Две мелодии сердца. Путеводитель оптимистки с разбитым сердцем

Когда я наконец отбираю у нее свой телефон – и удостоверяюсь, что Кэл и правда не ответил, – к нашему столику плавной походкой приближается Нэш с двумя полными бокалами белого вина. В его темно-зеленых глазах отражаются лучи заходящего солнца.

– Спасибо, – говорю я с застенчивой улыбкой, принимая бокал.

Он подмигивает.

– Всегда к твоим услугам.

Нэш прекрасно выглядит. Он молод и очарователен, у него ямочки на щеках и густые кудри цвета светлой карамели, напоминающие пчелиные соты.

В данный момент его ямочки направлены на меня во всю мощность, будто оружие массового поражения.

– Отличный рисунок, – я показываю мизинцем на лемуроподобную собаку на салфетке. – Очень мило.

– Да? Ее зовут Кнопочка. Я передам.

– Хорошо. – Мы одновременно улыбаемся, и я опускаю голову.

Нэш постукивает пальцами по столу и делает шаг назад.

– Если что – зовите, дамы, – говорит он, бросая беглый взгляд на Алиссу, а затем вновь смотрит на меня. Долю секунды мы глядим друг другу в глаза, прежде чем он разворачивается и вновь встает за барную стойку.

Алисса вздыхает и берет новый бокал вина.

– Тебе надо с ним переспать.

Я краснею и верчу в пальцах косу.

– Он тот еще донжуан. Только что заигрывал с другой девушкой.

– Возможно, но ей он не оставлял милых записок на салфетках. Говорю тебе, ты не пожалеешь. Рискни!

Я пожимаю плечами, хотя прекрасно знаю, что не стану «рисковать».

Я видела, к чему приводят отношения. Сначала записки, потом свидания, за ними – поцелуи, секс, любовь, а потом…

А потом – то, что случилось с Джессикой.

Я ни за что не стану Джессикой.

– Ладно, – говорю я Алиссе, а затем спрыгиваю со стула и, сделав глоток вина, пододвигаю бокал к ней. – Мне пора, завтра собеседование.

– Удачи, зайка. – Она крепко меня обнимает, и я вдыхаю ее спрей для тела с ароматом жвачки. – Расскажешь, как все прошло.

– Обязательно. Встретимся на следующей неделе. – Я закидываю на спину футляр с гитарой и машу Алиссе на прощание. Потом встречаюсь глазами с Нэшем, направляясь к выходу.

Меня провожает его улыбка с ямочками. Телефон пищит в кармане моего платья. Я достаю его и бросаю взгляд на экран.

Там высвечивается имя Кэла.

Кэл:

И тебе.

Окрыленная этими двумя словами, я улыбаюсь всю дорогу до дома, вспоминая маленькую девочку, которой мне так не хватает.

Ложная каденция: ты думаешь, будто что-то заканчивается, но на самом деле начинается что-то другое, прекрасное.

Глава 4

Я опаздываю.

Ничто не провоцирует мою тревожность так, как опоздания. Я даже в своем резюме написала: ОРГАНИЗОВАННА И ПУНКТУАЛЬНА. Большими буквами, чтобы было убедительней.

Теперь выходит, что я врунишка. Опоздавшая врунишка.

Справедливости ради, я никак не могла знать, что у нас отключат электричество. Вчера даже не было грозы. Это чистой воды случайность, которую никто не мог предвидеть.

Обычно я стараюсь подготовиться к любым случайностям. Даже когда поездка занимает пять минут, я все равно выхожу за час: вдруг отменят поезд, или начнутся строительные работы, или случится метеоритный дождь, или кто-то неудачно кинет кубик в «Джуманджи». Но вчерашним вечером, ставя на зарядку телефон с жалкими тремя процентами аккумулятора, я никак не предполагала, что кто-то врежется в столб электропередачи и вся улица останется без света.

Мой телефон разрядился, будильник не сработал, и я потеряла последний шанс получить работу в «Уголке Кэла».

Бубенчики над дверью звенят, когда я врываюсь внутрь, и оповещают всех о моей нерасторопности.

– Ты рано.

Кэл выходит из кабинета, расположенного за приемной стойкой. Он одет в простую белую футболку и черные джинсы. Его кофейного оттенка волосы, влажные после душа, в этот раз кажутся еще темней. Они взлохмачены и торчат в разные стороны, но каким-то образом это выглядит привлекательно. На шее у него висит серебряная цепочка. Кулон заправлен за воротник футболки, так что мне не удается его разглядеть.

Постойте-ка.

Осознав, что он сказал, я растерянно гляжу на припорошенные пылью часы на стене. Они показывают десять минут десятого.

– Мы же договорились на девять тридцать, – продолжает Кэл.

Ничего подобного. Речь шла про девять часов – я думала, что это будет время моей смерти, такое не скоро забывается. Но я просто воздаю хвалу небесам за маленькое чудо.

– Ну да. Такой уж я человек. Люблю приходить пораньше.

М-да. Прозвучало так, будто это мое хобби. Люблю хорошее вино, собак, которые обожают лизаться, оранжевые закаты…

И приходить пораньше!

Я нервно чешу ключицу и начинаю ковырять заусенцы.

– Заходи. – Кэл указывает головой в сторону кабинета и входит внутрь.

Я приглаживаю платье и иду следом. Кэл подходит к столу, заваленному счетами и папками. В кабинете темно и душно, и нет ни одного личного предмета. Никаких фотографий, никаких безделушек. Только старый стол, пара стульев и шкаф для бумаг в углу, покрытый паутиной, которую, кажется, пауки сплели еще в девяностые. У меня так и чешутся руки поднять жалюзи, чтобы впустить в кабинет немного солнечного света, но я остаюсь на месте, ожидая распоряжений.

Кэл садится, указывает на свободный стул и делает глубокий, почти раздраженный вдох, глядя мне в глаза.