Почти идеальный брак

Адам Морган

Пальцы стучат по клавиатуре в тот момент, когда солнце оставляет свой последний луч света на этой стороне земного шара. Ветерок шелестит деревьями, стряхивая осенние листья, в то время как озерная вода мягко выкатывается на берег. Я сохраняю работу, которую сделал за день, и закрываю ноутбук – нужно было написать три тысячи слов. Бросаю очки в черной оправе на стол и провожу руками по пепельно-каштановым волосам, убирая их со лба. Немного потираю виски, чтобы облегчить затянувшуюся головную боль, и глубоко вздыхаю. Когда я вытягиваю вперед руки и шею, мое внимание привлекает черная белка, скачущая по двору. Не то чтобы я раньше не видел черную белку, но это редкое зрелище, которое требует внимания. Смотрю в большое окно. Маленькое существо целеустремленно прыгает с места на место в поисках пищи.

Дом у озера находится в часе езды от нашего дома за пределами округа Колумбия, но с таким же успехом он мог бы находиться на новой планете. Это зеленая земля, которую наши предки действительно полюбили бы, в отличие от бетонного чудовища с рогами, которое выполняет роль столицы нашей нации. Дом находится достаточно далеко от города, чтобы не было неожиданных посетителей, но достаточно близко, чтобы я мог отправиться сюда, когда нужно побыть одному – или не одному, если уж на то пошло.

Уединенный домик на озере Манассас[4 - Озеро Манассас – гигантское водохранилище в штате Вирджиния, США.], окруженный лесом в округе Принс-Уильям, штат Вирджиния, был как раз тем, что необходимо для моей писательской карьеры. По крайней мере, именно так я подал эту идею Саре. Я изо всех сил пытался выразить свою мысль любыми словами до тех пор, пока чуть больше года назад мы не купили этот дом. Это открыло для меня другой мир – мир, в котором я мог писать, мир, полный доступных желаний, мир, в котором я мог бы жить, не испытывая постоянного давления из-за того, что я недостаточно хорош. Естественная красота окружающей среды могла быть отражена в моей работе, и в этом мире я чувствовал себя возрожденным. Этот дом полностью построен из древесины лиственных пород. Создается впечатление, что вы забрались на дерево, а не в человеческое жилище. В гостиной зоне есть большие эркерные окна с видом на озеро и массивный камин, украшенный разноцветными камнями. Огромный ковер из медвежьей шкуры завершает интерьер и служит центральной точкой, отделяющей ее от кухни.

Мраморный камень цвета лесной зелени покрывает как кухонный гарнитур, так и столешницы, а сверху и снизу расположены сосновые шкафы, окрашенные в насыщенный, почти карамельный цвет. Рядом с зоной отдыха, менее чем в десяти футах[5 - 1 фут = 30,4 см.] от камина, у эркерных окон, стоит мой письменный стол. Это позволяет прекрасно видеть всё, что может предложить природа в этой лесной глуши, и дает свободу не чувствовать себя запертым в каком-то маленьком офисе.

Мне не потребовалось много времени, дабы убедить Сару в том, что мы должны купить этот дом. Думаю, она могла чувствовать, что я отдаляюсь – мысленно, эмоционально… или, может быть, просто хотела показать, что может позволить себе его купить. Еще раз напомнить о финансовой власти надо мной, используя это как демонстрацию силы. Какова бы ни была причина, дом всё еще у меня, так что кого это, черт возьми, волнует? Предполагалось, что это будет наш дом вдали от дома в столице, но оказалось, что это просто мой дом. Я сбился со счета, сколько раз Сара обещала поехать со мной на выходные, но позже отменяла свое решение. Этот уик-энд не стал исключением, даже в нашу десятую годовщину. Я надеялся, что она приедет хотя бы на день, но Сара позвонила и сказала, что ей снова нужно в офис. Она также сказала, что любит меня. Она всегда говорит, что любит меня. Я выгибаю запястье, любуясь своими новыми часами. Они очень дорогие. Несмотря на стоимость, это все равно был продуманный подарок. Сара заботлива, даже если ее никогда нет рядом.

Мне всегда кажется, что она завоевывает мир, в то время как я просто изо всех сил пытаюсь в нем жить. Это та женщина, которой она хотела быть: электростанция, шоу с участием одной женщины, где я просто случайно снимаюсь в роли статиста. Так было не всегда. Мы познакомились, когда я учился на третьем курсе Дьюкского университета[6 - Дьюкский университет, он же университет Дьюка – частный университет, расположенный в Северной Каролине, США.], а Сара – на первом. Она изучала политологию, в то время как я изучал литературу. Тогда мы оба мечтали стать знаменитыми. Сара хотела быть успешным юристом, а я – войти в историю как один из величайших писателей своего поколения. Пятнадцать лет спустя один из нас все еще ждет своего звездного часа.

Что ж, я полагаю, успех у меня был, но он промелькнул на мгновение и исчез, и до сих пор не вернулся снова. В снах забавно то, что вы всегда в конце концов просыпаетесь. Моя первая книга имела успех не публичный или коммерческий, а литературный. Один критик даже назвал меня «следующим Дэвидом Фостером Уоллесом[7 - Дэвид Фостер Уоллес (1962–2008) – мыслитель, эссеист, автор романа «Бесконечная шутка», признанного одним из 100 самых важных произведений на английском языке с 1923 по 2005 г.]», что мне понравилось. У книги много почитателей по сей день, и я думал, что повторю этот успех, но вторая и третья книги провалились по всем фронтам, включая литературные. Я удивлен, что мой агент удержал меня, и уверен, что, если книга, над которой я работаю, не увенчается успехом, я достаточно скоро перестану с ним работать.

У меня был успех, но я не осуществил свои мечты до конца. Мечтой Сары было стать адвокатом по уголовным делам, одной из лучших. Но она не одна из лучших. Она лучшая. Я всегда знал, что так и будет. Просто никогда не думал, что буду так сильно обижаться на нее за это.

Но, как я уже сказал, так было не всегда. Когда я говорю это, то имею в виду, что убегаю в наш второй дом при любой возможности, а она практически поселяется в своем офисе. Невозможно стать лучшим адвокатом по уголовным делам на одной любви к своему мужу.

Можно было бы подумать, что, живя в одиночестве и погрязая в жалости к себе, я стал бы одним из великих писателей, как современный Торо[8 - Генри Торо (1817–1862) – американский писатель, философ, публицист, натуралист и поэт.] или Хемингуэй. Но на сегодняшний день я пью, как Хемингуэй, и не имею успеха, который сопровождал бы алкоголизм.

У Сары есть своя работа, а у меня – своя. Было время, когда мы принадлежали друг другу, но это время прошло.

Мы встретились на вечеринке. Это была удача, так как Сара очутилась на ней случайно. Она предпочла бы чтение книги, а не пребывание среди липких, одержимых гормонами тел в подвале колледжа, но вот она стоит в углу, небрежно потягивая дешевое пиво из кружки, выглядя более неуместно, чем монахиня в борделе, и слегка улыбается, пытаясь скрыть дискомфорт, однако язык тела выдает ее беспокойство. Прислонилась к стене, закинув одну ногу на другую, кружка фирмы «Соло»[9 - Датские аксессуары для дома и кухни.] зависла у ее губ. Она оглядывала вечеринку, ее рука была прижата к груди так, чтобы другая не была видна. Сара старалась казаться как можно меньше, чтобы остаться незамеченной. Но для меня она была единственным человеком в этой комнате.

Ее светлые волосы до плеч светились в свете темных ламп – главное украшение на любой вечеринке в колледжах середины 2000-х. В ее зеленых глазах с желтыми крапинками была вся тайна мира. Стройное тело было обтянуто облегающей белой футболкой и расклешенными синими джинсами. Я не мог оторвать глаз от полоски живота. Кусочек ее молочно-белой кожи возбудил меня больше, чем полностью обнаженное тело моей бывшей. Я наблюдал за ней. Я изучал ее. Я запомнил каждый изгиб, каждую линию и каждую веснушку, которые казались святыми. Я представил себе, как она выглядит под одеждой, и позже понял, что то, что я себе напредставлял, было неправильно. Ее тело превосходило пределы моего воображения. Она была совершенна.

Только час спустя, когда ее глаза наконец встретились с моими, я набрался смелости подойти и поговорить с ней. Я был выше нее ростом, но Сара с самого начала чувствовала себя выше меня, и я понял, что она осознавала себя недосягаемой. Поначалу она вела себя немного сдержанно, давая односложные ответы. Я спросил, как ее зовут. Она назвалась Сарой. Я спросил ее, с кем она здесь. Сара указала на нетрезвую брюнетку, которая терлась о парня на танцполе. Я спросил ее, не хочет ли она потанцевать. Она сказала: «Нет». Я сказал, что она прекрасна. Сара пожала плечами. Я сказал ей, что меня зовут Адам. Она сделала глоток пива. Я спросил ее, что она изучает. Сара постучала по своему пиву, давая понять, что ей нужно еще, и направилась прочь. Я схватил ее кружку и вылил в нее свою полную. Она улыбнулась мне, забирая кружку, и вернулась обратно.

– Замечательно, – сказала она, делая глоток.

Я прислонился к стене рядом с ней, и мы некоторое время стояли в тишине, и это казалось вечностью. С самого начала время с Сарой казалось вечностью. Она небрежно потягивала пиво, оглядывая вечеринку и не сводя глаз со своей пьяной подруги. Я притворился, что изучаю комнату, но мое внимание было сосредоточено только на ней. На девятнадцатой минуте подруга Сары сказала, что уходит с парнем, с которым хихикала весь вечер. Ее слова были невнятными, глаза остекленели, а волосы упали на лицо. Она держалась за руку мужчины, ради которого скоро раздвинет ноги. Сара не выглядела довольной, но невозмутимо пожелала хорошо провести время и попросила позвонить утром. Это была самая длинная реплика, которую я слышал от нее за весь вечер.

На двадцатой минуте она допила свое пиво и уронила кружку на грязный пол подвала, пнув ее в угол. Постояла там еще немного, обводя глазами вечеринку, а затем посмотрела в мою сторону. Она вела себя немного беспокойно, и я не был уверен, хотела ли она подойти ко мне.

На двадцать первой минуте я решил выяснить это и спросил, не хочет ли она уйти отсюда. Сара сказала «да». Благополучно дойдя до ее комнаты в общежитии, я хотел поцеловать ее в щеку и пожелать спокойной ночи. Сара не походила на ту девушку, которая поддается порывам. Когда я подошел, чтобы чмокнуть ее в щеку, она затащила меня внутрь, сорвала с меня одежду и, пыхтя и задыхаясь, говорила «да» до конца ночи.

Три года спустя я попросил ее выйти за меня замуж, и Сара снова сказала «да». И хотя с тех пор она говорила мне «да» бесчисленное количество раз, я думаю, что это был последний раз, когда она действительно имела это в виду. Если б Сара не была поглощена юридической школой, а затем юридической практикой, я думаю, что мы были бы…

Ветерок засасывает входную дверь, которая с грохотом закрывается. Это пугает меня всего на долю секунды, но я знаю, что это она. Даже не видя ее, я знаю, что ее веснушки заметны после дня, проведенного во внутреннем дворике кафе. Я знаю, что ее карие глаза светятся и наполнены надеждой и радостью. Я знаю, что ее длинные взъерошенные волосы спрятаны под шляпкой, которую она сама связала этой осенью. Я знаю, что, когда снимет ее, она все равно будет выглядеть невероятно красивой с растрепанными волосами. Я знаю, что она будет без лифчика, в облегающем топе и темной юбке до бедер. Я знаю, что ее рубашка будет смята на талии. Я знаю, что она улыбнется, когда увидит меня, и мне потребуется меньше шестидесяти секунд, чтобы оказаться внутри нее.

– Малыш, я принесла остатки выпечки из кафе.

Слышу, как она стаскивает туфли, гольфы и куртку. Достаю два стакана из бара с напитками и наливаю скотч в каждый из них и, как только она входит, протягиваю ей один.

Слегка подпрыгнув, она берет его у меня, выпивает залпом и ставит обратно на стойку бара. Тепло от камина согревает ее кожу, и я замечаю, что пупырышки от холода на ее руках разглаживаются.

Прежде чем я успеваю сделать второй глоток, она расстегивает мои брюки, опускается на колени и смотрит на меня с дьявольской ухмылкой.

* * *

Я опускаю ее ноги на кровать и иду в ванную, закрывая за собой дверь. Я всё еще слышу, как она тяжело дышит с другой стороны двери, пытаясь восстановить контроль над дыханием. Она ничего не говорит, и я предполагаю, что она всё еще лежит. Я надеюсь, что это от экстаза, а не от боли. Иногда я захожу слишком далеко – как будто теряю сознание, а когда прихожу в себя, понимаю, насколько ошибочен был мой путь. Я ничего не могу с собой поделать. Келли просто делает это со мной. Когда я с ней, мои животные инстинкты берут верх.

Сара часто так поступала со мной. Но сейчас рядом с ней я понимаю, что я едва ли являюсь мужчиной. У туалетного столика смотрю на себя в зеркало. Пятичасовая тень усталости легла на мое лицо, волосы растрепались, светло-голубые глаза покраснели. Смотрю на свое отражение всего несколько секунд и отвожу взгляд. Я не стыжусь того, кто я есть, но и не горжусь этим. Брызгаю водой на лицо, а затем на грудь, пресс и член. Я слишком устал, чтобы принимать душ.

– Малыш? – кричит Келли из другой комнаты.

– Да, милая? – отвечаю я, начиная чистить зубы.

– Твоя жена написала тебе сообщение.

Я выплевываю зубную пасту в раковину и прополаскиваю рот, вытирая губы рукой. Вернувшись в спальню, вижу, что горит свет, а Келли сидит в постели в ночной рубашке, держа в руках мой телефон. Она улыбается мне.

– Что она написала? – Я надеваю пижамные штаны от «Ральф Лорен».

– Она хочет знать, что ты делаешь.

Я сажусь на кровать рядом с ней, откидывая ее длинные каштановые волосы назад, и нежно целую ее в шею и плечо.

– Скажи ей, что я собираюсь снова трахнуть девушку своей мечты.

Келли смеется и начинает отвечать на эсэмэску.

– Твое желание – закон, – она хихикает.

Я игриво забираю у нее телефон и встаю с кровати. Быстро отвечаю на сообщение.

Поскольку ты не смогла приехать ко мне, я вернусь сегодня вечером, чтобы увидеться с тобой. Не нужно ждать. Люблю тебя.

Прежде чем я успеваю положить телефон, Сара отвечает:

Я тоже тебя люблю. У меня была возможность прочитать новые страницы, которые ты прислал в обед, и они невероятны. Горжусь тобой.

Я улыбаюсь на короткую секунду, прежде чем меня накрывает волна вины, и вздыхаю.

Ты лучшая, детка. Позволь мне пригласить тебя на ужин завтра вечером. Скажи «да».

Мой телефон вибрирует.

Да.

Иногда я вспоминаю, кем мы были раньше, и думаю, что мы снова можем быть той парой. Но я слишком облажался, чтобы это когда-нибудь случилось, а карьера для Сары всегда была на первом месте, и я не предвижу, что это когда-нибудь изменится.

Я думал, что, когда у нас появятся дети, она успокоится, но пять лет назад Сара сказала, что не хочет детей. Я думал, что смогу ее переубедить. Я не смог.

Кладу телефон на комод и подключаю его к зарядному устройству. Келли смотрит на меня умными глазами. Она никогда не может насытиться мной, а я не могу насытиться ею. Но я знаю, что это не всегда будет так. Было время, когда Сара и я тоже не могли насытиться друг другом. То время давно прошло. Иногда эти чувства всплывают вновь, но они недолговечны и обычно вызваны алкоголем или разлукой. Не поймите меня неправильно. Я люблю Сару. Если б не любил, то давно бросил бы ее. Это та любовь, за которую я держусь, – не деньги, безопасность или дом. Келли дарит мне любовь, на которую Сара больше не способна. Они обе дополняют меня. Это отвратительно, но это правда. Мне нужны они обе.

– Ты когда-нибудь расскажешь о нас своей жене?