Иерархия Неба и Земли. Том V. Часть VI. Новая схема человека во Вселенной

Зерно личности долго созревало в тебе и наконец взошло
и обрело форму,
Отныне и навсегда ты в безопасности,
что бы с тобой ни случилось.
Долго сучили нить, пока наконец уток не переплел основу,
прочен рисунок ткани.
Все приготовления были продуманы, взвешены,
Долго настраивался оркестр,
но вот взлетела дирижерская палочка.
Желанный гость, которого так долго ждали, устроен в доме.

    – Уолт Уитмен, «Мысли о времени»[4 - Пер. Р. Сефа. – Прим. пер.]

Чтобы вести беседы с миром духа
И поколеньями бесчисленных людей,
Вбери сейчас, тогда, и то, что будет
За эру эрой, пока Время не пройдет.

    – Вордсворт, Прелюдия, XIV

Я думаю о Теодоре Бадале, который был семьюдесятью тысячами ассирийцев и семьюдесятью их миллионами, был самой Ассирией, о человеке, стоявшем в парикмахерской в Сан-Франциско в 1933 г., который при этом был целым народом.

    – Уильям Сароян, «Семьдесят тысяч ассирийцев», Отважный юноша на парящей трапеции

…Я говорил,
Что прошлый опыт, снова обретший смысл,
Не только опыт одной жизни, но опыт
Поколений и поколений…

– Т. С. Элиот, Драй Селвэйджес[5 - Пер. С. Степанова. – Прим. пер.]

Покой – безмятежная деятельность, источник которой – знание о том, что наши «души» иллюзорны и их творения безумны, что все существа потенциально едины в вечности.

    – Олдос Хаксли, И после многих весен

Душа, как и физический эмбрион, в своей эволюции повторяет духовную историю жизни народа.

    – Эвелин Андерхилл, Мистицизм (Mysticism, р. 118)

1. Моя человеческая история

Я есть нечто, что происходит во времени. Поэтому вопрос «Кто я?» становится вопросом: «Какая у меня история?» Я есть история своей жизни – по меньшей мере. Любой ее день, любой час, прошлый или будущий, является частью целого. Наблюдатель, который не может одним взором окинуть мою зрелость, детство и старость, находится в таком же незавидном положении, как тот, кто не может сразу увидеть мое лицо.

Временные срезы людей, которые мы делаем, не только абстрактны и в этом смысле «нереальны»; они также крайне опасны, за пределами своей крайне узкой сферы действия. Совершать сознательные преступления против людей куда проще, когда их можно заклеймить «обывателями», «скупцами», «личными врагами» или свести к набору цифр. «Помни, что он чей-то сын» – возможно, эти слова звучат банально, но подобный призыв к конкретике совершенно необходим.

Лишать меня времени так же гибельно, как и лишать пространства, поскольку в основе они едины. Это не дело – вырезать из моего жизненного пути значительный кусок. Ведь (1) я обладаю такой же протяженностью, что и поле моих целей: их пространственно-временной узор (корни которого ветвятся в прошлое, а ветви дают побеги в будущее) – это органичный узор моей жизни, то живое целое, с точки зрения которого сиюминутная пространственная структура моего тела – бескровная и бесплодная абстракция. И, по сути, вопрос о том, что входит в мое тело, а что находится снаружи, можно решить только с учетом моей жизненной цели. Ради чего я есть (в обоих смыслах этого выражения) – ключ к пониманию того, кто я есть. (2) Я нуждаюсь в объяснении, а объяснение предполагает восстановление потерянного времени. Тело и разум останутся совершенно необъяснимыми, пока мы не увидим их в исторической перспективе. Я полон времени: уберите все, что отсутствует в этом математическом моменте, и смысл исчезнет – или, скорее, нечего будет осмыслять[6 - Ср. Royce, The World and the Individual, i. pp. 404 ff.]. (3) Половина жизни – это лишь половина человека: мы развиваемся не просто до возраста зрелости, но до целой человеческой жизни, где все ее возрасты объединяются[7 - Словами Уайтхеда, «пока не умер человек, и не разрушилась земля, не существует определенного ядра, которое в безусловном смысле является либо человеком, либо землей». Adventures of Ideas, XIII. 3. Но стоит добавить, что когда мы предвосхищаем смерть человека и планеты и вспоминаем их детство, они обретают завершенность в нас сейчас.]. Но чаще всего мы довольствуемся фрагментарными эпизодами и называем их людьми. Оказавшись в середине второго Акта жизни другого человека и услышав несколько реплик, я почему-то пребываю в иллюзии, что видел всю пьесу целиком. Созерцая свою пьесу в настоящем, я лелею мысль о том, что она почти не связана со сценами моего детства и старости; хотя на самом деле все три возраста составляют единство столь же неделимое, как единство моего собственного тела. (4) Так или иначе, я испытываю непреодолимый интерес к моему прошлому и судьбе. Это важная часть моего существа – забота о том, кем я был и буду. Я жажду узнать, откуда возникла эта путаница во II Действии и чем все обернется в конце. Потерять интерес – значит перестать жить; проявлять слабый интерес – значит быть едва живым.

2. Симметричное восстановление времени

Тогда проблема состоит в том, чтобы восстановить то время, которое здравый смысл постоянно отбирает у меня. Вокруг Теперь должен происходить симметричный рост. Как живой центр безжизненного временного простора, как микроскопический фермент, который заквасит все вещество, настоящее должно продвигаться в прошлое и будущее, пока все время не станет настоящим[8 - «Понимание прошлого и будущего, – говорит Стаут (Manual of Psychology, р. 515) —…предполагает отправную точку в непосредственном чувственном опыте данного момента; а также идеальное конструирование в двух направлениях – с одной стороны, в направлении того, что предшествовало, с другой, в направлении того, что последует, актуального сейчас».]. Оно напирает в двух направлениях: оно движется в сторону будущего, вместе со временем, и в сторону прошлого, против времени.

«Эмпирически прошлое всегда возникает из настоящего, а не настоящее из прошлого, – пишет Э. А. Бертт., – Мир, явленный эмпирически, всегда начинается в настоящем и остается в нем, вмещая прошлое и будущее. Это может показаться поразительным парадоксом – но противоположный взгляд поразил бы нас куда больше, не погрузись мы в свои привычки мышления настолько, что и не думаем сомневаться в них… Реальная эволюция, или эволюция, которая открывается в опыте, не есть движение из прошлого в настоящее и будущее (сам этот процесс – абстракция, производная от хода реальной эволюции), это эволюция из настоящего одновременно в прошлое и будущее». Real and Abstract Evolution, Proceedings of the Sixth International Congress of Philosophy, p. 172. Эта важная статья целиком касается моей нынешней темы.

Обратите внимание, я не предлагаю исходить из некой фиксированной отправной точки в прошлом моей жизни и от этой даты продвигаться вперед в «истинном» хронологическом порядке. И я не делаю этого по трем причинам: (i) я не смогу обнаружить ни своего реального дня рождения, ни однозначного начала, с которого можно вести отсчет, и поэтому любая выбранная мной дата будет произвольной; (ii) моя история в том виде, в котором я ее знаю, представлена сейчас, а затем проецируется в другие модусы времени.

Олаф Стэплдон (Philosophy and Living, p. 411) предположил, что «лучи» индивидуального разума могут путешествовать по системе времени в разных направлениях, порой противоположных направлению нашего пути, и тогда мы воспринимаем Вселенную задом наперед. Ср. C. E. M. Joad, Guide to Philosophy, pp. 219 ff. Также F. H. Bradley, Appearance and Reality, pp. 214 ff.

В моем опыте не существует ни базовой линии, ни точки отсчета, но есть момент Теперь, из которого я вспоминаю и планирую. Почему я должен пытаться вести отсчет от рождения или смерти, которые испытываю не я, а другие, и которые в любом случае не есть мое начало или конец? (iii) Моя реальная организация во времени и режим моего функционирования во многих важных аспектах располагаются симметрично вокруг этого центрального момента опыта. Бесчисленные цепочки причинно-следственных связей, исходящие из Теперь, делают мое будущее и прошлое живым целым: мое настоящее – шея, которая соединяет две половины целого, а не топор, который их разрубает. В конце концов, это всем известно: ребенок – отец человека; что посеешь, то и пожнешь; как аукнется, так и откликнется. Наше прошлое объясняет наше будущее. В конечном счете они едины.

Наверное, я сказал достаточно, чтобы прояснить, что в этом исследовании правильный подход к моей истории предполагает симметрию, поскольку такой подход соответствует фактам. Но есть серьезное затруднение. Если я мысленно возвращаюсь из настоящего в прошлое, разве я не обращаю время вспять и разве такое обращение не причиняет фактам куда больше ущерба, чем любая однонаправленная хронология? «Например, сейчас… есть Посланник короля. Сейчас он в тюрьме, отбывает наказание: а суд не начнется еще до следующей среды: и, конечно, преступление произойдет в последнюю очередь». – В Алисе в Зазеркалье и Сильви и Бруно Льюис Кэрролл познакомил публику с этой идеей. Жить наоборот – значит с каждым днем становиться моложе, выплевывать еду, есть свои слова, раздумывать свои мысли, рождаться из гроба и умирать в утробе. Я совершаю миллион неблаговидных поступков, и среди прочего тщательно собираю чернила, которыми пишу это предложение, на кончик своего пера и переношу их в чернильницу. Еще больше тревожат нравственные последствия[9 - Конечное имею в виду нравственные последствия сточки зрения этого мира, с привычным для него направлением времени; обращенное время изменило бы наши моральные суждения, обратив исходные данные. Никакие события, кроме «психических», не получится обратить вспять. Если бы «Алиса в Зазеркалье» была философским трактатом, эпизоды «жизни задом наперед» из V главы были бы совершенно нелогичными: Белая Королева должна была бы говорить и думать в обратном направлении.]. Головорез творит чудеса исцеления, вор тайком проявляет щедрость, Иван Грозный и Жиль де Ре – олицетворения доброты. С другой стороны, святые оказываются злыми чудовищами, сеющими всюду несчастья[10 - Такое обращение ценностей в обычае произнесения молитвы «Отче наш» задом наперед, что ведьмы используют (якобы) в качестве заклинания.]. Короче говоря (подсказывает здравый смысл), обращение времени вспять приводит к самым разным абсурдным ситуациям.

Но стоит кое-что сказать и в поддержку этой позиции. Физику (когда она не изучает процесс организации и случайность) не интересует направление стрелы времени – она может указывать в любом направлении[11 - Ср. Eddington, The Nature of the Physical World, pp. 68-9.]. И теория относительности, в которой «до» и «после» зависят от положения наблюдателя и его поведения, по всей видимости, санкционирует обратимость времени. Знаменитое приключение юной леди Брайт[12 - Жила-была девушка Брайт юных лет.Она двигалась куда быстрее, чем свет;Однажды ушла она прочь,Следуя принципу относительности,И вернулась прошлой ночью.], конечно, весьма фантастично, но важно то, что мы можем вообразить себе ее опыт, а воображение – не пустое дело. Мы можем, в духе обращенной битвы на Марне Нордмана, Vier Paradoxa Фехнера, или некоторых разделов Машины времени Г. Уэллса, представить, что события происходят в обратном порядке[13 - Ср. с долиной высохших костей из книги Иезекииля. Некоторые учения о телесном воскресении предполагают буквальное обращение времени вспять. Донн, например (Проповедь в соборе Святого Павла, 9 апреля 1626 г.), изображает как Бог собирает прах каждого человека, воссоздает из него тело и, наконец, оживляет его. В детстве мне подарили нравоучительную книгу, где в мельчайших подробностях и совершенно серьезно описывалось, что произойдет в момент Второго пришествия; особенно мне запомнился череп, который пробил стеклянную витрину музея, спеша воссоединиться с остальными частями тела.]. В конце концов, фильмы иногда демонстрируют наоборот и проигрывают так граммофонные пластинки; музыкальное сочинение превращают в палиндром; стихи[14 - Напр., додекафоническое адажио Берга (камерный концерт).] читают с конца (как делал г-н К. К. Огден из Королевского института в декабре 1928 г.); более важным является тот факт, что некоторые иногда говорят наоборот, хотя и не намериваются[15 - Macdonald CritchLey, Mirror Writing.]. То, что мы можем (пусть редко и на короткое время) так обратить цепочку событий, говорит нам кое-что об их природе: в некотором смысле они реально обратимы. Но здесь мы не можем развивать эту увлекательную тему.

Подпись на рис.:

Сейчас

Конечно, я привык видеть в прошлом не такой мир-бессмыслицу, все ценности которого перевернуты вверх дном. Тогда как именно я вспоминаю о прошлом? Я совершаю серию прыжков назад. Я, скорее, «мысленно бросаюсь» в прошлое, чем планомерно продвигаюсь к некому прошлому событию. Вспоминать о прошлом – значит не столько бежать вниз по восходящему эскалатору, сколько прыгать по нему, перемахивая несколько ступеней за раз и останавливаясь, чтобы восстановить дыхание. Или (возьмем другую метафору) представьте, будто рыба движется вверх по реке, не противостоя течению: она не плывет против него, но вместо этого выпрыгивает из воды, некоторое время дрейфует по течению, а затем прыгает вновь. Таким манером, то ныряя во время, то взмывая над ним, она приходит к истоку, хотя не сопротивляется волнам. Обращение к будущему во многом происходит так же: я живу в потоке и парю над ним. Находясь внутри него, я подчиняюсь его ходу; будучи над ним, я свободен в своем движении. И все свои вылазки я совершаю из этого центрального Теперь, которое находится между истоком реки и ее устьем. Это моя опора, и линии моего взаимодействия всегда проходят через нее. В каком-то смысле я никогда не покидаю ее, но лишь отправляю наружу проекции.

Мой тезис состоит в том, что эти проекции, или вылазки, не просто более-менее симметричны: при этом они половины целого. То, что Бердяев[16 - Бердяев во многом опирался на учение Федорова о всеобщем воскрешении. «Воскрешение противоположно прогрессу, который примиряется со смертью всех поколений. Воскрешение есть обращение времени, активность человека в отношении к прошлому, а не к будущему только. Воскрешение противоположно цивилизации и культуре, которые цветут на кладбищах и основаны на смерти отцов… У Н. Федорова энергия пола превращается в энергию, воскрешающую умерших отцов». Бердяев, Русская идея.] говорит о философии истории, верно и в отношении моей личной истории: это «пророческое толкование и прошлого, и будущего», которые нужно объединить. «Разрыв между ними повергает нас во тьму, делает для нас недоступным восприятие исторического процесса. Этот разрыв совершается всеми теми, которые чувствуют себя оторванными от великого исторического прошлого и не ведают великого исторического будущего… Только пророческое отношение к прошлому в истории приводит ее в движение, так же как пророческое отношение к грядущему связывает его с настоящим и прошлым в каком-то внутреннем полном духовном движении»[17 - Смысл истории. Ср. Кьеркегор, Заключительное ненаучное послесловие.]. В этой части книги меня интересует именно такое двустороннее пророчество[18 - В книге Дени Сора Смерть и мечтатель (Death and the Dreamer, p. 79 ff.) мы встречаем любопытную идею о том, что время запустилось в момент Воплощения и из этого центра развертывается симметрично в прошлое и будущее, так что события 200 г. до н. э. совпадают с событиями 200 г. н. э. и т. д. Время подобно удару гонга – оно движется вовне в обе стороны, а не идет слева, проходит через гонг и движется вправо.].

3. Симметричное восстановление времени на практике

Остаются некоторые сомнения. Разве всевозможные исторические хроники, биографии, хронологии не начинаются с первоистоков, не добираются до недавнего прошлого, а затем не переходят к прогнозам? И разве так не происходит в самой жизни? Считать, что все события расходятся из моего Теперь, словно этот момент времени является совершенно особым, осью мировой истории – конечно же, значит переоценивать мою значимость. Если рассматривать время объективно, это (согласно здравому смыслу) огромная река с плавным течением, где мое подражание лососю будет случайностью.

Но правда ли оно случайно? Я вынужден предположить, что тот способ, которым время развертывается во мне и для меня, – типичный способ его развертывания во всех других индивидах и для них; различия связаны с временным масштабом, а не базовым процессом. Не существует времени помимо опыта времени, который нужно принимать таким, каким он является. Более того, я нахожу этот опыт не только на одном уровне – при определенных условиях я могу выяснить, как идет время на всех уровнях иерархии. Никогда нельзя забывать, что мой настоящий момент – центр времени не только млекопитающего, но галактики и звезды, а мои вылазки из него в прошлое и будущее принадлежат не только человеческому, но и надчеловеческому и дочеловеческому уровню. Неважно, какие хронологии я затем выстрою, первичным параметром на любом уровне является концентрическое, или симметричное, время. И эта первичная, естественная конфигурация времени сохраняется как практическая основа, форма поведения. Она работает.

Подпись на рис. (сверху вниз):

Земельный участок, Дом, Комната, Тело (P – прошлое, F – будущее)

Сейчас я рассматриваю человеческий уровень: потому хотел бы на этом уровне проиллюстрировать, что в практических вопросах мы вольно обращаемся со временем – движемся в прошлое и будущее, но не обращаем время вспять. Какого-нибудь человека нашли застреленным. Детектив рассуждает так: с учетом состояния трупа и характера раны выстрел, должно быть, произвели оттуда в такое-то время; поскольку в помещении есть такие-то проемы, убийца мог войти только через это окно; судя по наружной территории, следам, заборам, он, должно быть, вошел с дороги в этом месте и, предположительно, в такое-то время… и так далее, он движется все дальше в прошлое и ко все более широкому полю действий, где можно выявить мотив поступка. Но такой взгляд в прошлое должно уравновешивать равноценное прогнозирование

будущего. Какие выгоды получает убийца? Как он избавится от оружия или распорядится своей прибылью? Как он будет действовать дальше, когда и в отношении кого? Короче говоря, в случае детектива однонаправленная хронология неприемлема – она может присутствовать разве что в форме его финального отчета, а также как теоретическая основа его практики. Сама его деятельность протекает по совершенно другому плану[19 - Следствия определяют посылки в такой же мере, что и посылки – следствия, пусть и иным образом. Жертва сейчас требует убийцы в прошлом и плана, как поймать его в будущем. Как указывает Стаут (Manual of Psychology, рр. 515–516), проницательное предвидение будущего всегда остается первичной практической потребностью, и оно должно направляться исследованием прошлого, но в качестве стимула иметь настоящее.].

Детективы – не какие-то особые люди: они просто целенаправленно делают то, что другие делают невзначай. Как я обращаюсь к мыслям о своем детстве? Какое-нибудь настоящее событие – слово, книга, старая мелодия, запах – «возвращает меня» в прошлые годы. Как я начинаю задумываться о своей старости? Какие-нибудь текущие стимулы – страховой агент, появление новой седины, ревматизм – побуждают меня взглянуть в будущее. Опорный пункт всех моих погружений во время – Теперь[20 - Ср. со словами Джона Дьюи: «Разрыв, который лишает историю жизненной силы, – это обособление от настоящего состояния и проблем социальной жизни. Прошлое просто как прошедшее больше нас не занимает. Если оно совершенно ушло и не касается нас, мы сможем относиться к нему только разумно. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Но знание о прошлом – ключ к пониманию настоящего. История занимается прошлым, но это прошлое предстает как история настоящего… Прошлые события нельзя отделить отживого настоящего и сохранить их смысл. Подлинная начальная точка истории – это всегда ситуация в настоящем с ее проблемами». Democracy and Education, рр.250–251.], независимо от области исследования – это может быть моя история в качестве человека, Человечества, или Жизни, или какого-то еще более обширного временного региона. Хронология школьного учебника истории таит в себе гигантские, непрерывные скачки назад, которые позволяют историку отвоевывать свои обзорные пункты в далеком прошлом; еще труднее заметить их незаменимого двойника – гигантские, непрерывные скачки вперед, которые позволяют пророку и святому, реформатору и, на секундочку, всем мыслящим людям достигать столь же отдаленных пунктов в будущем. Однонаправленная биография крайне несовершенна. В таком случае мы произвольно выбираем точку начала и конца; поддерживаем ошибочные представления о смертности и бессмертии; искусственно разделяем организм с окружающей средой; поощряем свою разрушительную склонность к отречению от индивидуального и родового прошлого[21 - Представления о саморазвитии, как говорит г-н Т. С. Элиот в стихотворении Драй Селвэйджес, это:«…идея, рожденнаяНаивными взглядами на эволюцию,Которые служат обычным средствомНавсегда отречься от прошлого».]; игнорируем обязательную симметрию своей и любой другой истории и не выявляем истинного единства прошлого и будущего[22 - «Когда нашей задачей становится научный процесс, а не экзистенциальная одновременность, в жизни возникает путаница. Даже там, где есть явная последовательность, как в случае разных возрастов одной личности, задача состоит в том, чтобы достичь одновременности». Кьеркегор. Заключительный ненаучный постскриптум. И эта одновременность, привлекающая в настоящее прошлое и будущее, носит симметричный характер: она обращается к обоим направлениям.]. В этой и последующих главах я надеюсь прояснить, что многое говорит в пользу двунаправленного метода жизнеописания. Последним испытанием станут результаты этого метода.

4. Семь возрастов человека

Когда я восстанавливаю эту границу времени, которую постоянно подрезает здравый смысл, что я нахожу – в самых простых словах?

Подпись на рис. (сверху вниз):

Взрослый, Юноша, Ребенок, Младенец

(P – прошлое, F – будущее)

Глядя в одном направлении, сначала я вижу взрослую жизнь со всем спектром ее опыта, полнотой ответственности, полноценным развитием сил ума и тела; затем следует юность, где все эти возможности в какой-то мере сужаются; затем детство и младенчество, где мои возможности становятся все более ограниченными; и, наконец, я погружаюсь в забытье утробы. Глядя в другом направлении, я вижу, что – в общих чертах – повторяется тот же ряд. После взрослой трудовой жизни следует возраст активной старости, который я назвал бы второй юностью, поскольку здесь поле деятельности сужается, сокращается ответственность, снижается умственная и физическая продуктивность; затем наступает второе детство, где все эти тенденции усиливаются, потом идет второе младенчество и, наконец, забытье.

«Я в этот день рожден. И срок истек.