Шато д'Иф и другие повести

Второй пилот, полностью сосредоточенный на приборах управления, успел, однако, обратить внимание на Рэча краем оптической прорези: «Что произошло?»

«Зау-Амуз дал новые указания, – ответил Рэч. – Надлежит приземлиться далеко от космического порта, в дикой местности».

Пилот отозвался резким жужжанием: «Странно! Это противоречит последним указаниям. Он сообщил точные координаты места приземления?»

«Он разрешил нам руководствоваться собственным суждением, – пояснил Рэч, чувствуя, что, с точки зрения фалида, говорил нечто беспрецедентное. – Всего лишь следует выбрать подходящий удаленный от населенных мест участок и приземлиться».

«Странно, странно! – жужжал пилот. – Как много странных вещей произошло за последние несколько периодов! Возможно, следует подтвердить эти указания, обратившись к Зау-Амузу».

«Нет! – повелительно проскрежетал Рэч. – Сейчас он занят и не хочет, чтобы его отвлекали».

Пилот отрегулировал несколько приборов на панели управления. Рэч, не имевший никакого представления о том, в чем заключались его функции, продолжал сидеть, тревожно глядя в иллюминатор.

Пилот внезапно заметил его бездействие. «Внимание! Выполняй обязанности! – гневно прожужжал он. – Компенсируй радиальный момент вращения!»

«Я болен, – пожаловался Рэч, – я плохо вижу. Компенсируй момент вращения сам».

«Что ты придумал? – яростно возмутился пилот. – С каких пор глаза отказываются служить фалиду? Ты забыл о Бза?»

«Тем не менее, таково положение вещей, – возразил Рэч. – Тебе придется посадить корабль в одиночку».

Так как ему не оставалось ничего другого, пилот, приглушенно жужжавший от нервного возбуждения, испуга и замешательства, сосредоточился на решении свой задачи.

Планета увеличивалась, ее поверхность распространилась за пределы иллюминатора. Рэч продолжал неподвижно сидеть – к своему удивлению, он заметил, что его даже забавляли лихорадочные попытки пилота делать работу за двоих.

V

Внизу показался город, прекрасный в фалидских глазах Рэча – многочисленные приземистые купола из темного блестящего материала, несколько пятиугольных площадей, темно-коричневых, украшенных огромными строгими мозаичными орнаментами двух инфракрасных оттенков, одна высокая башня-опора, увенчанная сферой, из которой выступали два противоположных конуса, узких и усеченных – вся эта башня, вместе со сферой и конусами, медленно вращалась на фоне угрюмого оливково-зеленого неба.

Приплюснутые городские купола прижимались к унылой, слегка холмистой равнине. Неподалеку поблескивала сонливая река, за ней начинались болотистые топи – даже теперь, уже привыкнув к оттенкам тринадцати фалидских цветов, Рэч не мог не подивиться причудливому сумрачному ландшафту, озаренному тусклым зеленым солнцем.

Они пролетели над городом, а затем, судя по всему, над промышленным районом. Рэч увидел огромные, пышущие пламенем провалы, высокие и узкие решетчатые фермы и стрелы на фоне неба, отвалы шлака, передвижные подъемные краны, удивительно похожие на земные.

Город скрылся за горизонтом. Внизу простиралась необжитая местность.

«Приземлись у того высокого холма, – указал щупальцем Рэч. – Поближе к краю леса».

«Ты же сказал, что плохо видишь!» – без каких-либо признаков раздражения или подозрительности удивился пилот-фалид; по всей видимости, раздражение и подозрительность просто не относились к числу эмоций, свойственных рядовым фалидам.

«Я хорошо вижу только то, что далеко», – объяснил Рэч.

«Странный, странный рейс!» – прожужжал фалид.

Устойчивое приземление огромного звездолета на неровной поверхности представляло собой сложнейшую задачу, и Рэч вынужден был почувствовать почтительное уважение к навыкам и сообразительности пилота-фалида. «Фалиды умеют прекрасно приспосабливаться к неожиданным условиям, если перед ними поставлена определенная цель. Но в тех случаях, когда порядок действий предусмотрен правилами Бза, они становятся бесхитростными, даже наивными», – подумал Рэч.

Огромный, тяжелый звездолет завис над темной поверхностью мягкого торфа, покачнулся, опустился на торф, слегка осел и замер.

«Зау-Амуз приказал, чтобы ты ожидал его вызова здесь, а я должен идти в другое место», – сообщил пилоту Рэч.

Он поднялся и выпрямился – высокое черное существо, покрытое ороговевшим хитиновым панцирем, с причудливо сочлененными ногами, крапчатыми руками-щупальцами и сложно устроенной головой гигантского насекомого. Но в этой голове пульсировал человеческий мозг, и этот мозг кричал: «Пора! Настало время!»

Подгоняемый возбуждением, он быстро вышел в коридор, пробежал к каземату, открыл засов и подозвал женщину настойчивыми жестами щупалец.

Женщина колебалась – она не узнала его, он чувствовал ее страх. Тем не менее, она повернулась к нему. Он стал подзывать ее еще настойчивее. На общение с помощью записок не было времени. Он указал щупальцем на себя, потом на нее. Она вдруг поняла его и подбежала к двери. Рэч приподнял конец щупальца, призывая к осторожности, и вывел ее в коридор.

Послышались отчаянные вопли: фалиды нашли тело Зау-Амуза. Приходилось торопиться, не скрываясь. Рэч подвел женщину к выходному люку. Весть об ужасном убийстве распространялась быстро – и весть эта, казалось, парализовала фалидов, лишала их разума и воли.

Открыть выходной люк оказалось непросто – он был оснащен неизвестными Рэчу устройствами.

Рэч подошел к двум стоявшим неподалеку фалидам: «Откройте люк! Таков был последний приказ Зау-Амуза!»

Потрясенные фалиды автоматически подчинились.

Рэч и молодая пленница спрыгнули на странный дерн планеты фалидов. Как только они это сделали, по всему звездолету разнеслось громкое жужжание громкоговорителей: «Невероятное предательство! Немыслимое преступление! Схватите двух, покинувших корабль!»

Рэч побежал, спотыкаясь и застревая в торфе; в то же время он нащупывал под панцирем «аварийный» футляр – наступал критический момент всей его эпопеи. В футляре содержалось устройство из трех компонентов – миниатюрный атомный аккумулятор, модулятор особой, защищенной от повреждений конструкции и раскладная решетчатая антенна передатчика. Рэч успел вынуть эти компоненты на бегу, но времени на то, чтобы задержаться и собрать устройство, не оставалось. Фалиды уже высыпали из корабля и с громким жужжанием бежали неуклюжими скачками по темному топкому торфу.

Женщина не задерживала Рэча. Для нее не составляло труда не отставать от быстро перебиравшего членистыми ногами фалида. Рэчу пришло в голову, что его спутница, по всей видимости, была молодой и сильной девушкой – она бежала быстро и уверенно.

Невзирая на обстоятельства, заставлявшие думать о других вещах, он захотел увидеть ее такой, какой она выглядела бы в человеческих глазах. В фалидских глазах она казалась бледной, влажной рептилией.

Слева возвышался обнаженный каменистый холм, а впереди и справа начинался лес, хорошо знакомый, невероятно знакомый его фалидскому центру обработки зрительной информации – хотя с точки зрения человека это была самая странная растительность, какую он когда-либо видел в своей жизни.

Деревья походили на огромные грибы с толстыми, расширявшимися снизу стволами и пушистыми кронами из щупалец, формой и текстурой напоминавшими гигантские морские анемоны. Кроны-анемоны сверкали всевозможными оттенками и сочетаниями цветов, известных на Земле, а также шести «запредельных» фалидских цветов, различных степеней насыщенности. Сердцевидное углубление на вершине каждого ствола отливало чудесным калихромом.

Краски не уступали калейдоскопической яркостью и отчетливостью подсвеченному солнцем витражному стеклу – лес был настолько живописен, насколько позволяли бледные лучи зеленой звезды. Его великолепие особенно контрастировало с темными пологими холмами и сырым зеленым торфом болот, покрытых чем-то вроде низкорослого камыша. Несмотря на привлекательно яркую расцветку древесных крон, пухлые мясистые стволы и ветви деревьев – если это были деревья – вызывали тревожное, неприятное ощущение.

На то, чтобы собрать передатчик, Рэчу требовалось не больше трех минут – и лес казался единственным возможным укрытием, позволявшим какое-то время не попадаться на глаза преследователей.

На мгновение Рэч удивился тому, что лес казался ему таким знакомым. Предупреждала ли его о чем-то память, оставшаяся в фалидском организме? Бежавший длинными неуверенными шагами Рэч задержался на секунду. Впереди был лес, сзади догоняли фалиды – так или иначе, лес казался меньшей из двух угроз.

Лихорадочно оглядываясь, Рэч не заметил никакого подходящего укрытия и заставил свое плохо подчиняющееся тело поспешить в лиловую сень между грибообразными стволами. Он неожиданно осознал, что именно его фалидское тело, а не мозг, боялось зайти в этот лес. Всеми фибрами этого большого черного тела он ощущал глубоко затаившийся инстинктивный страх. Пушистые кроны, состоявшие из ярко раскрашенных щупалец, казались карикатурными чудовищами, темные глубины леса отпугивали, излучали смертельную угрозу.

У него над головой просвистел снаряд, выпущенный из фалидского оружия. Рэч больше не колебался. Несмотря на то, что каждый его нерв протестовал, он бросился под защиту леса.

Он бежал и бежал, часто бросаясь то в одну, то в другую сторону, чтобы сбить с толку преследователей. Девушка начинала уставать, она очевидно волочила ноги. Рэч обернулся – и ничего не заметил сзади, кроме пузатых стволов и крон-анемонов, переливавшихся сотнями фантастических оттенков.

Они очутились в лесу смерти. Рэч миновал несколько потускневших панцирей давно погибших фалидов – черных, сухих, похожих на надкрылья, сброшенные гигантскими жуками. Вздрогнув от ужаса, он заметил также человеческий скелет – белый, одинокий, выглядевший невыразимо заброшенным и чуждым в этой неземной чаще.

Вскоре он остановился и прислушался, напрягая каждый чувствительный волосок слухового органа под панцирем.

Тишина. Частое хлюпанье шагов его преследователей прекратилось. Они отказались от погони?

Ужас, испытываемый телом Рэча, начинал проникать в его мозг. Он посмотрел наверх, посмотрел под ноги, но не увидел ничего, кроме толстых стволов и медленно шевелящихся переливающихся крон – красных, зеленых, желтых, оранжевых, синих и семи фалидских цветов, в бесконечных сочетаниях. Тем не менее, Рэч чувствовал, что где-то поблизости скрывался какой-то интеллект – он как будто слышал зловещие голоса, говорящие в голове, угрожающе злорадные, готовые напасть.

Из ствола ближайшего дерева росла гроздь аппетитных «живых ягод», которыми он лакомился на борту звездолета. Рэч устал, ему нужно было подкрепиться. Он почти дотянулся щупальцем до этой грозди, чтобы сорвать ее, но тут же вспомнил, что у него не было времени. Или, может быть, его предостерег какой-то инстинкт? Он отдернул щупальце и отвернулся. Прежде всего нужно было собрать передатчик.

Разложив на сырой земле три компонента, он взялся за работу. Сверху в зеленовато-коричневом небе просвистели три фалидских воздушных катера. Фалиды искали двух беженцев из звездолета. Взглянув наверх, он заметил губчатую шевелящуюся крону. Показалось ли ему, что она опускалась, становилась ближе, чем раньше? Весь его организм словно кричал, подтверждая справедливость такого опасения.