Детективное агентство Дирка Джентли (сборник)

В гостиной было по-домашнему тепло и уютно. Он ввалился в нее, по инерции пролетел сквозь журнальный столик с толсто нарезанными бутербродами и термосом с горячим кофе, сквозь большое пухлое кресло в камин и дальше, через раскаленную кирпичную стену в холодную столовую.

Межкомнатная дверь, ведущая оттуда в гостиную, тоже оказалась заперта. Гордон потрогал ее онемевшими пальцами и, смирившись с неизбежным, проскользнул назад, на этот раз спокойно и осторожно, впервые обратив внимание на плотную внутреннюю структуру дерева.

Уютная гостиная плохо действовала на него. Он беспокойно слонялся по комнате, не в силах присесть, пропускал сквозь себя жар каминного огня. Согреть Гордона он больше не мог.

Чем же привидения занимаются ночью?

Наконец он сел и уставился на экран. Вскоре гонки завершились, остались только шум да серая рябь, а выключить телевизор он не мог.

Гордон вдруг обнаружил, что сидит в кресле слишком глубоко и уже смешался с его набивкой. Он встал, попытался развлечь себя, взобравшись на стол, однако это нисколько не подняло неумолимо стремящееся вниз настроение.

Возможно, ему надо поспать?

Возможно.

Его не тянуло в сон, просто страшно хотелось забыться. Он прошел сквозь закрытую дверь в темный коридор, откуда в большие, мрачные спальни вела широкая лестница.

По ней он, невесомый, и поднялся.

Гордон прекрасно понимал: все усилия тщетны. Если тебе не удается открыть дверь в спальню, на кровати ты тоже не уснешь. Проскользнув через дверь, он улегся в холодную кровать. Впрочем, холода он не чувствовал. Луна светила прямо на него, бесплотного, лежащего с открытыми глазами. Не получалось даже вспомнить, что такое сон и как в него погрузиться.

Его охватил ужас: отныне и вечно по ночам ему придется лежать не сомкнув глаз.

Идти ему некуда, заняться тоже нечем. Он никого не сможет разбудить, не напугав при этом до смерти.

Самое страшное из пережитого сегодня – мгновение, когда он увидел лицо Ричарда, белое как полотно. Сейчас он отчетливо вспомнил это лицо, а рядом с ним – бледную фигуру, отразившуюся в лобовом стекле.

Именно тогда угасла последняя согревавшая его душу искорка надежды, что ночной кошмар скоро кончится. Наступит утро, он встретится с людьми, и все встанет на свои места. Гордон снова и снова воскрешал в памяти то мгновение.

Он увидел Ричарда, а Ричард – совершенно точно – увидел его.

Ничего больше не будет как прежде.

Раньше, когда по ночам его что-то беспокоило, он спускался вниз поискать вкусненькое в холодильнике. Так он решил поступить и сейчас. В кухне веселее, чем в залитой лунным светом спальне: можно погрохотать кастрюлями.

Он съехал вниз по перилам, частично пропустив их сквозь себя, без лишних раздумий пронесся через кухонную дверь и минут пять сосредоточенно, прилагая все возможные усилия, зажигал свет.

Наконец выключатель поддался, и обрадованный Гордон сперва решил отметить успех баночкой пива, однако, провозившись с ней довольно продолжительное время и уронив несколько раз на пол, отказался от этой затеи. У него не было ни малейшего представления, как отогнуть на крышке кольцо и дернуть за него. И потом, если ему все-таки удастся открыть банку, что делать с ее содержимым (кстати, уже изрядно вспененным)?

У него нет тела, куда бы он мог его влить. Он швырнул банку, она закатилась под буфет.

Он заметил, что способность брать в руки предметы иногда усиливается, а потом медленно угасает. То же самое происходило и со зрением. Периоды активности наступали неравномерно, а возможно, результаты одних действий больше бросались в глаза, чем результаты других. Сейчас ему показалось, что его сила перешла на стадию роста.

Во внезапном приступе активности он пытался сдвинуть как можно больше предметов на кухне или заставить их работать: открывал дверцы шкафов, выдвигал ящики, бросал на пол ножи. Изверг недолгое стрекотание из кухонного комбайна, опрокинул кофемолку, включил, но так и не сумел поджечь газовую конфорку, изрубил разделочным ножом хлеб. Попытался засунуть куски в рот, однако они падали на пол. На запах хлеба выбежала мышь, но шерсть на ней тотчас встала дыбом, и она поспешно скрылась.

Наконец ярость иссякла, и эмоционально изнуренный Гордон в оцепенении сел у стола.

Как поведут себя люди, узнав о его смерти? Кто огорчится больше всех?

Разумеется, сначала известие о его кончине вызовет шок, но постепенно все утихнет, и в сердцах останется только легкая печаль, люди вернутся к своим делам, будут вспоминать о нем лишь изредка и при этом думать, что он ушел туда, где рано или поздно окажется любой человек. От этой мысли его пробрал леденящий страх.

Он никуда не ушел. Он все еще здесь.

Гордон посмотрел на один из шкафов, который ему не удалось открыть – ручка была слишком тугой и не поддавалась. Он схватил банку консервированных томатов и швырнул ее в шкаф. Дверца открылась, и на пол вывалилось его собственное внезапно исчезнувшее окровавленное тело.

До сих пор Гордон не знал, может ли призрак упасть в обморок.

Оказалось, может.

Очнулся он только пару часов спустя, когда на кухне взорвался газ.

Глава 16

Следующим утром Ричард просыпался дважды.

В первый раз он по ошибке решил, что еще слишком рано, перевернулся на другой бок и опять провалился в сон. А через несколько минут подскочил в постели как ужаленный, вдруг вспомнив о том, что произошло ночью.

В дурном настроении Ричард спустился вниз и кое-как соорудил себе завтрак. Все валилось у него из рук. Он сжег тост, расплескал кофе, собрался намазать на хлеб апельсиновый джем и вспомнил, что вчера забыл его купить. Оставив безуспешные попытки впихнуть в себя еду, он подумал, что сегодня вечером, пожалуй, все же стоит пригласить Сьюзан в ресторан и извиниться за вчерашнее.

Если, конечно, удастся ее уговорить.

Гордон, который знал толк в ресторанах, горячо рекомендовал им какое-то место, говорил, что они обязательно должны туда сходить. Ричард на минуту задумался, постучал карандашом по зубам, но, так и не вспомнив название, пошел в кабинет и вытащил из-под стопки компьютерных журналов телефонный справочник.

Вот оно! «L’Esprit d’Escalier».

Он набрал номер и попытался заказать столик, но когда сообщил, что столик нужен сегодня, на другом конце провода едва не покатились со смеху.

– Нет, месье, – сказал метрдотель. – Мне жаль, но это невозможно. Сейчас мы принимаем заказы за три недели вперед. Пардон, месье.

«Неужели находятся люди, которым точно известно, чем они будут заниматься через три недели?» – удивился Ричард. Он поблагодарил метрдотеля и повесил трубку. Ладно, может, тогда по пицце? Эта мысль заставила его вспомнить о вчерашней несостоявшейся встрече. Ричард колебался секунду-другую, но любопытство победило, и он вновь потянулся к телефонной книге.

Джентльмен…

Джентлз…

Джентри.

Никаких Джентли там не было. Ни единого. Он просмотрел и другие тома – все, кроме последнего, начинающегося с буквы «С»: по какой-то неведомой причине домработница его постоянно куда-то прятала.

Разумеется, ничего даже отдаленно напоминающего фамилию Чьелли в книге не нашлось: ни Жентли, ни Дгентли, ни Дьентли, ни Дзентли. На всякий случай Ричард решил проверить букву «Т» и позвонил в справочную, но ни о ком, чья фамилия писалась бы как Тьентли, Тсентли или Тзентли, там тоже не слышали. Он сел, опять постучал карандашом по зубам и уставился в монитор, на котором медленно вращалось изображение дивана.

Как странно, что всего за несколько часов до разговора с Дирком им так живо интересовался профессор.

Если вам очень нужно кого-то найти, как вы поступите?

Ричард попробовал дозвониться в полицию – тоже тщетно. Ну, ничего не поделаешь. Он предпринял все возможные попытки, разве что не нанял частного детектива. Однако время и деньги лучше потратить на что-нибудь более толковое. А с Дирком они все равно еще встретятся, как это случалось до сих пор.

Ричарду не верилось, что кто-то может заниматься частным сыском.