Корона из золотых костей

– Аластир сказал, что лишь немногие знали, на что он способен. Что твои родители знали.

– Тогда нам нужно, чтобы они это подтвердили.

Я напряглась.

– Твоя мать…

– Моя мать не будет держать на тебя зла за то, кто был твоим предком, – перебил он. – Может, ее это шокирует. Может, даже заставит думать о вещах, которые она старалась забыть, но она не станет возлагать на тебя ответственность за то, что натворил твой дальний родственник.

Я так сильно хотела в это верить. Наверное, он прав. Он знает свою мать, но в моей голове вертелось воспоминание о том, как она уставилась на меня, впервые увидев, и что сказала. Это был не просто шок.

– Почему ты ничего об этом не говорил?

– Потому что я честно не думал, что это имеет значение.

Искренность его слов была на вкус как ваниль.

– Я понятия не имел, говорил ли он об этом тебе, и правда ли это. Если честно, для меня это не имеет смысла. Насколько я могу судить, это не объясняет твои способности и их силу. Одно то, что у вас схожий дар, не означает, что ты происходишь от Малека.

Он поднялся, снял меня с кресла и заключил в кольцо объятий.

– Но даже если ты происходишь из его рода, это не имеет значения. Это не меняет тебя. – Он смотрел на меня, и его глаза горели как янтарь. – Ты в самом деле думаешь, что это может меня беспокоить?

– Я не думала, что это встанет между нами, – призналась я. – Просто… Не хочу быть его родственницей. Не хочу доставлять твоей матери еще больше неудобств, чем уже доставила и доставлю.

– Я могу это понять, но знаешь что? – Он прижался лбом к моему лбу. – Меня не волнует, что она почувствует. Я беспокоюсь о тебе – обо всем, что случилось с тобой. Ты проявила столько силы. На тебя напали, тебя взяли в плен, а потом ты чуть не рассталась с жизнью.

Он приложил ладонь к моей щеке.

– Я понятия не имею, почему ты не вознеслась, или же вознеслась, а мы просто еще не знаем, во что. И, вдобавок ко всему, на тебя обрушивается одно потрясение за другим: сначала правда о Вознесшихся, страх за брата и Тони, а теперь открытие, что в тебе течет кровь бога.

– Что ж, после того, как ты все это перечислил, мне нужно сесть.

Он поцеловал меня в нос.

– Не нужно. Ты стоишь. Ты с этим справляешься, и будь я проклят, если сейчас тобой не восхищаюсь. Но также знаю, что ничего из этого тебя не ошеломило, и это меня беспокоит. Ты твердишь, что с тобой все в порядке, каждый раз, когда спрашиваю, а я знаю, что это не может быть правдой.

– Со мной все в порядке.

В общем. Я прижалась щекой к его груди. Мне нужно быть в порядке, потому что ничего из случившегося с того момента, как я ступила в Покои Никтоса, не отменяет того, что нам нужно найти брата Кастила и моего…

Йена.

Я дернулась назад.

– О боги. Я об этом даже не подумала.

Во мне вспыхнула надежда, расслабив напряженные мышцы.

– Если я не стала вампиром, это означает, что и Йен мог не стать. Может, он как и я. Стал тем, что и я. Может, он не такой, как они.

Настороженность эхом отозвалась в Кастиле.

– Это возможно, Поппи, – начал он нерешительно. – Но его видят только по ночам. И он женат на Вознесшейся.

То, что он не договорил, повисло в пыльном воздухе охотничьей хижины. Либо Йен мне не родной брат, либо наш общий родитель не тот, кровь которого несет итер. Я не знала. Но одно то, что Кастил не видел Йена днем, или то, что Йен женат на Вознесшейся, не означало, что он тоже вознесся. Надежда, которую я теперь питала, была не такой хрупкой и наивной, как неделю назад, и за нее можно ухватиться.

И я ухватилась.

* * *

Когда мы вышли на крыльцо, Кастил позаботился, чтобы я не выскочила на солнце позднего утра. Киеран ждал нас, стоя между массивным вороным конем – Сетти – и коричневым. Сетти негромко заржал и тряхнул блестящей черной гривой. Кастил заставил меня замедлить шаг и выйти на солнце постепенно.

Ничего не случилось, кроме приятного ощущения тепла на лице.

Я приласкала Сетти. Почесывая его за ухом, я осматривала деревья вокруг хижины. Среди низко опущенных сучковатых ветвей время от времени мелькало что-то серебристое, белое или черное. Землю усеивали коричневые скрученные листья и более яркие зеленые. Как будто листву стряхнуло резкое похолодание. Но мы же в предгорьях Скотос, я видела окутанные туманом пики. Разве местные растения не привыкли к холоду?

Пока Кастил заканчивал привязывать седельные сумки, я взялась за седло и вскочила на Сетти. Усевшись, увидела, что на меня пялятся не только Киеран с Кастилом, но и темнокожий атлантианец. Нейлл вышел из-за хижины. Все трое уставились на меня так, будто я сделала обратное сальто на лошадиной спине.

– Что такое? – спросила я, трогая спутанные волосы.

В хижине не оказалось расчески, и, наверное, вид у меня был такой, словно я побывала под мощным вентилятором.

Нейлл вскинул брови и медленно заморгал.

– Это было… впечатляюще.

Я нахмурилась.

– А что было?

– Ты только что вскочила на Сетти, – сказал Кастил.

– И что? – Уголки моих губ опустились.

– Ты не воспользовалась стременами, – пояснил Киеран, а Нейлл тем временем взобрался на стоящего рядом с ним коня.

– Что? – Я нахмурилась сильнее. – Ты уверен?

Я должна была это сделать. Мне никак не залезть на Сетти без посторонней помощи или без того, чтобы поставить ногу в стремя. Конь был слишком высок, а я не достаточно сильной, чтобы совершить такой трюк без хорошего разбега.

И даже с разбегом меня ждал бы грандиозный провал.

– Точно не воспользовалась, – подтвердил Нейлл.

Он смотрел на меня с легким удивлением, которое, как я решила, больше относилось к тому, что я не стала вампиром.

– Давай. – Кастил поднял руки и пошевелил пальцами. – Слезь на минутку.