Любовь по договору

– Ладно, – я вздохнул. – Мы договоримся так: я туда съезжу, пообщаюсь с твоим источником и, если увижу проблему, постараюсь выяснить. Если же нет, я сваливаю оттуда в тот же день.

– Хорошо. Спасибо, сын, – выдавил из себя отец.

– Все, мне пора бежать.

Я бросил трубку и злился, злился, злился. Мои родители были чопорными педантами. Все детство прошло в строгости и зубрежке. Никаких игр, просьб, слез с моей стороны. Сладкое – табу. Посидеть на коленках у отца или обнять маму было не принято. Сколько помню себя, мой день был расписан по часам. Утром поднимался, завтракал, а дальше с одних занятий на другие. Кормили строго по расписанию, спать ровно в девять. Я ненавидел все, что со мной происходило, все, что я изучал и все, что умел. Но самое интересное заключалось в том, что как только мне подвернулась возможность, именно это все и позволило сбежать из-под родительской опеки.

Они дали мне прекрасное образование, но я всегда завидовал детям, которых видел в парках, когда ехал с очередного урока. Мальчишки гоняли мяч в компании пап, играли с собаками, мамы с дочками раскладывали сладости на покрывалах, и все всегда улыбались. А я, мальчик, родившийся с золотой ложкой во рту, который имел свой автомобиль с водителем, был бесконечно несчастен. У меня не было друзей, потому что мне давали частные уроки. У меня не было братьев и сестер. К нам никто не приходил в гости. Я всегда был один, но при этом очень старался любить родителей, которых, по сути, у меня тоже не было.

Через много лет, когда я понял, что благодаря навязанному ими образованию я могу от них сбежать, взамен безответной детской любви пришло безразличие. Реакция родителей на мой побег была такой же, как на любую провинность в детстве: кратким приказом, теперь уже по телефону, меня вызвали «на ковер». И когда я ради праздного интереса наконец соизволил явиться в отчий дом, оба родителя, словно статуи, сидели в кабинете и, не отводя газ, зло смотрели на своего неблагодарного отпрыска. Как и в детстве, я остановился у двери, а после, вопреки их ожиданиям, привалился спиной к стене, поставил на нее ногу и скрестил руки на груди. Единственное, что они сделали, и это, по их мнению, должно было меня снова напугать, они оба возмущенно сдвинули брови, совершенно не сговариваясь, одинаково, синхронно, молча. Сначала я просто улыбнулся, а после расхохотался в голос и никак не мог успокоиться. Мне было совершенно не понятно, как у таких холодных и безэмоциональных людей появился я, улыбчивый, дикий и совершенно неподвластный их холодности. Я хохотал до слез, а когда немного пришел в себя, отец задал мне всего один вопрос:

– Кто позволил тебе уйти из дома?

Мама по-прежнему сидела со сдвинутыми бровями и не шевелилась. Привлекательная женщина, с густыми белокурыми волосами, с огромными карими глазами, длинными ресницами, прямым носом и пухлыми губами была совершенно безучастной, хотя смотрела на меня в упор. Я так был на нее похож, но это ничуть нас не сближало. Я никогда не видел, чтоб мама улыбалась по-настоящему. Она никогда не брала меня за руку, не обнимала, не приходила перед сном поцеловать, не пела и вообще не обращала на меня внимания. Мы просто были очень похожи. Вот и вся родственная связь.

Отец немного отличался. Порой, мне казалось, что я видел в его глазах тепло. Но едва во мне вспыхивала надежда, он снова становился отстраненным и холодным.

Для меня всегда было загадкой, зачем они вступили в брак, зачем появился я? Чтобы ни разу не поцеловать меня в макушку? Не похвалить за успехи? Не замечать, не баловать, не интересоваться и не звать меня по имени? Я всегда для них был просто «son». Безэмоционально, коротко, отрывисто. К тому же я никогда не видел их счастливыми в общепринятом понимании. Они были холодны не только со мной, но и друг с другом. И это удивляло еще больше.

Еще раз взглянув на своих родителей и не сказав им ни слова, я тогда вышел из кабинета и направился к самому близкому и самому дорогому человеку в этом огромном доме. Аннет стояла ко мне спиной, но едва я переступил порог кухни, няня развернулась и сгребла меня в охапку. Сейчас я уже был намного выше, но это совсем не помешало ей обвить мою талию и сжать так, что мое дыхание сбилось. Я наклонился и поцеловал няню в мягкую щеку. Ее лицо покрывала сеточка морщин, но голубые глаза все так же горели жизнью. Благодаря Аннет я тайком кушал сладкое, листал комиксы, которые она покупала для меня каждую неделю и громко хохотал над ее историями, когда родителей не было дома. А еще Аннет гладила меня по голове, сажала на коленки, обнимала и всегда тихонько пела перед сном, принося на ночь стакан теплого молока и запрещенное родителями шоколадное печенье.

В очередной раз, уже поседевшая, но такая родная, она разомкнула объятия, сунула горсть конфет в карман и улыбнулась. Если бы знал, что это будет наша последняя встреча, я бы остался с ней подольше, поболтал, выпил чая. В детстве я бы уверен, что когда вырасту, обязательно заберу ее к себе и няня никогда больше не будет работать. Аннет всегда улыбалась и кивала мне, мол, так и будет, а на самом деле все вышло куда печальнее. Через несколько недель после той встречи ее не стало. И о том, что ее больше нет, я узнал случайно и даже не от родителей.

Стук в дверь прервал мои невеселые мысли.

– Входи, – крикнул я.

Тяжелая створка распахнулась и в кабинет зашел мой помощник. Я знал, что это Роб. Сюда разрешено было пониматься только ему и уборщице. Кабинет был моим убежищем, личным пространством от всех и вся. Я не решал здесь деловых вопросов, не приглашал друзей и никогда не впускал девушек. Даже моя похоть не могла заставить нарушить это правило.

– Босс, девичник прибыл. Бекка просит тебя спуститься, – приземистый парень сверкнул белоснежной улыбкой. – Пора встряхнуться. Что-то ты совсем раскис после своей поездки.

– Да уж, пора поднимать настроение, – я вышел из-за стола. – Как компания?

– Просто куколки, – он загадочно улыбнулся. – У всех ноги от ушей. То, что надо.

Я вышел на верхнюю площадку и на мгновение остановился. Клуб был полон, как всегда. Публика двигалась в такт битам, пахло алкоголем, дорогим парфюмом и ароматным табачным дымом. Недалеко от приватных кабинок столпились девочки. Роб не соврал, действительно куколки и все были как на подбор, именно то, что мне сейчас нужно. Но, пробежавшись взглядом по длинноволосым блондинкам, понял, что вся компания уже отлично разогрета алкоголем и мое воодушевление заметно поубавилось. Я очень надеялся, что наконец смогу забыть о Мелиссе, однако пьяные барышни мне явно в этом помочь не смогут. Продолжая блуждать взглядом по посетителям, заметил, что одна из подруг Бекки находилась чуть дальше остальных. Она стояла ко мне вполоборота и, судя по координации, была совершенно трезва. Девушка яростно дернула короткую юбочку, размер которой ее явно не устраивал, а после топнула ногой, от чего длинные искусственные локоны задорно подпрыгнули вдоль ее тела.

Глава 4

И на кой меня понесло в этот клуб с Беккой? Надо было отказаться. Последние сутки для меня и так выдались достаточно тяжелыми. Сначала тревожный перелет в Бостон, по возвращении долгая консультация с врачом и трехчасовая беседа с боссом. Я уже не говорю про потрясающий секс, от которого до сих пор гудит все тело! Мне бы отдохнуть, но вместо этого согласилась на уговоры подруги и теперь участвовала в каком-то непонятном кукольном представлении. Возможно, было бы куда веселее, если бы невеста ни облачила всех девочек в платиновые парики, короткие розовые юбочки, майки, едва прикрывающие грудь, и гольфы выше колена. Ах да, еще высоченные шпильки, на которые согласились все, кроме меня. Едва примерив, я стряхнула малиновые босоножки и сунула уставшие стопы обратно в кроссовки. Перелом обеих ног в мои планы сегодня уж точно не входил. Со стороны мы напоминали полуголых кукол Барби, сбежавших из отдела товаров для взрослых. Зрелище, на мой взгляд, не очень, но только не для парней. Видимо, на это Ребекка и рассчитывала, потому что девочки были в восторге от внимания противоположного пола. Во мне такое похотливое любопытство вызывало только раздражение. Не люблю, когда меня хищно облизывают взглядом сразу десятки мужчин. К тому же, дико нервировала коротюсенькая юбка, которую и юбкой-то назвать было сложно. Подавила стон досады, обернулась и осмотрела беснующуюся толпу. Клуб был огромным: высоченные потолки, оглушающая музыка, яркий мигающий свет. По-моему, если я сейчас сбегу, пропажи даже не заметят. Задрала голову, продумывая план побега, и неожиданно уперлась в два черных уголька. Его идеальные брови взметнулись вверх, он улыбнулся, а я, не раздумывая ни секунды, направилась к выходу. Людей было так много, что маневры между ними то и дело сбивали меня с курса. Проклиная в очередной раз свою слабохарактерность, чертов девичник и этот день, продолжала лавировать к заветной цели, пока жгучий шлепок по ягодицам не тормознул ни только меня саму, но и поток мыслей. В следующее мгновение меня дернули за локоть и мое нерасторопное тело оказалось в лапах пьяного краснощекого толстяка в розовой рубашке. Я нервно хохотнула от сочетания цветов нашей одежды, а поле решительно уперлась в плечи настырного мужичка, пытаясь оторваться от его пухленьких прелестей. Как ни попыталась увеличить между нами дистанцию, выскользнуть из мертвой хватки коротышки было невозможно. С испугом посмотрела в поросячьи глазки и поняла, что даже пискнуть не успею, как окажусь в укромном уголке с этим колобком и меня действительно никто не хватится.

– Чё, строптивая? – он дыхнул перегаром мне в подбородок и больно сжал ягодицу. – Я люблю таких. Так что сопротивляйся сильнее, куколка…

Договорить он не успел. Сальный взгляд мужичка уперся куда-то позади меня и лицо пухляша приобрело виноватый вид, хватка ослабла, выпуская жертву на волю. Только успела обрадоваться своей свободе, как оказалась прижата спиной к мужскому торсу. Волоски на руках тут же наэлектризовались, сердце увеличило скорость, а от широкой ладони, появившейся на моем голом животе, разлилось приятное тепло.

– Плюш, какого хрена?! – бархатный хриплый голос, который гремел у самого уха, я узнала бы из миллиона. – Ты думаешь, я бросаю слова на ветер?

– Макар, прости меня, – свинячьи глазки-бусинки печально глядели мне за плечо.

– Я говорил, что в моем клубе никто не трогает девушек без их желания! Если до тебя это не доходит, то вали отсюда. Здесь тебе не притон.

– Ну, Макар…

Как из-под земли рядом с толстяком материализовался двухметровый качок и молча вывел его на улицу.

– Привет, – теплое дыхание коснулось моей шеи.

Дьявол не двигался. Я четко слышала, как на уровне моих лопаток гулко бьется его сердце. Оно торопилось, сбивалось с ритма и трепетом отдавалось в моем теле. Медленно, чтобы дать себе хоть несколько секунд на передышку, развернулась к нему. Но ни глубокий вдох, ни жалкие секунды не помогли взять себя в руки. Едва наши взгляды скрестились, внутри, заглушая разум, распустился чувственный цветок желания:

– Привет.

– Мне показалось, или ты снова хотела сбежать? – его выразительные глаза, обрамленные длинными ресницами, превратились в щелочки.

– Тебе показалось, – я провела ладонями от локтей до широких плеч и сцепила руки на его шее. – Мне просто пора домой. Ты даже не представляешь, какой длинный сегодня выдался день. Я очень устала. К тому же, перелет был чертовски утомительным.

– Ясно, – он улыбнулся и столкнул нас лбами. – Ну что ж, тогда поехали. Я с удовольствием доставлю тебя домой.

– Макар…

– Я просто отвезу, – парень прервал мою попытку отшить его и ласково коснулся губами щеки. – Честно. Я даже на чай напрашиваться не буду.

Макар по-прежнему держал меня за талию, нежно прижимая ладонью обнаженную спину. И пока я зачарованно смотрела в его глаза, убрал искусственную прядь с моего лица, а после осторожно провел костяшками пальцев вдоль шеи к ключице. Дрожь удовольствия мелкими иголочками расползалась от самой макушки по всему телу, я вздохнула и на мгновение позволила себе погрузиться в ощущения, прикрыв веки. В ту же секунду он взял меня за подбородок и теплые губы коснулись моих. Едва дотрагиваясь, парень поцеловал меня в уголок рта, щеку, в висок, а когда вернулся к губам, я не задумываясь ответила на его призыв. Томительно-чувственный поцелуй сводил с ума. Я запустила пальцы в его светлые волосы и притянула ближе. Он невероятный. А как пахнет! Макар схватил зубами мою верхнюю губу, легонько прикусил, и мы замерли. Я чувствовала каждый сантиметр его тела и, хотя мой мозг продолжал вопить, что от этого дьявола нужно держаться подальше, я не шевелилась, упиваясь сладким ощущением счастья.

– Ну ничего себе! – из состояния неги нас беспардонно вывела пьяненькая Бекка. – Это я должна быть на ее месте и желательно в твоей потайной комнатке в горизонтальном положении! Какого черта ты подцепил Ми…

– Меня, – перебила я подругу. – Но ты права, сегодня твой день. Забирай.

Я вывернулась из рук парня и мое место тут же заняла Ребекка, обвив его шею.

– Бек, по-моему, тебе пора домой, – Макар вопросительно поднял бровь, глядя на меня, а после буквально оторвал от себя девушку, придерживая ее за локоть: подруга едва стояла на ногах. – И ты прекрасно знаешь, что я не сплю с женами друзей.

– Так я и не жена еще, – хихикнула она и повисла на его руке. – Поэтому идем.

– Я вызову тебе такси, – категорично заявил Макар.

– Я не хочу такси, – хныкнула Ребекка и, едва не промахнувшись, хлопнула пятерней по заду парня. – Я хочу тебя.

– Бекка…

– Ну и пошел ты! – заплетающимся языком выдала девушка. – Мне просто было интересно, правда ли то, что о тебе все рассказывают.

Макар наблюдал, как она, с трудом держа вертикальное положение, направилась в туалет. Я же в упор смотрела на него, пытаясь переварить только что услышанное.

– Что? – он перехватил мой взгляд и попытался взять меня за руку.

– Ничего, – я нахмурилась, ловко увернулась и тоже последовала в сторону туалета. – Извини. Пойду гляну, как она.

В кабинке туалета Бекка стояла над унитазом и смотрела как длинные локоны парика плавали на поверхности воды. Я осторожно стянула кукольную шевелюру с ее головы и выбросила в урну.