Цена его коварства

– Вы заявляете, что готовы на все, чтобы излечиться…

– Я не утверждал, что готов на все.

– …а потом вы увольняете четырех физиотерапевтов и коротаете дни за бутылкой…

– И не забудьте про ночи секса.

– И теперь вы намерились вредить моей работе. – Я смотрела на него, сузив глаза и высоко задрав подбородок. – Не думаю, что вы действительно хотите вылечиться.

Он ответил мне столь же решительным взглядом:

– Мисс Мэйвуд, вы – мой физиотерапевт, а не психолог. Вы ничего обо мне не знаете!

– Я знаю одно: я проделала долгий путь, и в итоге лишь зря потратила время. Если не собираетесь лечиться, скажите об этом сразу!

– И что вы сделаете? Отправитесь обратно, к вашему унижению и вашим папарацци?

– Лучше так, чем торчать у пациента, который лишь ищет предлоги, чтобы ничего не делать, и обвиняет других в том, в чем виноваты его собственные лень и страх!

– И вы осмеливаетесь говорить это мне в лицо?! – рявкнул он.

– Я вас не боюсь!

Он вдруг задумчиво посмотрел на меня:

– Может быть, и зря. – Он тяжело опустился на стул и стал неотрывно смотреть в огонь.

– Так это вам и нужно? – тихо сказала я, подойдя ближе. – Чтобы все вас боялись?

Языки пламени отбрасывали причудливые тени, плясавшие на полках, где рядами стояли книги в кожаных переплетах.

– Почему бы и нет? Так гораздо проще. Почему бы вам не бояться меня?

Лишь на первый взгляд Эдвард Сен-Сир казался культурным джентльменом. Под тонкой пленкой цивилизованности таились глубины мрака. Дрожь страха пронзила мое сердце, и я впервые задумалась о том, во что я ввязалась.

– Зачем мне бояться вас? – Я заставила себя рассмеяться. – Вы такой страшный?

– Я любил женщину, – сказал он, не глядя на меня. – Любил так, что попытался похитить ее, отнять у мужа и ребенка. Так я попал в аварию. – Его губы сжались в тонкую линию. – Ее муж пытался меня остановить.

– И поэтому вы запретили агентству сообщать мне подробности и даже свое имя, – медленно проговорила я. – Вы боялись, что, узнай я больше, я откажусь от места?

Его лицо закаменело.

– Кто-нибудь еще пострадал?

– Нет, только я. – Теперь он выглядел усталым и изможденным.

– И что теперь?

– Я оставил их в покое. Я понял, что любовь и мечты приносят больше боли, чем счастья. – Он повернул ко мне неподвижное лицо. – Хотите знать, сколь темны глубины моей души? Вы их даже представить себе не можете. Ведь вы – сплошная невинность и солнечный свет.

– Не только, – нахмурилась я. Страха больше не было. – Я могу помочь вам. Но вы должны обещать слушаться меня во всем. Физические упражнения, здоровое питание, полноценный сон – все такое. – Я приподняла бровь. – Уверены, что сможете меня вынести?

– Я – вас? – изумленно спросил он. – А вы меня? Я распугал кучу физиотерапевтов. Не испугаетесь? – Он вдруг ухмыльнулся. – Чему вы улыбаетесь? Вы должны бояться!

Но я улыбалась. Впервые за три недели у меня была цель, и я с радостью предвкушала то, что будет дальше. Этот могущественный магнат не знал, с кем имеет дело. Да, в личной жизни я была жалкой недотепой. Но чтобы помочь пациенту, я могу быть жестокой и неумолимой настолько, что самый безжалостный миллиардер-финансист разрыдается от зависти!

– Бояться следует вам! – произнесла я.

– Вас? – фыркнул он. – Почему же?

– Вы потребовали, чтобы я отдавала вам все свое внимание.

– И что?

Я улыбнулась еще шире:

– И вы его получите.

Глава 2

– И вы называете это тренировкой? – возмущенно спросил Эдвард следующим утром.

– Это были лишь тесты. – Я нежно улыбнулась. – Теперь можно приступать.

Мы расположились в бывшем доме садовника, который Эдвард превратил в спортзал для реабилитации, оснастив всем необходимым оборудованием, скамьями для жима штанги, ковриками для йоги и массажным столом. Широкие окна смотрели в сад, заливая помещение светом. Я попросила его медленно поднять руки над головой и увидела, как, напрягая мышцы, он вздрогнул от боли.

– Хорошо. – Я решительно расправила плечи. – Начнем.

Затем последовала череда упражнений – растяжки, работа с малыми весами, упражнения на равновесие, ходьба… После этого я погнала его плавать в бассейне. Я выжимала из него все силы, и пот катился с него градом.

– Ну что? – наконец довольно спросила я. – Валитесь с ног?

Но, к моему удивлению, он покачал головой:

– С чего бы? Я только разминаюсь. – Дыхание с хрипом вырывалось из его рта. – Когда начнем работать по-настоящему?

Волей-неволей мне пришлось дать ему новый набор упражнений, тщательно подбирая их так, чтобы он понемногу набирался сил, не получив дополнительных травм.

Наступал вечер, а Эдвард и не собирался признаваться в том, как он измучен. Лишь по судорожно сжатым кулакам и свинцовой бледности кожи я понимала, как ему нелегко.

Я знала, что на следующий день он будет чувствовать себя разбитым. Я думала, что он, отговорившись работой, проведет день в кабинете, прикладывая лед к ноющим мышцам. Но когда я велела ему прийти в дом садовника после завтрака, он не протестовал. Явившись туда на следующий день, я застала его со штангой, вес которой был куда больше, чем следовало.

– Задержались за завтраком? – насмешливо спросил он.

Второй день прошел точно так же, как первый. Правда, на сей раз мне казалось, что Эдвард движется на шаг впереди меня. Поэтому на третий день я позавтракала пораньше, прямиком направилась в зал и насладилась изумленным выражением его лица, когда он явился туда на пять минут позже.

На четвертый день я была в зале в восемь сорок пять, застав его за растяжкой.