Лицо Екатерина покрылось красными пятнами.
– Значит, это правда… Негодяй, негодяй, негодяй! – сдавленным голосом произнесла она и заплакала во второй раз за это утро.
Сью сочувственно вздохнула, в глубине души, впрочем, довольная, что именно она принесла королеве такое важное известие. Бенедиктус, сцепив пальцы, молча стоял рядом. Екатерина, всхлипывая, подошла к Сью, сняла кольцо с мизинца и отдала ей:
– Постарайся узнать подробнее о замыслах короля. Ты будешь вознаграждена за усердие.
– О, мадам, служить вам – лучшая награда для меня! – ответила Сью, принимая кольцо.
– Иди, – приказала ей Екатерина и обратилась к Бенедиктусу. – Что же нам делать, монах?
– Папа никогда не разрешит королю развестись с вами. Ну, а если король пойдет против его воли, то сбудется пророчество, – сурово и внушительно проговорил Бенедиктус.
– На все Божья воля! – перекрестилась Екатерина. – А я, пожалуй, дополню письмо к императору вестью о том, что его дочь скоро будет брошена мужем. Оставь меня, монах!
* * *
Сэр Джеймс после королевской охоты лег спать только утром. Вернувшись в город, он вместе со своими приятелями поехал в известную им харчевню, хозяин которой в один момент выгнал всех засидевшихся здесь допоздна добрых горожан и устроил для компании благородных джентльменов великолепный пир. Было очень весело: музыканты, не переставая, играли до рассвета, шуты смешили своими выходками, девицы, стройные и симпатичные, были соблазнительны и податливы. Приятели сэра Джеймса напились до потери вменяемости и вели себя непристойно: под утро они раздели всех девиц догола и в таком виде повезли по улицам Лондона, оглашая спящий город дикими криками и пением неприличных куплетов.
Сэр Джеймс благоразумно уклонился от участия в публичной вакханалии и приказал слугам отвезти его домой. Невзирая на утомительную королевскую охоту, бессонную ночь и огромное количество выпитого, он чувствовал себя неплохо. В его голове непрерывно крутилась одна и та же приятная мысль: «Король все-таки решился, наступает наше время! Наступает время наше – королем все решено!»
Довольная улыбка не сходила с лица сэра Джеймса: с ней он приехал домой, с ней его раздели и погрузили в ванну, с ней вытащили оттуда, заснувшего, и положили в постель.
Спал сэр Джеймс, однако, недолго. Не прошло и трех часов, как он был разбужен своим секретарем Джонсом, которому пришлось изрядно потрудиться, чтобы привести его в чувство. Наконец, сэр Джеймс открыл глаза, посмотрел на Джонса и звучным голосом сказал:
– Спасибо, милая девушка, ты можешь идти домой.
– Но милорд…
– Иди, ты мне больше не нужна, – произнес сэр Джеймс, отвернулся и заснул.
– Милорд! Проснитесь! Да проснитесь же! – потеряв терпение, секретарь бесцеремонно потряс сэра Джеймса за плечи.
– Что? Что? Что? – приподнялся сэр Джеймс на кровати. – Как ты смеешь прикасаться ко мне, трактирщик? Я не стану платить за то вино, которое не пил!
– Я не трактирщик, милорд! Я ваш секретарь! – отчаянно воскликнул Джонс.
– Секретарь? – задумчиво проговорил сэр Джеймс: – Может быть, может быть…
– Проснитесь же, милорд! Умоляю вас! У меня чрезвычайное сообщение, – Джонс снова потряс его за плечо.
– Сообщение? Вы говорите «сообщение»? – сэр Джеймс вздохнул и приложил руку к голове. – Что означает «сообщение»?
– То есть как? – изумился Джонс. – Ну, сообщение – это известие, новость, сведение…
– Боже мой, как много слов! – прервал его сэр Джеймс. – Для чего их так много, если все они означают одно и то же? Вы меня совсем запутали. Вернемся к этому… как вы сказали?
– Сообщению, милорд!
– Ради бога, не кричите, – поморщился сэр Джеймс. – Сообщение… Что – то я никак не могу уловить смысл этого слова, – так мы никогда не дойдем до истины. Скажите то, что вы хотели сказать просто, безо всяких сообщений, – он устало откинулся на подушку.
Секретарь удивленно пожал плечами.
– Я хотел сказать, милорд, что королева написала письмо императору, в котором она обвиняет нашего государя в преступлениях против религии, нравственности, против законов государства, а также в оскорблении ее королевского величества, и пишет о намерении короля развестись с ней. Королева просит императора принять все меры к низложению короля Генриха.
Сэр Джеймс в одно мгновение поднялся с постели.
– Откуда вам это известно? – спросил он, недоверчиво глядя на Джонса.
– Королева поручила своему придворному – сэру Фердинанду – тайно отвезти письмо. Но тот оказался благоразумным человеком, и прежде чем ехать к императору, встретился со мной и показал мне послание королевы. Мне пришлось заплатить сэру Фердинанду тридцать серебряных монет.
– Вам возместят ваши расходы, – небрежно махнул рукой сэр Джеймс. – Итак, разрыв между королем и королевой стал окончательным. Более того, королева решилась на государственную измену – на свержение законного правителя страны. Ах, как хорошо все складывается, удача сама стучится к нам в дверь!.. Быстро мне одеваться, – я еду на прием к королю. И позвать лекаря, – пусть даст мне что-нибудь, избавляющее от головной боли и тошноты.
* * *
Почти в тот же час сэр Томас сидел у себя в кабинете в кресле перед камином, перелистывая старинную книгу, оплетенную почерневшей телячьей кожей. Дверь в кабинет беззвучно открылась, и вошла жена сэра Томаса. Она приблизилась к мужу, ласково кивнувшему ей, обняла его и заглянула в книгу, которую он читал.
– Что это за фолиант? – спросила она.
– «Основания стоицизма», – ответил сэр Томас.
– Я думала, ты пишешь.
– Нет. Я больше никогда не буду этого делать, – сказал он, нахмурившись.
– Почему?
– Подчинить перо запросам толпы и выгодно продавать свои литературные изделия – вот единственное, ради чего можно заниматься литературой. Тот, кто следует этим принципам, заслуживает уважения как хороший ремесленник и расчетливый купец. Но горе пришедшему в литературу с высокими побуждениями, с искренними душевными порывами! В лучшем случае его ждет небрежное внимание избранных ценителей, в худшем – шиканье растревоженной толпы. Я не хочу больше стоять у позорного столба, не хочу слышать злобные выкрики врагов и ядовитые слова утешения от друзей. Слава богу, мы достаточно обеспечены, и мне не надо торговать своими мыслями и чувствами, чтобы заработать себе на жизнь!.. Помимо всего, я сейчас сильно устаю на государственной службе; если бы я и хотел заняться сочинительством, у меня нет ни времени, ни сил на литературные упражнения, – сэр Томас вздохнул.
Екатерина Арагонская, первая жена Генриха VIII.
Неизвестный художник
– У тебя что – то случилось? На вчерашней охоте его величества? – насторожилась жена.
– У меня – нет. У всех нас – да.
– Я не понимаю тебя.
– Король оказал особые знаки внимания леди Энни, – коротко объяснил сэр Томас.
– Ну и что? Слабость короля к молодым девицам известна всем.
– Государь хочет развестись с королевой.
– Вот новость! – засмеялась жена. – Да он уже много лет хочет с ней развестись!
– Нет, теперь его намерение решительно и серьезно. Сама королева убеждена в этом. Сегодня она отправила письмо своему отцу императору, в котором просит заступничества и требует принять меры к низложению короля.