Девушка в тумане

Фогель был раздосадован, но виду не подавал.

– Значит, я могу сделать вывод, что речь идет только об интуиции следователя? – с известной долей сарказма заключила Майер.

– Если вам будет угодно, – отозвался тот, делая вид, что поддерживает ее.

Борги молча наблюдал за этой пикировкой.

– Есть много различных версий, и все надо обсудить, – продолжал спецагент. – Я по опыту предпочитаю начинать с худших сценариев, а потому заговорил о возможном похищении.

– Я побеспокоилась собрать информацию об Анне Лу Кастнер гораздо раньше, чем вы здесь появились. Жизнь этой спокойной и простой девочки проходила среди браслетиков, котят и церковных собраний. Должна заметить, что на фоне девушек ее возраста Анна Лу смотрелась совсем ребенком. Но это вовсе не делает из нее заведомую жертву.

Фогеля позабавила логика ее рассуждений.

– И к каким же выводам вы пришли?

– В этой семье придерживались строгого воспитания. Анне Лу не разрешали знаться со сверстниками, не принадлежавшими к братству, даже с одноклассниками. Ее не отпускали гулять с друзьями или принимать участие в любых затеях, которые не считались «дозволенными и приличными» с точки зрения жестких религиозных канонов. Иными словами, ей не позволялось ничего решать, она не могла даже ошибаться по собственной воле. А в шестнадцать лет у каждого есть право на ошибку. А потому можно допустить, что в один прекрасный миг она взбунтовалась против этих ограничений.

Фогель задумчиво кивнул: «Значит, она предполагает не похищение, а побег».

– Как часто это случается? Вы сами знаете, что статистика говорит в пользу именно этой гипотезы. Анна Лу вышла из дому с разноцветным рюкзачком, и никто из близких не знал, что в нем.

Пока спецагент делал вид, что обдумывает эти заключения, Борги вспомнил о дневнике, который мать Анны Лу отдала Фогелю накануне, когда они приходили к Кастнерам. В этой тоненькой тетрадке не было даже намека на желание сбежать из дома.

– Ваша концепция весьма привлекательна, – согласился Фогель.

Но Майер была не из тех, кто покупается на лесть, а потому она снова ринулась в атаку:

– Я знакома с вашими методами, Фогель, и знаю, что вас привлекает свет рампы, но здесь, в Авешоте, вряд ли найдется такой монстр, чтобы вы могли устроить шоу.

Фогель попытался свернуть разговор с опасных рельсов:

– Оперативное помещение у нас в школьном спортзале, а мой кабинет в раздевалке. Люди, предоставленные в мое распоряжение, не разбираются в вопросе и плохо оснащены. Мне бы хотелось иметь под рукой экспертов, чтобы сантиметр за сантиметром изучить тот участок дороги, где исчезла девочка. И тогда мы охотно примем вашу гипотезу.

Майер весело хмыкнула, но тут же снова стала серьезной:

– Как вы думаете, что произойдет, если просочится информация, что полиция рассматривает версию о похищении?

– Никакой утечки информации не будет, – уверил ее Фогель.

– Почему же вы имеете наглость просить у меня экспертов-криминалистов, если у вас вообще нет версии?

– Никакой утечки информации не будет, – еще решительнее заявил спецагент.

Борги заметил, как на лбу у Фогеля надулась вена. До сих пор он никогда не видел, чтобы тот выходил из себя.

Майер, похоже, успокоилась. Прежде чем удалиться, она пристально оглядела обоих:

– Не забывайте, что пока речь идет просто об исчезновении.

На обратном пути все хранили молчание. Борги собирался что-то сказать, но боялся, что тем самым выпустит на волю гнев, который Фогель с самого начала сдерживал.

И тут он заглянул в зеркало заднего вида и снова заметил черный фургон. Он ехал за ними.

Его движение не укрылось от Фогеля. Он опустил солнцезащитный козырек и, воспользовавшись маленьким карманным зеркалом, оглядел дорогу. Потом захлопнул зеркало.

– Они со вчерашнего дня следят за нами. Остановить их? – спросил Борги.

– Вот шакалы, – изрек Фогель. – Вышли на охоту за информацией.

Борги поначалу не понял:

– Вы хотите сказать, что это журналисты?

– Да нет, – отозвался Фогель, не глядя на него. – Телеоператоры в свободном полете. Когда они чуют какую-нибудь мутную историю, тут же появляются со своими камерами, в надежде заснять что-нибудь такое, что потом можно будет продать в Сети. Журналисты не станут тратить время на пропавших девочек, разве что тут запахнет кровопролитием.

Борги почувствовал себя дураком, потому что понял: шеф заметил фургон и утром, и накануне возле дома Кастнеров.

– И что надо этим шакалам?

– Ждут, когда появится монстр.

Борги начал понимать:

– И для этого мы сегодня ездили на берег реки… Вы хотели, чтобы они подумали, что мы собираемся искать тело.

Фогель молчал.

Молчание смутило молодого полицейского.

– Но ведь вы только что сказали прокурорше, что никакой утечки информации не будет…

– Кому же понравится уронить себя в глазах общественности, агент Борги? – осадил его Фогель. – Уж точно не нашей синьорине Майер, поверьте мне.

И, повернувшись к помощнику, прибавил:

– Чтобы разыскать Анну Лу, мне нужны технические средства. Одного заявления родителей недостаточно.

Этой фразой спецагент поставил в разговоре жирную точку. Больше до самого спортзала они этой темы не касались. А Борги понял наконец намерения Фогеля. Сначала его поведение казалось циничным, но теперь он уловил логику. Если этим случаем не заинтересуются СМИ, если Анну Лу не «усыновит» общественное мнение, то начальство не выделит им ресурсов для более детального расследования.

Фогель ушел к себе в кабинет, оборудованный в раздевалке, а Борги отправился в ближнюю скобяную лавку. Когда он вернулся, то позвал всех полицейских к столу и выдал им комбинезоны, какие обычно надевают маляры.

– И что мы будем красить? – игривым тоном спросил один из них.

Борги не обратил на него внимания:

– Вам надо надеть комбинезоны и разойтись по местам.

– Зачем? Что мы будем делать? – подал голос другой.