Память душ

Сначала он не понял, что она имеет в виду. Но затем осознал, чего не хватает: гаэша Мии, маленького серебряного медальона в виде дерева, висевшего на запястье. На мгновение он растерялся, подумав, не украл ли его кто-нибудь или, может, он каким-то образом потерялся в бою. За все годы, что он знал Мию, талисман, хранящий частичку ее души, ни разу не покидал его запястья. Она не могла снять его сама; гаэши не позволяли этого сделать.

– Как?.. – Терин не мог выразить свои мысли словами. – Кто его взял?

– Его не украли, – сказала Мия. – Он уничтожен. Распался. У меня нет больше гаэша – недостающий фрагмент моей души вернулся. Кто-то разрушил Кандальный Камень. Не знаю как. Не могу себе представить, чтобы Гадрит сделал это, так что, возможно, кто-то наконец убил злодея. Конечно, это предположение. Я не могу знать наверняка.

У Терина скрутило живот.

– Почему я здесь?

Мия нахмурилась:

– Я ведь объяснила…

Терин чуть было не схватил ее за руку, но в последний момент остановился.

– Нет, я имею в виду не то, зачем ты привела меня сюда. А зачем ты вообще увела меня? Если у тебя больше нет гаэша, почему бы тебе не оставить меня наедине с гневом Высшего Совета? Почему ты все еще здесь, со мной? Зачем вообще спасать меня от Совета? Ты была со мной не по своей воле. Это не так-то легко простить.

Мия, приоткрыв рот, уставилась на него, а затем отвернулась и рассмеялась – легко и сладко, подобно самому красивому звону хрустальных колокольчиков.

– Пойми правильно, – начал Терин, – я рад, что ты здесь, но…

Она подвинула поднос к кровати.

– Тебе нужно вернуть силы. Ты должен поесть.

– Мия…

Она посмотрела ему прямо в глаза:

– Я не обязана больше отвечать на твои вопросы. Так что ешь, иначе я рассержусь на тебя.

Ошеломленный, Терин потянулся к блюду. Это был какой-то фрукт. На вкус он напоминал спелую терпкую ягоду, хотя мякоть больше напоминала манго. Следующим было что-то вроде сахарных нитей – сладкое и сливочное на вкус, с легким оттенком ванили. Банан был более узнаваем, но на вкус напоминал лайм. Единственное мясное блюдо состояло из плотной, похожей на лобстера плоти, покрытой пикантным коричневым грибным соусом. Он чуть было не спросил ее, что это было последнее, но передумал. Еда была восхитительна, ему нужен был белок, и, если бы происхождение пищи могло вызвать брезгливость, он бы сделал только хуже самому себе[66 - Это разновидность гусеницы. По-видимому, деликатес, и, как это ни странно для Манола, не ядовитый.].

Он потянулся к кубку и обнаружил, что в нем тоже был фруктовый сок, напоминавший по вкусу кокосовую воду.

Тонкий лаваш, используемый в качестве приборов, отсутствовал, были лишь ложка да тонкая, изящная вилка – четырехзубая и весьма запоминающаяся. Учитывая все это, можно было бы решить, что они в Кирписе, но еда…

– Это Манол?

– Да.

Терин глубоко вздохнул и сосредоточился на еде. Манол. Сердце и дом народа ванэ, неприветливого к чужакам. Особенно неприветливого к куурцам. Терин бы не удивился, узнав, что нарушение границ карается смертной казнью.

Закончив, мужчина отодвинул поднос, удивляясь, насколько лучше себя чувствует.

– Итак, теперь я поел. Можем ли мы вернуться к вопросу, почему ты помогаешь мне, а не занимаешься всем тем, чем ты должна заниматься по праву? Честно говоря, я удивлен, что до сих пор жив.

Это снова рассмешило ее. Мия наклонилась и поцеловала его в нос.

– Идиот. Ты действительно не догадываешься?

В комнате стало нечем дышать. Горло Терина сжалось; он поднял колено, пытаясь скрыть, что это простое прикосновение заставило его напрячься, как подростка.

– Нет. Нет! Я и раньше ошибался в догадках…

________________

– Нет, – перебил его Кирин. – Абсолютно нет. Этого не было.

Турвишар перестал читать.

– Извини?

– Если в этом повествовании пойдет речь о сексе между моими родителями, мне этого слушать не надо. Этого никому не надо слушать. Просто убери все эти эпизоды. – Кирин указал на бумаги.

Турвишар прищурился.

– Нет.

– Нет, дальше речь не пойдет о том, что мои родители будут дурачиться? – Кирин скептически глянул на него.

– Нет, я не собираюсь прекращать читать сцену только потому, что она предполагает физическую близость между двумя людьми, которые оказались твоими родителями. – Турвишар закатил глаза. – Вуали, Кирин, я не собирался вдаваться в подробности[67 - Как бы то ни было, без графических подробностей.].

Волшебник продолжил читать, а Кирин старательно раздумывал над тем, не заткнуть ли ему уши.

________________

На лице Мии проскользнула вспышка боли.

– Ты не ошибся, – сказала она, – но обладать моим сердцем – не то же самое, что держать в плену мою душу. Как я могла сказать тебе «да», если никогда не могла сказать «нет»?

Терин уставился на нее, забыв, как дышать. Она ведь не имела в виду…

Проклиная себя, он закрыл глаза, вновь и вновь называя себя полным дураком. Никогда в мире, думал он, не существовало большего идиота, чем он[68 - Мне кажется… Точнее, я уверен, что это не совсем так…].

Терин поднес руку к лицу Мии и заправил за ухо прядь выбившихся волос. Он не мог ничего сказать, слова застревали в горле. Он онемел от жгучего раскаяния, от воспоминаний о том, как он раз за разом предлагал освободить Мию, всегда получал отказ[69 - Я подозреваю, что изначально Хаэриэль, должно быть, отказалась, потому что видела необходимость приспособиться к своему новому телу и заново освоить магические навыки. Дом Де Мон, должно быть, обеспечил ей разумную безопасность. Это могло быть весьма умно.] и постепенно перестал спрашивать.

Он перестал предлагать, потому что боялся, что она в конце концов согласится.

– Прости, – прошептал он. – Прости меня за все, через что я заставил тебя пройти.

Его извинения застали ее врасплох. Из ее горла вырвался звериный всхлип, а на глазах выступили слезы.

Затем ее губы столь яростно прижались к его губам, словно он был противоядием от всех ее ядов. Она упала в его объятия, и ему больше не нужно было ни о чем догадываться. Он обнял ее, прерывая поцелуй лишь для того, чтобы схватить ртом воздух, а затем скользнул вниз по ее щеке, к ее шее. Она была всем, что он жаждал, зная, что это желание недостижимо. Это все напоминало какой-то сон. Невозможный. Потрясающий.

– Нет, – прошептал он, убирая руки с ее тела.

– Что? – Мия вздрогнула, словно пробуждаясь ото сна, и потрясенно уставилась на него. – Нет?