Лестригоны

ДЖОН. Джесси, если брат и сестра женятся, и у них появляются детки, то у этих деток может быть по шесть пальцев на руке, или хвост, или что-то еще.

ДЖЕССИ. Только не у моих. У меня будут идеальные детки, а если мой ребенок родится с шестью пальцами или хвостом, оно и к лучшему. Ему будет проще лазать по деревьям. Он сможет попадать в дом через окна и не упадет с лестницы.

ДЖОН. Не могу поверить, что в четыре часа ночи я сижу на лестнице и веду философскую дискуссию с шестилеткой.

ДЖЕССИ. Возможно, тебе это снится.

ДЖОН. Я так не думаю. Джесси, ты очень умная маленькая девочка, такая умная, что меня иной раз это пугает, но ты должна понять, когда я говорю тебе, что я просто взорвусь, если не уеду.

ДЖЕССИ. Совсем как упавший на землю арбуз?

ДЖОН. Очень даже похоже.

ДЖЕССИ. Будет жуткий срач, и Сара начнет орать диким голосом, если ей придется все убирать. Не взрывайся.

ДЖОН. Клянусь, я вернусь и мы увидимся. Просто будь хорошей девочкой, слушайся маму, и Сару, и всех. Жди меня, и я вернусь как можно скорее. Договорились?

ДЖЕССИ. Ты обещаешь?

ДЖОН. Обещаю.

ДЖЕССИ. И ты женишься на мне? Если ты не пообещаешь жениться на мне, я прямо сейчас закричу так громко, что все проснутся, сбегутся сюда, тоже начнут кричать, а Сара ударит тебя по голове большой сковородой.

ДЖОН. Ладно, твоя взяла. Деваться мне некуда. Вернувшись, я женюсь на тебе.

ДЖЕССИ. Клянешься?

ДЖОН. Клянусь.

ДЖЕССИ. Тогда ладно.

ДЖОН. Чего ты улыбаешься?

ДЖЕССИ. Просто подумала о нашей свадьбе. Мы пригласим Молли? Она на днях дала мне пинка.

ДЖОН. Решать тебе.

ДЖЕССИ. Хорошо.

ДЖОН. Да свидания, Джесси. (Целует ее в лоб). Береги себя.

ДЖЕССИ. Не забудь.

ДЖОН. Не забуду.

ДЖЕССИ. И остерегайся пантер.

ДЖОН. Обязательно.

ДЖЕССИ. Я буду ждать.

Картина 4

(Старый пансион в Челси, Лондон. МАКДАФФИ, старый актер впечатляющей внешности, с гривой седых волос, репетирует «ОТЕЛЛО», одетый в мешковатые штаны и старый свитер. ДЖОН, незамеченный им, наблюдает из глубины сцены).

МАКДАФФИ: Причина есть, причина есть, душа! Вам, звезды чистые, не назову, Но есть причина. Кровь я не пролью, Не раню кожу, что белее снега И глаже алебастровых надгробий, Но умереть должна – других обманет. Задуть свечу… Потом – задуть свечу… Я погашу ль тебя, слуга горящий… (Поднимает голову и видит ДЖОНА). А тебе чего надо? Кто тебя пустил? Кто ты?

ДЖОН. Я – Джон Роуз.

МАКДАФФИ. Эти имя с фамилией должны меня потрясти?

ДЖОН. Едва ли.

МАКДАФФИ. Если ты насчет аренды, так я уже заплатил какой-то омерзительной женщине с огромным задом.

ДЖОН. Я – сводный брат Дэвида Армитейджа.

МАКДАФФИ. К сожалению, вынужден признаться, что эта, несомненно, интересная информация все равно оставляет меня в полнейшем неведении.

ДЖОН. Дейви сказал, что вы его знаете, и…

МАКДАФФИ. Да, да, я его знаю, я его знаю, но какого черта он присылает своего сводного брата в тот самый момент, когда я пытаюсь вытащить из памяти эти паршивые строки, знакомые мне с двенадцати лет, но теперь необъяснимым образом убегающие от меня, словно проститутки – от бедняка?

ДЖОН. Как я понимаю, вам кто-то нужен.

МАКДАФФИ. Нужен? Мне кто-то нужен? Для чего? Дейви Армитейдж сказал тебе, что мне кто-то нужен?

ДЖОН. Вы сказали мистеру Йетсу. Он сказал Элизабет, балерине, подруге Дейви, а Дейви сказал мне. Что вам кто-то нужен. И дал адрес.

МАКДАФФИ. Ага. Да, понимаю. Мой последний работяга бросил меня ради грудастой официантки в Сохо. Его задача – загружать и выгружать ящики, монтировать и разбирать декорации, приносить мне ланч, короче, делать всю грязную работу, которые не желают выполнять мои актеры, не знаю почему вбившие себе в голову, что они выше этого. Оплата жалкая, еда отвратительная, жилищные условия ужасные – бесконечная череда ночлежек. И почему кому-то охота соглашаться на такое?

ДЖОН. Понятия не имею.

МАКДАФФИ. Тогда чего ты отнимаешь у меня время? Ты думаешь, нет у меня дел, кроме как болтать с чьим-то сводным братом? Или ты не видишь, как я занят? Пью эти кофейные помои, силой воли пытаюсь избавиться от похмелья, вгрызаюсь в зачерствевший бисквит древними пожелтевшими зубами и отчаянно пытаюсь вспомнить, что там говорил Отелло перед тем, как отправить в мир иной свою ненаглядную? А еще мне приходится прилагать титанические усилия, чтобы не блевануть. Так почему ты хочешь взяться за эту работу.

ДЖОН. Кто-то должен ее делать.

МАКДАФФИ. На призвание она не тянет?

ДЖОН. Но при этом не требует и особых навыков.

МАКДАФФИ. Это как посмотреть.

МАРИНА (входит). Папа, нам пора.

МАКДАФФИ. Минуточку.

МАРИНА. Нет у нас этой минуточки. К половине одиннадцатого мы должны быть в Гластобери.