Цербер: волк в овчарне

Я улыбнулся:

– Авария должна выглядеть естественно. Это стандартные схемы старой системы, но с небольшими изменениями. Они реагируют на различные нагрузки. Нас не устроит, если что-то один раз откажет – они придут и устранят неисправность. Нужна цепная реакция поломок.

– Разве это не вызовет подозрений?

– Ты не разбираешься в технике. Часто за одной поломкой следует другая. Наоборот, чем больше неисправностей они обнаружат, тем больше будут винить устаревшую систему. Поверь мне – это моя специальность.

Она обняла меня:

– Я верю тебе, Квин. Просто все так невероятно! Я бы никогда не выдумала такого.

– Да, – ответил я. – Именно поэтому люди вроде меня – ловкачи и мошенники – достигают многого. Обыкновенный человек не обладает тем складом ума, который толкает на подобные авантюры.

– Они могут научиться.

– Конечно, – согласился я. – В Конфедерации уже созданы отряды специалистов, чтобы ловить таких…

– Звучит интригующе. Но кто-нибудь уже наверняка разработал защиту.

Я рассмеялся:

– Ее изобретают каждый год или два с незапамятных времен. И она действует – пока не появится очередной гениальный возмутитель спокойствия.

Даже ты, Вагант Лару, уязвим, – думал я, глядя на океан. – Ни одна крепость не может быть неприступной, в любой системе безопасности найдется слабое место. Я иду за тобой, Вагант Лару. День за днем, шаг за шагом. И даже твои друзья-Чужаки не спасут тебя от нас.

Что бы я ни ворковал Санде, сам я ни на грош не доверял ни одному подпольному торговцу. В среду я проверил схемы в лаборатории. Схемы прошли проверку отлично. Люди Отаха хорошо потрудились, теперь пришел мой черед блеснуть.

В тот же вечер я проверил флаер компании, это тоже не вызывало подозрений, поскольку на следующий день я должен был лететь на Комору на совещание – обычная рутина. Необычным было лишь то, что в этот вечер я переоделся в форму ремонтника Тукера и, употребив некоторую ловкость рук, завладел стандартным наборов инструментов.

Первую остановку я сделал у жилого комплекса в восьми километрах от главного завода. Служебное удостоверение позволило мне легко проникнуть на территорию – они даже не обратили внимания на имя, только сличили лицо со снимком, – и вскоре я был в кабинете коменданта.

– Проверка главной системы оповещения города, – сообщил я. – У нас постоянные аварии на линии. Мы не можем заранее предсказать, когда эта штуковина выйдет из строя, но мне велели посмотреть.

– Действуйте, – беззаботно произнесла она. – Это на четвертом уровне, чуть выше поверхности воды.

Я кивнул, поблагодарил ее и добавил:

– Может, когда-нибудь заменят эту рухлядь.

– Ха! – воскликнула она. – Раньше сгорит муниципалитет или особняки затопит!

Я спустился на служебном лифте и быстро отыскал главную линию, от которой отходили провода пожарной сигнализации к каждому этажу и к каждой комнате. Неустранимой бедой системы, как я уже знал, было то, что все постройки находились в деревьях. Основная часть растения была под водой, а вершины, как правило, пустотелые, соки их почти не питали, а солнечные лучи сушили.

И независимо от того, насколько инертными были материалы, применявшиеся в строительстве, кора легко воспламенялась.

Поэтому компьютеризованная система пожарной сигнализации следила за малейшим повышением температуры на открытой поверхности дерева. Другим реальным средством спасения были желоба, по которым отовсюду можно было съехать в воду.

Я не собирался ничего поджигать. Я проверил линию в нужных мне точках и заменил миниатюрные схемы своими, не забывая для пущей достоверности слегка испачкать их. Любой, кто к ним сунулся, увидел бы жуткую грязь в этом месте и не удивился бы неисправности.

Мне не раз доводилось обрабатывать подобным образом гораздо более сложные и технически совершенные системы безопасности. И меня ни разу не обнаружили – даже когда подозревали диверсию.

На установку всех схем ушло меньше получаса, но я проследовал обычным маршрутом обслуживания, изображенным на стене в мастерских. Любой проверяющий убедился бы, что вызов был заказан и зарегистрирован. Я сам подложил бланк заказа и убедился, что он остался на месте – не ушел в отдел назначений.

Я убежден, что современный человек беззащитен перед любым компетентным инженером. Мы зависим от компьютеров при любой покупке, мы полагаемся на них в вопросах учета, безопасности, даже жизнеобеспечения. Мы настолько доверяем и принимаем их как должное, что большинство людей охотно пойдет на поводу у вычислительной машины.

Я сделал около тридцати остановок в различных точках этой системы, добрался до пожарной части, избавился от остатков своего незаконного снаряжения и вернулся на завод. Переодевшись в обычную одежду, положил на место инструменты и бросил спецовку в люк прачечной компании.

Потом я отправился домой.

На следующий день я слетал на совещание, вернулся в полдень и рано ушел с работы в отдел ремонта, где просмотрел заявки на обслуживание.

Две схемы уже вышли из строя в жилом «дереве» в восьми километрах от завода. Одна приблизительно в полдень, другая совсем недавно. Ремонтники были на вызове.

Я улыбнулся и поехал обедать.

К пятнице произошло уже семь поломок и еще один сигнал из другого места. Это делало мое вредительство не столь очевидным. Хотя вряд ли следователь или специалист Тукера поверит, что кому-то пришло в голову такое развлечение.

В четверг я работал допоздна, отчасти наверстывая упущенное, отчасти из-за того, что в то время у всех был один удлиненный день в неделю – нам действительно не хватало людей. Возможно, что-то готовилось. И я был не прочь об этом узнать.

Поздно вечером, разминая ноги, я столкнулся с группой ночных дежурных. Уборка в основном была автоматизирована, но правила требовали присутствия людей. Я смотрел на проходивших мимо мужчин и женщин, опытных специалистов, и видел, как они устали.

В пятницу компьютер системы пожарной безопасности окончательно разладился. Ложные сигналы поступали отовсюду. Половину ремонтников Тукера бросили на обнаружение и устранение неисправностей. Они справились только к вечеру…

Измерения показали, что система действительно в ужасном состоянии. Почти все, что случилось в пятницу, не имело ко мне отношения. Видимо, мои схемы спровоцировали отказ элементов с настоящими дефектами. Я надеялся на такое везение, но планы на этом не строил. Так или иначе система нуждалась в срочной замене.

В этот день мне удалось рано закруглиться благодаря сверхурочной работе накануне. Не было и четырех часов, когда я оказался у главного входа, чтобы отправиться на экскурсию для важных персон. Как правило, таковых и в помине не было; многие приглашали друзей, и компания это поощряла – для улучшения отношений с персоналом.

Дилан взяла выходной по болезни, хорошо выспалась и прекрасно выглядела. С ней стояла невысокая, стройная красотка с оливковой кожей, черными как смоль волосами и такими жгучими глазами, каких я никогда не встречал. Я даже остановился и удивленно покачал головой. Наверное, я никогда не привыкну ко всем этим метаморфозам.

– Санда? – нерешительно вымолвил я. Она улыбнулась и кивнула:

– Ты даже не представляешь, на что себя обрек. Тебе придется напоить, накормить и перелюбить половину Дома Акеба.

Я кивнул:

– Это меня не пугает! – Взглянул на обеих и ощутил их внутреннюю тревогу, которую они пытались скрыть. Я прижал их к себе и прошептал:

– Не волнуйтесь. Все хорошо!

Нас ждала проверка: только уполномоченным сотрудникам разрешался доступ в некоторые зоны. Поскольку я заказал экскурсию заранее, и она носила обзорный характер, войти не составило труда. Обычно вы вставали перед дверью, надевали шлем с датчиками и вставляли удостоверение в щелку панели. Если все в порядке, дверь открывалась, пропуская вас – точно так, как в шлюзе.

Если бы четыре с лишним тысячи сотрудников Тукера проделывали это ежедневно, они бы целый день "шли на работу". Поэтому сложная процедура выполнялась только в запретных зонах – второе слабое место системы.

Мы стояли снаружи одной такой зоны, и я играл роль гида.

– Эта зона управляет местной банковской системой, – сообщил я. – Одиннадцать мелких городских банков хранят здесь свою информацию и переводят деньги и активы. Просто банковская связь с главным компьютером. Машины запоминают, откуда приходят и куда уходят деньги и перебрасывают суммы с одних счетов на другие с помощью несложных кодированных команд. Эти коды довольно просты – любой, кто добрался бы до одной из регистрирующих машин, стал бы миллионером.

– Почему же их не усовершенствуют? – поинтересовалась Санда.