЕТТИ заканчивает фразу ЭФФИ. Он просто поворачивается к МИЛЛЕ и ЛИЗЗИ, и мы переносимся в прошлое, а ДЖЕЙН становится наблюдательницей). Милле, Господи, какая красавица!

МИЛЛЕ. Разве я тебе этого не говорил, Габриэль? Я знал, что ты влюбишься в мисс Сиддал. Она такая отважная. Лежала в чуть теплой воде целыми днями, пока я рисовал ее, как Офелию, и ни разу не пожаловалась.

РОССЕТТИ. Вы действительно такая смелая, мисс Сиддал?

ЛИЗЗИ. Может, мне нравилось чувствовать себя утопленницей.

МИЛЛЕ. Она – самая восхитительная девушка. Самая-самая.

РОССЕТТИ. Похоже, Милле в вас влюблен.

МИЛЛЕ. Все, кто ее рисует, влюбляется в нее. Такая она девушка.

ЛИЗЗИ. Надеюсь, это не означает, что я – плохая девушка. Я – хорошая девушка.

РОССЕТТИ. На самом деле плохие девушки не так и опасны, если знаешь, как с ними себя вести. К нашему уничтожению влекут нас как раз те, кто прикидываются целомудренными скромницами.

ЛИЗЗИ. Я – не целомудренная скромница, и ничего такого не делаю.

РОССЕТТИ. Вы не делаете этого специально. В этом все дело. За нас все проделывает наше воображение. Это не оскорбление. Высочайший комплимент.

ЛИЗЗИ. Я думаю, это отвратительно.

РОССЕТТИ. Милле, заявляешь ты претензии на эту молодую женщину или нет? Дай мне знать как можно быстрее, потому что она уже действует на меня, как сильный наркотик.

ЛИЗЗИ. Никакой я не наркотик.

МИЛЛЕ. Это не имеет значения, потому что мисс Сиддал не влюблена в меня. Посмею сказать, что очень скоро она влюбится в тебя, потому что вам, итальянцам, в итоге всегда удается завоевать женщину.

РОССЕТТИ. Это всего лишь миф, который, конечно, хочется хотя бы в малой степени увековечить.