Кукуруза

Любимую девушку Маиса звали Камиллой. Она училась с ним на одном курсе. Да и жили они по соседству. Даже ездили в институт на одной электричке, пересаживаясь затем на знаменитый 145-й автобус. Это были 70-е годы прошлого века, и нравы в их родном патриархальном бакинском селении были чрезвычайно строги. Но как бы ни пытались родители оградить свою дочь от посторонних взоров, скрыть ее красоту было невозможно. По мнению Маиса, если бы в те годы присваивалось звание «мисс Баку», то, вряд ли, кто-нибудь мог бы соперничать с ней.

Из того, что наговорил Маис, я понял, что в его оценку женской красоты входили не столько сегодняшние критерии 90-60-90, а некоторые совершенно непостижимые для меня компоненты. Походка у девушки его мечты должна была быть такой стремительной, что в какой-то момент вам начинало бы казаться, что она не ходит по земле, а просто летает. Но и, самое главное, у нее должна была быть та легкость дыхания, без которой нет настоящей женской красоты. Так вот, услышать, как дышит Камилла, было просто невозможно.

Маис говорил, что в советское время броню своего социального слоя можно было пробить лишь тремя путями: умом, талантом, или же неземной красотой. Именно такой и была красота Камиллы. Безусловно, он, как никто другой, прекрасно понимал это и с первого дня ясно осознавал всю обреченность своих чувств.

Дальше все происходило так, как в самых дурных дамских романах. В Камиллу влюбился какой-то пресыщенный маменькин сыночек, который тут же увез ее за рубеж. Он работал там. Маису навсегда врезались в память фотографии с той свадьбы. Какие же они были красивые, влюбленные и счастливые! Парень работал переводчиком по линии Комитета по экономическому сотрудничеству в какой-то из арабских стран. Камилла бросила институт, уехала и прожила там с ним полгода. Ее, на шестом месяце беременности, основательно подурневшую и пополневшую, он и послал к своим родителям, чтобы, доработав оставшиеся месяцы, вернуться к семье.

Но и тут было всё не так просто. У его матери были совершенно другие планы.

В первый же день после отъезда сына она вызвала родителей девушки и заявила, что в ее доме нет места для неё. Она просто выставила их за дверь, сочтя разговор оконченным. Как все жители бакинских сёл, они были люди гордые. Отец Камиллы пожелал, правда, увидеть отца парня, но ему сказали, что тот в командировке. Им не надо было указывать на дверь. Родители Камиллы и минуты не желали находиться там, если их не воспринимают как равных. А именно на это и намекала его мать, повторяя, что их дочь не пара её сыну.

– Когда пришла к нам сватать нашу дочь, то считала её достойной парой своему сыну. Что же случилось сейчас?

– Это был не мой выбор, а выбор сына. Когда он вернётся, то сам разберётся.

Маис говорил о том, что Камилла вернулась домой не просто беременная и подурневшая. Она вернулась потухшая. Всю жизнь как будто бы внутри её горела какая-то лампочка, а весь её облик буквально светился. Именно этот свет и исчез. Уже потом, складывая разрозненные факты он понял, что вся влюблённость её мужа исчезла, испарилась, когда он увидел, что его красавица жена смотрится провинциалкой на фоне его яркой бывшей любовницы. Та сразу же вновь стала главной женщиной в его жизни, наградив Камиллу уничижительным прозвищем «неумёха».

Она, действительно, мало что умела из того, чем мастерски владела её соперница. Ни ублажить мужчину, ни плести интриги, ни проявлять чисто женское коварство. Ей это было не дано. Но не от недостатка ума было всё это. От душевной чистоты и природной наивности. Но не эти качества ей были нужны в такой непростой ситуации. За своё счастье надо было бороться, а она этого просто не умела. Этому нельзя научиться. Либо у тебя есть крепкая челюсть, зубы и желание вгрызаться в чужое горло, либо нет. У Камиллы всё это напрочь отсутствовало. Она изначально, по своей природе, была обречена на роль жертвы. Но никогда в жизни не думала, что её в жертву принесёт её любимый мужчина.

По мере того, как дядя Маис говорил, на него с новой силой нахлынули воспоминания того вечера, когда все их селение было переполнено слухами о том, зачем же такую красавицу в срочном порядке выставили за дверь мужниного дома. Некоторые злорадствовали, многие ее жалели, а остальные, как всегда, говорили, что нет дыма без огня.

А наутро слухов стало вдвое больше. Кумушки, живущие по соседству, рассказывали в подробностях, какие машины и с какими солидными людьми подъехали к дому отца Камиллы около восьми часов вечера. Это был ректор мединститута и сотрудники кафедры урологии, где работал молодой педагог по имени Надир. Родителей у него не было, воспитывал его дядя, которого тоже уже не было в живых. Поэтому и обратился к ректору с просьбой сыграть роль свата. Он, видимо, давно положил глаз на эту красавицу, но не решался заявить о себе. Её замужество он воспринял как удар судьбы. В то время, когда Камиллу выдавали замуж, он был в длительной командировке. Вернувшись и услышав новости о проделках ее свекрови, он понял, что этот уникальный шанс нельзя терять. Действовать надо было быстро. Что он и сделал.

Даже сейчас Маис был уверен, что Камилла, навряд ли, испытывала какие-то чувства к Надиру. Да нет, конечно же, ни о какой любви не могло быть и речи. После всего того, что произошло, ей, видимо, все было безразлично. Но надировская фраза о том, что его любви хватит на них двоих с лихвой, уже утром была на устах у всех. И в их селе, и в мединституте. Он в фантастические сроки добился развода, женился и уехал с женой и новорожденным сыном в Среднюю Азию.

Маис и сегодня был убеждён, что для женщины нет ничего более оскорбительного, чем быть с кем-то из благодарности. Он говорил о том, что-то шоу, которое устроил Надир в деревне, конечно же, было мощным средством давления на Камиллу. Всё же это можно было разрешить и предельно простыми, не столь эпатажными способами. Но эта кавалькада машин и куча уважаемых людей должны были доказать всем в деревне, что Камилла по-прежнему может вызывать у кого-то желание быть рядом с ней и оберегать её покой. Даже если она беременна от того недоумка, который так и не смог её оценить.

– Я не знаю, что испытывала Камилла. Её первая любовь была втоптана в грязь. Ведь она вся была преисполнена ожиданием счастья и выходила замуж, чувствуя себя той самой единственной. То, что она была без ума от этого смазливого слабака, было очевидно. Конечно же, в одночасье она не могла полюбить Надира. Но ей повезло, что она была беременна. Ведь материнство – великая сила. Оно даёт женщине абсолютно новое видение жизни и определяет новые цели: родить, сохранить и вырастить дитя. Во имя этого женщина пойдёт на любые жертвы. Она прекрасно понимала, что ради малыша ей надо искать выход. Выход нашёл её сам. Надир оказался «здесь и сейчас», прежде всего как человек, способный защитить её дитя. Ну, конечно, её тоже. Так было всегда и во все времена. Ребёнок сам по себе – это прекрасный и незаменимый «соперник» мужчины.

Её же семья была уверена, что это судьба. Ну нельзя было так ужасно обойтись с их девочкой В их простых, примитивных представлениях о том, что такое хорошо и что плохо, само провидение послало им Надира с одной единственной целью: восстановить нарушенные плохими людьми законы всемирной справедливости. Они и не догадывались, что таковых может и нет в природе. А если и есть, то эти законы могут кого-то обходить стороной.

В институте все говорили, что Надир – врач от Бога, и такой человек никогда и нигде не пропадет. И, действительно, он стал доктором наук, перебрался в Москву, начал работать в очень хорошей клинике. В лихие 90-е он перевез семью в Германию и, говорят, неплохо устроился. Лишь для тех, кто помнит всю эту историю, интересен тот факт, что Надир из всех своих четырех детей больше всего любит старшего сына, считая, что именно его рождение и ознаменовало создание их семьи. Да ещё дало ему возможность прожить бок о бок с женщиной его мечты.

До их отъезда весь мединститут бурно обсуждал эти события. А буквально через месяц после того, как они уехали, объявился ее бывший муж. Умом дядя Маис понимал, что он, может быть, и не виноват в том, что сотворила его мамаша. Поговаривали, что парень, женившись на Камилле, нарушил все планы своей матери. Все ее мечты о девушке, «достойной их дома», были похоронены лишь одной случайной встречей. Однако дядя Маис считал, что это был его выбор, и как мужчина он был обязан защитить свою женщину от каких бы то ни было напастей. Что за рубежом, что в своей семье, что в своём ближайшем окружении.

Mon Ami и сейчас рассказывал мне об этой драке на знаменитой Торговой улице так, как будто она произошла час тому назад. Глядя на его лицо, я даже представлял себе, с каким остервенением он колошматил этого здорового парня, вымещая на нем всю свою злость. Но, все же справедливости ради надо отметить, что он помнил и о том, что лишь благодаря показаниям избитого, суд дал дяде Маису условный срок. Однако на карьере медика был поставлен жирный крест. По жёстким законам того времени, человек с судимостью не мог оставаться студентом. Вот так наш Маис на всю жизнь и остался недоучившимся студентом, хотя когда-то и был самым лучшим на своем курсе.

– Конечно, не мне бездетному бобылю судить о том, что такое семейная жизнь. Но я не перестаю удивляться одному. И всё время задаюсь вопросом: почему в бакинских семьях так не любят красивых дочерей? Такие девочки сразу выделяются на общем фоне с самого рождения. Смазливых девочек ещё терпят, а вот появление красавицы рассматривают как сигнал наивысшей тревоги. Её как можно быстрее хотят «сбыть с рук» и успокоиться. Что испытывает при этом сама красавица, зачастую, мало кого беспокоит. Как правило, эта красота ей не приносит счастья. Именно с неё и начинается все её несчастья. Недаром говорят: не родись красивой, а родись счастливой.

Настоящая женская красота провоцирует. Она нарушает нормальное течение жизни и вынуждает мужчин творить глупости. На неё хотят сразу предъявить права. И мало кому из этих красавиц удаётся влюбиться в мужчину, способного оценить и сохранить эту красоту. Хорошие девочки – красавицы либо выбирают плохих мальчиков, либо для них выбирают тех, кто уничтожает их красоту. Всё это старо как мир: мотылёк летит на огонь и сгорает.

Уже уходя, дядя Маис добавил, что сегодня он очень жалеет, что когда-то избил этого несчастного. Не потому, что из-за этого он не смог стать врачом. Нет. Надо было понять и осознать простую истину – это судьба. Её неписанные законы и не совсем ординарные сценарии. Любимцем фортуны оказался Надир. Это надо было принять как данность, а не наказывать кого то, кто так не смог понять, чего же он лишился. Кстати, тот смазливый парень равно, как и дядя Маис, так и не устроил свою судьбу, хотя рядом с ним и мелькали время от времени яркие женщины. Иногда они встречаются в городе и оба делают вид, что не знают друг друга.