Тоска по твоему миру

Тоска по твоему миру
DoRaH

Пути Лео и Ани разошлись ещё в детстве. Главные герои оказались на разных концах страны. В ту эпоху не было телефонов, интернета и сотовой связи. И единственный шанс продолжить хрупкое общение – это писать друг другу письма, а потом надеяться, что они дойдут до адресата.

DoRaH

Тоска по твоему миру

Письмо для Ани

Привет, Аня! Прости, что так долго не писал тебе. У нас начался конец учебного года, надо готовиться к экзаменам. Времени совсем нет, а ведь наступило только второе полугодие.

Мягкими хлопьями падал свежий снег, покрывая собой слои старого, лежавшего на крышах домов и кучами рядом с дорогой. Люди поскальзывались на гололёде, взмахивая руками при падении. Особенно часто они это делали, спеша по делам. Город покрыт куполом предутренних сумерек.

Мои ноги скользили мимо домов, глаза оборачивались, чтобы увидеть нужный автобус. Утром ещё совсем темно и до одури холодно. Руки прячутся в карманы, даже не думая из них выглянуть. Щеки покраснели от жгучего мороза, а нос совсем не чувствуется. Хоть бы автобус не опаздывал.

Зима в этом году через чур холодная. В постоянные метели и снегопады совсем не хочется куда-то ходить и что-то делать. Но вспомни, как я громче всех выл на адскую жару, когда мы жили у моря. У вас там по-прежнему также жарко летом? А зимой, наверное, опять ветра дуют и дождь не прекращается. По такой погоде я скучать не буду.

Когда солнце нехотя появляется отражением на белых пустынях, становится немного. Но лишь совсем немного. Мужчина, греющий руки горячем кофе, налитым в одноразовый стакан, жмётся к ларьку, где его купил. Из наполненной горячим свежеиспечённым хлебом машины валит пар, когда водитель передаёт товар единственному магазину.

Мои глаза смотрят на заснеженный замедлившийся город сквозь поцарапанное стекло полупустого автобуса, пока его колёса крутятся в направлении школы.

Одноклассники зевают. От этого и мой рот открывается каждые пять минут, пока его услужливо прикрывает ладонь. Они вдвоём напоминают мне о ночных посиделках перед учебниками.

Нас с начала учебного года пугают экзаменами, но мне стало страшно только сейчас. Ты тоже боишься не сдать? Не уверен, что тебя это волнует также сильно, но знаю, что ты будешь нервничать. Правда? Постарайся не думать об этом часто, пользы от страха никакой.

За кучей налипших на стенку курток совсем не видно ряд вешалок. Кажется, что их там совсем нет, и одежда примёрзла. Отопление работает слабо. Тёплых волн едва хватает, чтобы протопить просторные кабинеты. Особенно зябко в спортзале. Невозможно закинуть мяч в корзину, когда трясутся колени и зубы стучат друг об друга. Мы постоянно бегаем, чтобы не мёрзнуть.

Крышка термоса с приятным звуком открутилась. Запах лесных ягод попал в нос. У нашего класса появилась привычка соревноваться в том, кто приготовит самый вкусный согревающий напиток. Сегодня с большим отрывом победила Фая. У неё дедушка лесник. Помогал, наверное.

Интересно, ты ещё помнишь, как мы любили пить кофе с мороженным на веранде? Я хорошо помню прибрежное кафе твоего отца. Надеюсь, оно всё ещё работает. Может, ты даже стала хорошим поваром, как твоя мама, помогая с заказами? Я вот готовить так и не научился…

К середине дня на улице становится терпимо. На открытом хоккейном поле появляются люди на коньках, вокруг него вырастают снежные бабы.

Моя правая рука держит ключи от дома, а левая – пакет с продуктами. В особо холодные времена не принято запирать двери, чтобы замок не заледенел, а замёрзший человек мог зайти согреться. Ключи носят лишь для уверенности.

Мяукающий кот ждёт под дверью. Родителей дома нет. Они приедут не скоро. Моя рука закрыла дверь, и она же почесала пушистую голову мурлыки. Ноги высвободились из тяжёлой обуви, обросшей льдинками, и сразу же залезли в тёплые тапки. Сама же обувь уселась оттаивать на два слоя старых газет, чтобы пол не промок.

Первым делом, по возвращению домой, сразу же хочется кушать. Самое сложное, что я умею готовить, это макаронный суп с консервами. Быстро и питательно. А если очень мучает голод, то и очень вкусно.

В своём последнем письме ты удивлялась нашему образу жизни. Узнай я до переезда, что буду ходить по улице в минус двадцать, то тоже бы не поверил, что способен такое выдержать. Но ко всему со временем привыкаешь. Теперь июльская жара мне кажется дикостью. Летом я бы к вам ни за что не приехал. Осенью опять, уверен, начнутся тяжести в учёбе, когда я куда-нибудь поступлю. А вот весной… весной я бы навестил тебя.

Кот трётся об ноги, кружась вокруг них и оставляя на чёрных школьных штанах белую шерсть. Серые батареи медленно отапливают маленькую голубую кухню.

Ближе к вечеру пошёл снег. На главной улице и паре соседних оранжевым светом зажглись фонари, подсвечивая сугробам, в какую сторону им расти. Родители сегодня не приедут. В плохую погоду они остаются на станции.

Мои глаза водят взглядом по тексту учебника. Испачканные в чернилах пальцы крутят ручку. Я вспоминаю, как мы с Аней в последний раз проводили время вместе.

У тебя остались розовые камни? Ты обещала не потерять их. Я вот свой потерял. Когда приеду, то заберу новый на память о тебе. Главное не забыть. После того самого случая эти камни у меня ассоциируются только с тобой и тем, какую глупость мы вдвоём совершили.

Это было начало сентября. По ночам уже становилось прохладно. Уставшие от жары листья деревьев потеряли свою насыщенность и истосковались по дождю. Мы были уверены, что он не пойдёт, и сбежали от родителей на всю ночь.

Аня вышла из ресторана и нацелилась на заднее сидение моего белого скутера. Она запрыгнула на ходу, ведь я боялся останавливаться, чтобы не заглохнуть. Тогда бы нас сразу поймали.

На всю ночь мы уехали за город. Это была последняя ночь перед моим переездом. С моря дул холодный ветер. Аня жаловалась на свою кофту без рукавов.

На дороге появлялись мокрые тёмные пятна упавших капель. Проплывающая мимо туча будто бы сказала нам, что у нас ничего не выйдет и надо возвращаться домой. Но я не остановился. Мы свернули с дороги. Колёса въехали в густую траву. Жужжащие насекомые, спящие в ней, разлетелись в разные стороны. Звёзды смешались со светлячками в единую блестящую массу. Начался дождь.

Я ненавидел свой скутер. Он всегда ломался в самый неподходящий момент. Может быть, если б он не заглох, мы бы остались подольше наедине. Как думаешь?

Мы пошли пешком. Мокрым ногам было щекотно и холодно. Отблеск лунного света отражался в плоской поверхности моря. Той ночью оно отбирало у суши берег.

Каменистый пляж показался нам хорошим местом, чтобы спрятаться. Мы шли по нему, наивно надеясь встретить укрытие и обсохнуть. Но вдруг Аня показала пальцем на что-то, что было прям под нами. Посмотрев туда, мои глаза увидели розовые камни в светлую полоску. Их бы вот-вот смыло волной, если б не мы.

Розовых камней было пять, да? Один я забрал себе, а четыре осталось у тебя. Ты хотела найти ещё для браслета. Размером они не больше ягод вишни, как раз подходили бы для украшения. Кто знает, может, мы бы и нашли что-то, если б мои родители не догнали нас раньше.

Кофе чернел на дне кружки, отдавая свою бодрость.

Утренний мороз всё также колол красные щёки мимо проходящих людей. Сугробы за ночь выросли на пару сантиментов. Солнце светило необычно ярко. Оно растапливало снег, и тот хлюпал под подошвой.

Над городом гудит вертолёт. Погода лётная. В северной части страны небо кажется более синим, чем во всём другом мире. Если хорошо присмотреться, то можно разглядеть в нём глубину океана. Тогда становится ясно, почему сверху падает столько кристалликов воды по ночам.

Мел со стуком коснулся тёмно-зелёной доски и, стираясь об неё, оставлял белый рисунок нового уравнения. Испачканный в чернилах шарик переносил его в тетрадь с лихорадочной точностью.

Одноклассники, как только прознали, что весной я уеду на море, стали завидовать. Многие из них видели пальмы и пески только на фотографиях. Одна девушка даже попросилась поехать вместе. Конечно же она шутила, но я всё равно ей отказал.

«Нам будет тебя не хватать», – сказала Фая. Мы вдвоём дежурили по кабинету после уроков. Мои руки поднимали стулья и сметали веником сор с пола. Напарница вытирала доску. Вода из большой синей бочки лилась в ведро, на дне которого плавала серая тряпка.

Чистящее средство пахло лимоном. Фая взялась за швабру. Пол становился мокрым, его бардовый цвет стал более насыщенным. На нём образовывалась мыльная пена.

Мои губы спросили: «Ты когда-нибудь признавалась в любви?». Фая рассмеялась. Она ответила, что признавалась много раз. Одному и тому же человеку. А он ей – никогда.