Человек теней

– Она там, сынок, – шептал он. – Однажды она поговорит с нами, нужно только подождать.

Джонни не мог произнести ни слова. Он испытывал страх перед чем-то или кем-то, что выйдет к нему из тумана. И он знал, что это будет не его мать. Скорее, какой-то монстр или безумный зверь или ведьма. И это существо пугало его до смерти.

Несколько месяцев спустя, когда его отец отправился в серую зону один, туман сумерек забрал его тело. Больше его никто ни видел. «Она зовет меня из тени» – вот последние слова, которые он сказал сыну.

Найквист услышал странный отдаленный звук. Холодный туман, словно туго натянутая маска, обволакивал его лицо, и он резко вздрогнул. Он попытался отогнать воспоминания о своем детстве, чтобы не сбиться с пути. Что-то происходило. Звук становился все громче, он был в этом уверен. Вот только откуда он доносился? Найквист не мог этого сказать. Шум делался все громче и громче. Он был похож на вой раненого зверя из потерянных миров. Найквист застыл на месте и выронил фонарь. И вдруг увидел нечто, быстро приближающееся из густой пелены сумерек: в тумане вспыхнули желтые глаза, и детектива обдало жаром, светом и свистящим порывом ветра.

Всего в нескольких метрах от Найквиста пронесся экспресс. Из трубы валил густой черный дым, свет из окон бросал блики на испуганное лицо сыщика. С пронзительным свистом поезд пересек границу и исчез так же быстро, как появился, направляясь в яркий Дневной район. Звук еще несколько секунд не стихал, пока, наконец, не исчез вдалеке. Наступила тишина, нарушаемая лишь еле слышным «шшш». И в облаке тумана, над границей Сумрачного района, Найквист увидел движущуюся темную фигуру. Он не мог сказать, человек это или животное, но она была определенно живой и прямо стояла на двух ногах. На мгновение фигура застыла на месте, как будто наблюдая за ним, и через миг скрылась в тумане. Найквист покрылся холодным потом, сердце колотилось в бешеном ритме. Он довольно долго не мог успокоиться. Наконец он наклонился, поднял фонарик и снова повернулся к ряду домов, сосредоточившись на задании, чтобы восстановить свои нервы.

Перед глазами возник дорожный знак: «Переулок Энджелкрофт».

Он нашел его! Впереди горел бледный и мерцающий свет – единственное видимое освещение, отличающееся от лунного света. Сияние исходило из нижнего окна дома. Найквист направился в его сторону. Ворота болтались на петлях, и он шагнул в сад, сразу же почувствовав отвратительный запах гниющих растений. Ему стало дурно. Земля под ногами была влажной и рыхлой, усыпанной опавшими листьями и другими увядшими или засыхающими растениями. Над забором повисли голые ветви низкорослого вяза. В илистом грунте уцелел только один вид цветов. Их лепестки были светлыми, как будто природа создала их именно для этого региона. Найквист сделал еще шаг и увидел лежащий в сорняках фонарик: его свет слабо мерцал в пелене серого тумана. Вокруг него порхало несколько бабочек. Теперь Найквист знал: кто-то недавно был здесь и, как и он, искал что-то.

О земле Сумерек ходило немало легенд, и Найквист знал большинство из них наизусть. О том, как люди терялись в этом тумане и их больше никогда не видели. О том, что если вдохнуть туман, то он заражает легкие и все тело чумой. О том, что в сумерках хранятся тайны, выходящие за рамки того, что действительно нужно знать. Место призраков, блуждающих духов.

Обычные легенды, но ему приходилось в них верить. Несмотря на все, что он знал, несмотря на слова отца и его исчезновение.

Дом манил его. В окне горел желтый свет, и Найквист увидел провод, ведущий вниз от ближайшего телефонного столба в приоткрытую форточку. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Когда он закончил, изнутри дома послышались звуки – голос, возможно, женский. Он не был уверен. Кто-то кричал в полумраке. Крик ошеломил Найквиста. В нем было отчаяние, но он звучал приглушенно, протяжно, как будто кричавшему затыкали рот тряпкой. Входная дверь скрипела на петлях, ударяясь о раму.

Найквист попытался успокоиться.

В тени шелестели ветви мертвого дерева.

Он подошел к дому.

Комната на краю сумерек

В коридоре Найквиста встретила холодная тишина. В доме не было заметно ни малейшего движения, кроме нескольких сгустков тумана, окутывающих стены, как кружевные ленты. Женский голос стих. Теперь луч фонаря был значительно слабее, его энергию поглощало присутствие сумерек. Свет, который он видел с улицы, горел в боковой комнате, посреди которой стоял одинокий торшер. Открытая лампочка то вспыхивала, то тускнела, медленно и прерывисто, словно ею управлял сонный радиотелеграфист азбуки Морзе. Найквист вошел в комнату. На клочке покрытого плесенью ковра стояли небольшая газовая плитка и несколько чашек и консервных банок. Кроме этого в комнате был разобранный телефон, рядом лежали детали. Вокруг телефонного провода, тянувшегося вверх к приоткрытой форточке, обвивались тонкие сгустки тумана. Это зрелище напомнило ему о рассказах, которые он читал в «Сигнальном огне». О людях, которые живут на границе Сумрачного района и создают свои собственные устройства и приспособления. Но они делают это совсем не так, как некоторые наркоманы, любители разбирать и собирать бытовую технику. Очевидно, кто-то устроил себе здесь подобие дома.

Найквист двинулся вдоль короткого коридора. В воздухе стоял запах сырости, место выглядело давным-давно заброшенным. Дальнюю стену покрывала темно-зеленая плесень. Он остановился у подножия лестницы. Отсюда он увидел кухню. Кухонное окно, как и стеклянная панель задней двери, были полностью затуманены. Зрелище этого странного тумана гипнотизировало его. Казалось, это был сам лунный свет, постоянно переливающийся в новые образы, в то время как более темные пятна переплетались в свои собственные узоры. Через приоткрытую заднюю дверь сгустки тумана просачивались в дом. Обернувшись, Найквист посмотрел на лестницу и снова услышал крик женщины, доносившийся со второго этажа. Он осмелился позвать:

– Кто там? Кто это?

Тишина. Найквист услышал только эхо своего крика. Он поднялся на лестничную площадку. Здесь голос был отчетливо слышен. Он звучал очень низко, но определенно принадлежал той мучительно кричавшей женщине. К голосу добавился еще один звук, похожий на бой часов с кукушкой, который он слышал по телефону. Часы висели на стене, в нескольких метрах от него. Они пробили еще раз, неторопливо и устрашающе, и из своего укрытия появилась желтая крошечная птичка. Найквист подошел к часам. Голос женщины снова стих. Он представил себе, что звук растворился во влажных стенах. После паузы часы пробили еще трижды. Деревянные стрелки на циферблате были согласны с кукушкой. Было по-прежнему пять часов, как и во время телефонного звонка. В этом доме время стояло на месте.

Найквист посмотрел на наручные часы. Циферблат запотел.

И вдруг он услышал голос Элеанор.

Это была она, в этом он был уверен.

Он поспешил на звук по коридору и, остановившись перед открытой дверью в большую спальню в задней части дома, заглянул внутрь. Окно здесь было широко открыто, в проеме витали туман и лунный свет. Комнату озаряло жуткое серебристое свечение.

В стороне, спиной к нему, совершенно неподвижно стояла Элеанор.

Еще один человек, мужчина, сидел на кровати в углу комнаты, ближе к окну. Его лицо скрывала тень. Элеанор произнесла:

– Я тебе не верю.

Ее голос был тих, слова бесстрастны. Мужчина не ответил, но слегка пошевелился на кровати, и Найквист увидел в тумане металлический блеск. Мужчина держал нож. Длинное тонкое лезвие излучало тусклый свет, словно его коснулась луна.

У Найквиста возникло ощущение, что он смотрит сцену из театральной пьесы, причем является единственным зрителем. Его пока не замечали.

Он застыл на месте, боясь пошевелиться.

Время шло, и у него не было ни малейшего предположения, что произойдет в следующий момент.

Элеанор глубоко вздохнула. Ее настроение изменилось, и она, похоже, расслабилась.

– Пожалуйста, – сказала она. – Скажи мне, что это неправда. Скажи мне это!

В ответ человек на кровати приподнялся, и Найквист узнал его лицо. Это был мужчина, которого он видел на фотографии, найденной в сумке Элеанор. Но на том снимке, сделанном гораздо раньше, он был молод, ему было двадцать с небольшим. Тогда как человеку, сидевшему сейчас перед Элеанор, легко можно было дать все сорок. Волосы все еще были длинными, спадали ниже плеч, но в них уже начала пробиваться седина. У висков появились проплешины. На морщинистом бледном лице застыло выражение страха. Он умолял ее, его голос с каждым словом становился громче и громче.

– Ты должна понять, мною руководила любовь – и ничего больше. Тем не менее цена оказалась слишком высока, слишком много боли и потерь.

Он плавно провел ножом перед грудью. Это не казалось угрожающим жестом, но лезвие было направлено на девушку. Он говорил с тоской.

– Пожалуйста… Элеанор… Ты должна держаться подальше от меня и Сумрачного района.

Подняв фонарик, Найквист направил луч света прямо в лицо мужчины. Тот даже не моргнул, не сводя глаз с Элеанор. Сама девушка не пыталась взглянуть на луч фонаря. Из-за этого Найквист почувствовал себя невидимкой, совершенно лишним в этой сцене. Он был тихим незаметным наблюдателем, и не более того.

Через окно в комнату просачивался туман, обволакивающий Элеанор. Найквист чувствовал, как колотится его сердце. Он весь покрылся потом. Капли, стекающие по лбу, попадали в глаза. Клубы тумана наполняли комнату, создавая неизвестное атмосферное или магическое явление. Перед глазами Найквиста возник серебристо-лунный занавес, через который он смотрел в беспомощном удивлении. То тут, то там темные образы приобретали более четкие очертания, сменяясь новыми, которые, в свою очередь, принимали свой причудливый облик. Один из них казался почти человеческим, прежде чем, как и другие, растворился в новом узоре. Элеанор и мужчина на кровати остались на своих местах. Сверкнул нож. Найквист попытался освободиться от чар, но напрасно – туман не отпускал его. И он вдруг представил своего отца, стоящего на краю сумерек, смотревшего в никуда глазами, уже отвыкшими от дневного света, а затем шагнувшего вперед, чтобы встретиться с тем, что его там ждет.

Из коридора снова донесся бой часов с кукушкой. И снова лишь пять ударов. Шум привел Найквиста в чувство, заставив его сосредоточиться на странной сцене, разыгрывавшейся перед ним. В комнате, как и прежде, находилось три человека: Элеанор, мужчина на кровати и сам Найквист. Струйки тумана теперь тянулись к нему, словно бесчисленные тощие человеческие руки, ищущие утешения или же простертые в мольбе. Они ласкали его. Он почувствовал, как одна из них обвивает запястье. Найквист пребывал в трансе. Сделав шаг, он почувствовал, как ему в лицо, размахивая желтыми крыльями, бьется бабочка. Он поднял руку, чтобы отмахнуться от нее, и вдруг почувствовал слабость. Взгляд стал размытым. Туман полностью заполнил комнату. Найквист едва различал что-то на расстоянии вытянутой руки. Шум обжег его череп ожесточенным белым сиянием – других слов для описания этого чувства не было. Его насильно удерживали в трансе. А затем тьма. Глаза Найквиста закрылись.

Секунды медленно шли одна за другой…

Элеанор кричала.

Найквист чуть не споткнулся, будто внезапно освободившись от сна.

Теперь он стоял у кровати возле Элеанор.

Он не мог вспомнить, как туда попал.

Туман немного рассеялся.

Перед Найквистом предстало ужасное зрелище.

Мужчина на кровати рухнул спиной на подушку. Из открывшейся на шее раны текла кровь. Он с усилием моргнул, безуспешно попытавшись потянуться к девушке.

– Элеанор, дитя мое, – прошептал он. – Элеанор, тебе нужно уходить, пожалуйста, покинь город. Они тебя ищут!

Найквист с ужасом понял, что нож теперь у нее в руке и лезвие его окрашено в красный цвет.

Мужчина закричал:

– Элеанор, беги! Беги! Уходи!