Верь мне

Я

Почему бы вам не рассказать мне о вашем муже, миссис Фоглер?

Стелла

Он не похож ни на одного мужчину, которого ты когда-либо встречала. Я говорю сейчас на полном серьезе. Не поворачивайся к нему спиной. Не доверяй ему. Обещаешь?

Доверять ему? Я размышляю. Что-то маловато шансов. Еще один женатый ублюдок – все, что мне сейчас нужно.

Генри

Клэр – профессионал. Она знает, что делает.

Я

Просто покажите мне фотографию и подскажите, где его найти. Я сделаю остальное.

Генри

Итак, миссис Фоглер. Продолжим?

Стелла Фоглер замолкает и, все еще крутя в руках брелок, смотрит на меня совершенно дикими глазами.

Стелла

Да. Но, пожалуйста, будь осторожна.

9

Бар «Флаэрти», Нью-Йорк, ночь.

Старый, с хорошей деревянной отделкой бар в Верхнем Вест-Сайде – столы расставлены на достаточном расстоянии друг от друга, за ними мало людей. Патрик Фоглер сидит за одним из них, читает книгу в мягкой обложке и делает пометки в блокноте. Ему под сорок. Патрик – темноволосый, с длинным орлиным лицом, с глазами бледно-зеленого оттенка. Красивый, спокойный, интеллигентный.

«Очень похож на молодого Дэниэла Дэй-Льюиса», – прихожу я к выводу, изучая его отражение в длинном зеркале за стойкой. Дэй-Льюис – один из моих любимых актеров, но Патрик Фоглер впечатлил меня еще больше. Выразительная внешность.

Честно говоря, он не похож на обманщика. Впрочем, иногда так и бывает: они притворяются милыми и очаровательными. Именно такие, как правило, и оказываются наибольшими лжецами.

Почему? Потому что они на это способны.

Сейчас меня больше интересует, есть ли у тебя амбиции и стремление присоединиться к команде…

Я качаю головой, сосредотачиваюсь, пытаюсь выкинуть из головы воспоминания о продюсере. «Просто делай свою работу, – говорю я себе. – Улыбайся, флиртуй, позволь Патрику Фоглеру заигрывать с тобой и уходи». Максимум у меня есть на все час. Потом я окажусь дома с четырьмя сотнями долларов в руке. Меня будет тошнить, я буду плакать и напьюсь.

Останется заработать еще семьсот долларов.

Словно по команде Патрик Фоглер встает и идет ко мне. Я поворачиваюсь с приветливой улыбкой. Слишком поздно понимаю, что он приближается не ко мне. Он протягивает бармену двадцатидолларовую купюру.

Патрик

Можете разменять?

У него четкий, хорошо поставленный голос. В нем чувствуется властность. Когда бармен открывает кассу, глаза Патрика Фоглера встречаются в зеркале с моими. И я снова даю Фоглеру слабый намек на гостеприимство – чуть-чуть смягчаю взгляд и распахиваю глаза. Патрик выглядит озадаченным, но не более того – как будто он не уверен, знает ли меня.

Получив сдачу, он благодарно кивает бармену и выходит из бара, но в итоге он вернется: оставил стакан на столе вместе с книгой в мягком переплете.

Я подхожу и беру ее. Это сборник стихов, потрепанный экземпляр «Цветов зла» Шарля Бодлера.

Замечаю, что Бодлера перевел и отредактировал Патрик Фоглер. Значит, он какой-то ученый.

Я быстро перелистываю страницы в поисках чего-нибудь полезного. Тут Патрик возвращается и застает меня за этим занятием. Все как я и хотела.

Я

(виновато)

Ой, простите! Это ваше?

Патрик

Да.

Кажется, его это забавляет. Он оглядывает почти пустой бар, как бы говоря: «А чье же еще?»

Я

Надеюсь, вы не против… Я никогда раньше не читала Бодлера.

Патрик смотрит на страницу, на которой я остановилась.

Патрик

Ну, не надо начинать отсюда.

Взяв у меня книгу, перелистывает несколько страниц, находит место и читает вслух:

Патрик

Так много помню я, как живший сотни лет!
Пусть шкап большой хранит романсы, груды смет,
Записки и стихи, судебные тетради,
В любовных письмецах волос тяжелых пряди, —
Все ж менее в нем тайн, чем мозг скрывает мой![5 - Бодлер Ш. Хандра. Здесь и далее, за исключением особо оговоренных случаев, стихотворения цикла «Цветы зла» в переводе В. Шершеневича.]

Ритм его голоса, тихий и настойчивый, как пульс, полон убежденности. Мужчина возвращает мне все еще открытую книгу. Я опускаю глаза и вчитываюсь в следующий куплет, а потом отвечаю Патрику, удерживая его взгляд, продолжая ритм:

Я

Да! Пирамида – мозг, огромный склеп такой,
Что трупов больше скрыл, чем братская могила!