Седина в бороду

– Во сколько он вам обошелся?

– Я купил этот платок на прошлой неделе на ярмарке в Петворте за шесть пенсов.

– Я даю вам шиллинг.

– Шиллинг! Целый боб!? – Спэнг захлопал глазами, – Боже!

– Осел должен хорошо питаться, – без тени улыбки заявил сэр Мармадьюк, – а поскольку он теперь является моей собственностью, то я должен позаботиться о фураже для него. Так что берите шиллинг и верните ему платок.

– Разрази меня гром! – воскликнул Спэнг, кладя шиллинг в карман. – Никогда не слышал, чтоб ослов кормили платками, но если вы так хотите, – он швырнул платок ослу.

Животное с крайне высокомерным видом обнюхало подношение, затем нехотя принялось жевать, прикрыв глаза и прядая ушами.

– Похоже, ему нравится, – сказал сэр Мармадьюк задумчиво.

– Ах, ах, ах! – проворчал Спэнг, – жаль, что у нас нет утюга, придется ему довольствоваться измятым платком.

– А овес у вас к нему не прилагается? – спросил сэр Мармадьюк, продолжая с огромным интересом наблюдать за своим четвероногим приобретением.

– Овес? – воскликнул мистер Спэнг, в изумлении распахнув круглые глаза. – Если вы попробуете дать ему овса, он полезет на дерево подобно вспугнутой белке.

– А сено?

– Сено? – Спэнг покачал головой. – Сено для Горация, что для меня шампанское с устрицами. Нет, приятель, он питается травой, иногда ему перепадет куст чертополоха, а вообще он ест все, что сумеет стащить. Взгляните на мой картуз! – И он стянул свой головной убор весьма потрепанного вида и удрученно покачал головой. – А ведь он был как новенький, пока это отродье не попыталось съесть его! – горестно вздохнул он, – мне он стоил семь шиллингов и…

– Его имя Гораций?

– Нет! Гораций – это кличка, а не имя, так же как Го, или Гор, или Гоц. Не смотрите на меня так изумленно, приятель, Сэм Спэнг умеет ставить свою подпись и читать напечатанные буквы даже написанные от руки, если, конечно, почерк разборчивый. И помните, если Гораций заупрямится, надо пустить в ход почесыватель, и эта скотина станет как шелковый. Должен сказать, вы по-справедливости обошлись со мной, если не считать картуза, который ваш осел нагло сжевал.

– Это животное в тот момент еще не было моей собственностью, – с улыбкой ответил сэр Мармадьюк.

– Это верно, – вздохнул мистер Спэнг. – Тогда я пойду. Что ж, доброго вам пути, приятель, удачи в дороге!

– И вам того же, мистер Спэнг.

Человечек кинул свирепый взгляд на невозмутимое животное, добродушно кивнул нашему герою и начал удивительно проворно взбираться по крутому склону лощины. Наверху он оглянулся.

– Гораций во вторник съел кусок от палатки, – крикнул он, словно повинуясь какому-то внутреннему побуждению, – но если прикрыть дыру крышкой от котелка, то палатка все-таки убережет вас от дождя и ветра.

– Благодарю за совет, – ответил джентльмен.

– Не стоит! – Спэнг помедлил, – чайник протекает, если его хорошенько не заткнуть! – возвестил он сверху.

– Ну так, значит, придется его хорошенько заткнуть, мистер Спэнг.

– А у одного из котелков нет ручки, так что с ним надо быть поаккуратнее!

– Аккуратность – это мой девиз, мистер Спэнг.

– Принимая во внимание эти обстоятельства, быть может, мне надо вернуть тот шиллинг, что вы отдали за платок?

– Сделка есть сделка, мистер Спэнг, но все равно спасибо. Я полагаю, вьючное седло в порядке?

– Приятель, седло отличное! На него можно взвалить весь ваш груз.

– Приятно слышать. Это все, мистер Спэнг?

– Вот еще что, сэр… Я вижу, вы джентльмен, и к тому же порядочный человек, а потому, сэр, Сэмюэль Спэнг от всего сердца желает вам добра!

С этими словами человечек сорвал свой потрепанный картуз и помахал на прощание, сэр Мармадьюк в ответ совершенно серьезно начал размахивать почесывателем. Но вот круглое лицо и низенькая фигура скрылись из виду.

Сэр Мармадьюк уселся на табурет и погрузился в созерцание доселе невиданного им существа, славящегося трудолюбием и терпеливостью.

Глава XV,

которая не повествует ни о чем конкретном

Ева-Энн возвращалась по тенистой лесной дороге; девушка двигалась с той гибкостью, с той непринужденной грацией, что свойственны лишь пылкой юности. Сэр Мармадьюк наблюдал за ней, сидя в своей канаве, и ему на ум приходили то стремительный полет ласточки, то исполненный благородства прыжок оленя, то легкое и неуловимое движение рыбы в прозрачных глубинах, он любовался своей спутницей, пока вдруг не осознал, что в руках у Евы-Энн большая корзина.

– Ей-богу! – воскликнул он, отбирая у девушки поклажу. – Она куда тяжелей, чем выглядит.

– Осторожней, Джон, там соус. Не наклоняй ее так сильно!

– Соус?

– Ну да, соус! Я встретил жену фермера, и она, добрая душа, продала мне пирог с мясом и фасолью.

– Чудесно, дитя мое! Я купил кое-кого, и у меня имеются большие подозрения, что зовут его Гораций.

– Что ты хочешь этим сказать, Джон? – девушка с беспокойством взглянула на джентльмена.

– А также палатку, два котелка и чайник!

– Ты бредишь, Джон?

– Взгляни сама!

Он повел девушку в лощину, где они и обнаружили Горация, с огромным аппетитом пожиравшего тростниковую подстилку. Невозмутимо чавкая, осел поднял лохматую голову и навострил длинное ухо. Хитрый глаз уставился на пришельцев. Сэр Мармадьюк отступил в сторону:

– Ева-Энн, позволь представить тебе Горация, нашего спутника в предстоящих странствиях.

– О, – звонко рассмеялась Ева, – какой у него умный взгляд!

– Примечательный факт, дитя мое, учитывая, что это всего-навсего осел!

– Но бедняжка голоден, Джон, посмотри, он совсем изголодался!

– Удивительно! – озадаченно согласился сэр Мармадьюк. – Гораций уже управился с шейным платком отнюдь немалых размеров, который вкупе с этой тростниковой подстилкой был призван утолить желания ослика. Но, похоже, этого не произошло. Этот осел – самая большая загадка на свете.