Одно маленькое чудо

Одно маленькое чудо
Dorin Bateman

Под Рождество обычно думают о том, какие подарки купить своим близким, как поскорее добраться домой, но у Марка в голове совершенно другие мысли. Он думает о самоубийстве. Однако, Рождество – волшебный праздник, и сегодня есть время для одного маленького чуда.

Dorin Bateman

Одно маленькое чудо

Колючий мороз пробирается сквозь прохудившуюся куртку и отдаётся дрожью по коже. Возможно, эта дрожь исходит изнутри, рождаясь в недрах души, проходится ядом по оголённым нервам и болезненно бьёт прямо в покрытое застарелыми рубцами сильное, но уже такое усталое сердце. Ноги неспешно ведут всё дальше и дальше, прочь от весёлых голосов и рождественских песнопений. Прочь от разноцветных огоньков, развешанных повсюду светящихся гирлянд и радостных лиц прохожих. И вот уже никого поблизости нет. Лишь чавкающая грязь под ногами да холодный декабрьский ветерок, треплющий отросшие волосы.

«Как же не хватает снега!» – думает Марк. Укрытый белым полотном город выглядел бы чуточку краше.

Каким-то образом он оказывается у пустой автобусной остановки и скрывается в ней от пробирающего насквозь ветра. Садится на скамейку и погружается в раздумья. Уже давно прошёл период борьбы с самим собой, оставив после себя одно сплошное отчаянье, приправленное горечью от сказанных в пылу ссоры жестоких слов. Так будет лучше. Так Мэри точно не будет скучать по нему.

Можно прыгнуть под машину или трамвай. Хотя водителю придётся разбираться с чувством вины и давать показания. Вдруг того ещё и арестуют за невольную «помощь» самоубийце? Сиди потом в ожидании суда за решёткой, собирай деньги с родственников и друзей, пока остальные сидят за накрытым столом и обмениваются подарками. Вот тебе и Рождество! Не-е-ет, так не пойдёт. Можно сигануть с крыши какого-нибудь здания – полетать перед смертью было б неплохим последним желанием. Ага, чтобы потом детишки собрались вокруг его окровавленного тела и боролись с кошмарами всю оставшуюся жизнь. Нет, так себе идея. По этой же причине отметаются верёвка, бритва и прочие варианты. Чёрт, даже убить себя не в состоянии. Ну что за неудачник?!

Мысли прерываются, когда рядом на скамью присаживается незнакомец.

– Надеюсь, я не помешал? – смотрит тот с любопытством, прищуривая голубые, словно летнее небо, глаза.

«Да, мешаешь жалеть себя и проявлять креативность в способах самоубийства», – усмехается про себя Марк, а вслух говорит:

– Нет, конечно.

– Отличная погодка, не правда ли?

– Такая же, как и вчера, – равнодушно пожимает он плечами. И чего этот тип к нему привязался? Хочется послать его куда подальше, но почему-то не получается. Парень явно моложе него и довольно хорошо одет для езды на общественном транспорте. Кашемировое чёрное пальто, добротные кожаные ботинки и – внезапно – старые наручные часы. Похожие были у его деда с военных времён, и они уж точно не стоили много – Марк проверял. Даже в ломбарде не приняли. А ведь скоро надо платить за квартиру…

– Да-а-а, – улыбается незнакомец, выпуская в воздух облачко пара. – Жаль снега давно не было. С ним всё становится немного красивее. Дух рождества и всё такое…

Марк хмыкает себе под нос и краем глаза замечает, как поднимаются брови парня в немом вопросе.

– Все эти праздники… Не по мне они, – отвечает он и слышит тихий смешок.

– Дух рождества уже давно не приходил к вам? Поэтому вы тут один, вместо того, чтобы быть с семьёй?

Стоило бы ответить грубо, прервать разговор или вовсе уйти, но, с другой стороны, почему бы и не потрепаться? Тем более, если это последний разговор в его жизни. Незнакомым людям почему-то всегда проще открыться, ведь вряд ли ты когда-нибудь встретишь их вновь.

– Не у всех есть семья, – хмурится он.

– Но есть же кто-нибудь, – косится на него парень. – Родня, друзья, жена?

– Девушка, – отвечает Марк, и лоб его на мгновение разглаживается. А потом болезненно морщится. – Мы поссорились с ней, я наговорил всякого…

– Уверен, вы обязательно помиритесь, – оптимистично заявляет незнакомец, чем начинает немного раздражать.

– Это уж вряд ли, – Марк замолкает, и невольный сосед терпеливо ждёт, когда он продолжит. – Сегодня она сказала мне, что беременна.

– О, поздравляю! – радостно восклицает парень, но тут же умолкает, заметив омрачённое лицо собеседника.

– Я… Я просто испугался, – вздыхает он, и тут его прорывает. Все переживания, скопившиеся в глубине души, выливаются наружу. Невозможно больше носить это внутри себя, иначе он просто взорвётся. – Что я могу дать ребёнку? На работе сократили, собственного жилья нет, только кредиты да долги, которые всё копятся и копятся. Им будет лучше без меня…

На остановке повисает тяжёлая тишина. Незнакомец вдруг поднимает руку и показывает на часы, постукивая по циферблату пальцем.

– Это мне отец подарил, – с гордостью заявляет он. – Мы жили… скажем так, небогато, но я всегда вспоминаю то время с теплотой. И эти часы я никогда в жизни не променял бы на какие-нибудь там Ролексы.

– И вы.. не были злы на своего отца? – недоверчиво интересуется Марк. Ему непонятно, как можно сохранять такую жизнерадостность в подобных ситуациях. – За то, что не смог обеспечить вас?

– Нет, что вы! Он старался как мог, окружал нас с матерью любовью и вниманием, всегда придумывал что-то интересное, весёлое, чтобы мы не заскучали. А это, знаете ли, самый дорогой подарок.

Они на мгновение переглядываются, и каждый улыбается чему-то своему. Что-то незримо меняется. Сердце постепенно оттаивает, и тепло медленно растекается по всему телу, затапливая собой все те страхи, что селились в душе Марка.

Тут словно из ниоткуда появляется автобус, и парень со вздохом поднимается.

– Ну, мне пора.

– Постойте, – останавливает его Марк. – А который сейчас час?

Парень поспешным жестом оголяет запястье и смотрит на часы. Там, чуть выше ремешка выглядывает красное родимое пятно замысловатой формы.

– Без пяти десять, – отвечает он, и, заметив внимательный взгляд собеседника, добавляет. – А, это ещё один подарок отца. Забавно, правда? Ну, счастливого Рождества!

– И вам… – ошалело отвечает Марк, провожая глазами странного незнакомца. В голове калейдоскопом мелькают мысли, но ни одна не задерживается надолго.

Когда автобус растворяется в ночи, он засучивает рукав и задумчиво рассматривает красное родимое пятно в виде сапога, похожего на те, что развешивают в рождество над камином. Точно такое же, как и у незнакомца.

– Этого не может быть! Невозможно… – бормочет он. На кожу опускается одинокая снежинка и тает. Марк запрокидывает голову, наблюдает за рождающимся во тьме снегопадом и смеётся. Из чего-то тёмного всегда может появиться что-то светлое.

Он торопится домой, порой срываясь на бег, и вскоре оказывается на пороге. Счастливый и запыхавшийся. Дверь открывает его любимая Мэри. И глаза её лучатся нежностью, голубые, словно летнее небо.