Мыслитель Миров и другие рассказы

«Нет! – смешалась Бетти. – Это еще не все, Ральф, и ты это знаешь. Мы занимаемся изысканиями потому, что тебе это нравится. И тебе нравится иметь дело с людьми так же, как всем остальным – даже если они играют не по правилам и всё ставят с ног на голову».

«Играют не по правилам и всё ставят с ног на голову, – Клэй повторил эти слова с таким выражением, как будто пробовал редкий деликатес. – Именно то, чего нам не хватает на Приюте. В старые добрые времена у нас было достаточно суматохи и беспорядка. Предки бросались с головой в омут, чтобы подчинить себе новый незнакомый мир. Мы его подчинили. Еще сто лет отсутствия настоящих проблем, и мы погрузимся в наркотические бредни, поддадимся апатии, выродимся».

Ральф Велстед молчал.

«Нельзя забывать, Ральф, – говорил Клэй, – что мы неотделимы от человечества. Если дела идут хорошо – прекрасно. Но если существуют проблемы, мы хотим способствовать их решению. Вы сказали, что для вас противник оказался слишком силен. Но думаете ли вы, что у противника хватит сил бороться с целой планетой? С тремястами миллионами отточенных, добросовестных умов?»

Ральф пристально смотрел на собеседника, его воображение оживилось: «Не вижу, каким образом…»

Клэй улыбнулся: «Я тоже не вижу. Пусть эту задачу решают триста миллионов человек. В такой перспективе она не представляется слишком сложной. Тремстам умам потребовалось три дня, чтобы понять, каким образом кварцевый додекаэдр…»

Ральф вздрогнул и с укором взглянул на жену: «Бетти!»

Она покачала головой: «Я сообщила Клэю о нашем разговоре, о нашем споре. Мы долго обсуждали этот вопрос. Я рассказала ему всё – и обещала подать сигнал, когда мы попробуем сбежать. Но я ни словом не упомянула гиперпространственный двигатель. Если они его сделали, это их собственное открытие».

Ральф Велстед медленно повернулся к Клэю: «Вы открыли его? Открыли? Но это невозможно!»

«Ничего невозможного, – возразил Клэй. – Вы сами намекнули на сущность головоломки, когда сказали, что человеческий разум в этом случае бесполезен, так как гиперпространственный двигатель работает в условиях, несовместимых с человеческими представлениями. Так что мы сосредоточили внимание не на двигателе как таковом, а на условиях его функционирования. Первые результаты были получены, когда мы рассмотрели возможность одновременного перемещения в двенадцати направлениях – отсюда и эксперимент с додекаэдром. Интуитивная догадка, если хотите – но эксперимент удался».

Ральф вздохнул: «Вы победили. Я сдаюсь. Клэй, теперь вся головная боль – ваша. Вы сами того хотели. Что вы намерены делать? Вернуться на Приют?»

Клэй улыбнулся с выражением, напоминавшим нежность: «Мы уже в космосе, так или иначе. Я хотел бы взглянуть на Землю. Провести там месяц, инкогнито. А потом мы вернемся на Приют, и я отчитаюсь перед моим миром. После чего все мы – триста миллионов – подождем звонка, чтобы выйти на ринг и начать первый раунд».

БОГ И ХРАМОВЫЙ ВОР

Будучи занят по горло неотложным делом спасения своей шкуры, Брайер Келли не успел избавиться от маскировочного костюма. Авантюра оказалась гораздо опаснее, чем он предполагал. Ни в коем случае он не рассчитывал попасть в такую адскую переделку.

До того момента, когда он вступил в причудливый темный храм Северного Города, маскировка служила ему хорошо. Он ничем не отличался от жрецов Ханя – никто даже не взглянул на него дважды. В храме он остался один, и в маскараде не было необходимости.

Внутренность храма производила странное, но глубокое впечатление. Потолок поддерживался готической вязью стропильных ферм, альковы вдоль стен были завалены старинной рухлядью. Черные драпировки приглушали и поглощали свет красных и зеленых фонарей.

Медленно проходя вдоль центрального нефа, Келли ощущал нервное покалывание по всему телу – он приближался к высокому черному зеркалу в дальнем конце, глядя, как завороженный, на свое отражение, принимавшее угрожающие размеры. Келли пригляделся бы внимательнее к полупрозрачным глубинам за зеркалом, если бы не заметил самоцвет: горевший холодным зеленым пламенем шар, лежавший на черной бархатной подушке.

Пораженный красотой камня, Келли поднял его и повертел в пальцах – и тут же началась суматоха. Красные и зеленые огни мигали, сигнальная сирена ревела, как бешеный бык. В альковах, как по волшебству, появились мстительные жрецы, и маскировочный костюм стал существенной помехой. Пока он бежал – обратно вдоль нефа, вниз по шатким ступеням, по вонючим задворкам к своему аэромобилю – трубчатая черная риза стесняла движения ног. Теперь, когда он сгорбился над панелью управления, капли пота выступили под белым гримом, кожа изнывала от чесотки.

В трех метрах под машиной убегали за корму покрытые коркой соли илистые отмели. Грязно-желтые тростники хлестали по корпусу. Прижимая локоть к бедру, Келли нащупал твердую округлость драгоценности. Удача вызывала у него смешанные эмоции – главным образом мрачные предчувствия. Он опустил аэромобиль ближе к солончаку. «Еще пять минут, и я буду за пределами радиуса действия радара, – думал Келли. – А вернувшись в Сорвиголовку, снова стану одним из пятидесяти тысяч. Там меня трудно будет найти, если не проболтаются Эрли или Мэйпс…»

Он рискнул взглянуть на экран заднего вида. Северный Город все еще вздымался из мрачных прибрежных низин, как гипертрофированный остров Мон-Сен-Мишель. Туманные испарения замутнили его – конический силуэт постепенно сливался с небом и в конце концов исчез за горизонтом. Келли слегка приподнял нос машины, постепенно поднимаясь к жаркому белому солнцу, Магра-Таратемпосу.

Атмосфера становилась разреженной, небо чернело, появились звезды. Келли сразу узнал старое земное Солнце – желтоватую звезду между Сад-аль-Суудом и Сад-аль-Меликом в созвездии Водолея – всего лишь тридцать световых лет до родной планеты…

Послышался тихий шипящий звук. Свет изменился – он больше не был белым, он стал красным. Келли моргнул и в замешательстве посмотрел по сторонам.

Магра-Таратемпос исчез. Внизу слева, над горизонтом, громоздилось гигантское красное светило. Под ним, в новом винно-красном зареве, простирались болотистые солончаки.

Ошеломленный, Келли переводил взгляд с солнца на планету и снова в небо, где только что сиял Магра-Таратемпос.

«Я сошел с ума! – сказал Келли. – Если только…» Два или три месяца тому назад в Сорвиголовке ходили странные слухи. Не зная, чем еще развлечься, местные острословы превратили всю эту историю в шутку, она постепенно наскучила, и о ней забыли.

Келли, работавшему компьютерным оператором на астронавигационной станции, это происшествие было известно во всех подробностях. Она заключались в следующем. Пьяный сборщик пыльцы подставил ногу строгому и суровому жрецу Ханя, затянутому в черную трубчатую ризу, и тот плюхнулся в болото. Жрец высунул белое лицо из-под капюшона рясы, как черепаха – голову из-под панциря, и прохрипел на северогородском жаргоне: «Ты оскорбил жреца Ханя! Насмехаешься над нами и над именем Великого Бога! Грядет возмездие! Наступил Седьмой Год – безбожники-земляне, вы попытаетесь сбежать, но вам некуда будет бежать!»

Слухи о проклятии жреца переходили из уст в уста. Келии помнил, с каким радостным возбуждением рассказывали об этом случае. Он поморщился и снова рассмотрел небо – его снова охватило предчувствие беды.

Факты оставались фактами, их невозможно было отрицать. Магра-Таратемпос исчез. В другой части неба появилась незнакомая звезда.

Келли забыл о радарах слежения, направил аэромобиль вверх и вылетел на орбиту. Расположение звезд изменилось. Половина неба покрылась мраком – в нем изредка мерцали одинокие звезды и виднелись смутные облачка далеких галактик. С другой стороны вдоль четверти неба протянулось огромное пятно – узкая длинная светящаяся полоса с утолщением посередине, вся усеянная миллионами мельчайших ярких точек.

Келли выключил двигатель; аэромобиль дрейфовал в пространстве. Несомненно, светящееся пятно было галактикой – так она выглядела с внешнего края. Ощущая все большее замешательство, Келли снова взглянул на планету. На юге можно было заметить треугольное плоскогорье, выступавшее из солончаковой равнины, а далеко на севере – неровный ступенчатый конус, город Ханя.