Братья Хоторны

– Мои люди обо всем позаботятся, – сказал начальник охраны, но Эйвери покачала головой.

– Нет.

Для Джеймсона это послужило сигналом. Размашистыми, но бесшумными шагами он двинулся в сторону балкона. Эйвери следовала за ним по пятам.

Джеймсон вышел на балкон прежде, чем Орен успел его остановить.

Посыльный развалился в одном из кресел, закинув ноги на другое.

– Ваш сосед прекрасно разбирается в вине, – объявил он, взболтав напиток в бокале и кивнув на бутылку на столе, и добавил: – Но не в кошках. У двух совсем нет шерсти. – Парень подмигнул Эйвери. – Сам я больше люблю собак.

«Официант. Головорез, скрытый во тьме. А теперь это». У Джеймсона появилось такое ощущение, что он повстречал троих разных мужчин. Но темные карие глаза, слегка курчавые волосы, торчавшие в художественном беспорядке, резкие черты лица – это один и тот же человек.

– Ты разбил окно в соседскую квартиру? – уточнила Эйвери.

– Ничего я не бил. – Посыльный, держа бокал между большим и средним пальцами, легонько постукивал остальными по ножке. – Я разбиваю только сердца.

«Вломиться в соседскую квартиру для тебя детская забава. Ты хамелеон. Мошенник. Вор». В этом Джеймсон был абсолютно уверен. И тут же в его голове возникла другая тревожная мысль.

– Откуда нам знать, что ты действительно работаешь на «Милость»?

А если их разводят?

– Оттуда, – хамелеон убрал ноги со стула, слегка развернулся и наклонился вперед, поставив локти на колени, – что ваше сообщение было доставлено.

Его слова повисли в воздухе, а затем он снова откинулся на спинку стула.

– По крайней мере, ваше, – сказал он Эйвери, поставил бокал с вином и полез в карман своего плаща.

В мгновение ока перед Эйвери оказался Орен. Их посетитель медленно вытащил руку, помахал черно-серебристым конвертом и бросил его на стол плавным, грациозным движением.

Джеймсон тут же оказался у стола. Конверт квадратный и большой, бумага черная, матовая, с тиснением и замысловатым рисунком: серебряный треугольник, вписанный в серебряный круг внутри серебряного квадрата. Внутри треугольника был еще один квадрат, внутри его – еще один круг. Рисунок повторялся снова и снова.

Разглядев конверт внимательнее, Джеймсон понял, что в тиснении использовалось не серебро, а платина.

– Удовлетворены? – спросил посыльный, подняв густую, резко изогнутую бровь. Не дожидаясь ответа, он вновь посмотрел на Эйвери.

– Полный доступ на неделю. – Парень поднял бокал и снова покрутил его, взболтнув красную жидкость внутри. – И вам это обойдется всего в двести тысяч фунтов стерлингов.

Эйвери по-прежнему не привыкла слышать такие суммы, не ужасаясь им. Но она сжала челюсти.

– Мы оба должны вступить в клуб.

– Вам никто ничего не должен, лапочка, – в голосе посыльного зазвучало предупреждение. – Неужели вы не понимаете, сколь редки такого рода предложения? Сколько людей убили бы за это?

– Отсюда возникает вопрос, – небрежным тоном вмешался Джеймсон.

– Я бы так не сказал, – последовал ехидный ответ, – но продолжай.

Глаза Джеймсона сузились.

– Полагаю, проприетар «Милости дьявола» не нуждается в деньгах. Зачем ему предлагать что-то Эйвери за какие-то жалкие двести тысяч?

– Ты не так понял. – Посыльный заговорил низким, вкрадчивым голосом: – Это не членский взнос. Плата за вступление в «Милость дьявола» намного выше. Но вы, – он перевел взгляд обратно на Эйвери, – не станете его членом и не будете платить сбор. Вы будете посетителем, и фактотум?[8 - От лат. fac totum, доверенное лицо, слуга, исполняющий различные поручения.] хочет, чтобы вы играли за столами. – Последовала рассчитанная пауза. – Он хочет, чтобы вы проигрывали.

– Фактотум, – Джеймсон ухватился за титул, – не проприетар.

– Боюсь, ни один из вас недостоин внимания проприетара. Фактотум – заместитель проприетара. День за днем он управляет «Милостью».

– Ты отчитываешься перед ним? – спросила Эйвери.

– И это он, – добавил Джеймс, – хочет, чтобы мы проиграли.

– Хочет, чтобы она проиграла, – поправил его посыльный. – Однако фактотум предвосхитил ваш запрос относительно мистера Хоторна, мисс Грэмбс. Если вы хотите, чтобы ваш статус временного приглашенного участника распространился на другое лицо, это станет вам в копеечку. В течение трех вечеров проиграйте за столами «Милости» пятьсот тысяч фунтов.

Такую сумму не мог проигнорировать даже Джеймсон.

– С чего бы ей соглашаться на это?

Хамелеон улыбнулся.

– Действительно, с чего бы?

Его тон словно говорил, что ему известно – они хотят большего, у них есть скрытые мотивы и они не раскрывают свои карты.

– Ты говоришь, что мне придется потерять деньги в течение трех дней, – сказала Эйвери. Она говорила медленно, но Джеймсон буквально видел, как быстро работает ее мозг, – но у нас будет недельный доступ в «Милость дьявола».

Джеймсон понял, что она имела в виду на самом деле.

– Мы можем выиграть их обратно.

Эта фраза не получила ни опровержения, ни поправок, и Джеймсон прокрутил в голове весь сценарий: «Вступить в клуб. Потерять деньги. Отыграться. Обратить на себя внимание проприетара – и получить приглашение на игру».

– Что все это дает фактотуму? – Джеймсона с детства учили задавать правильные вопросы.

– Понятия не имею.

Джеймсон всматривался в каменное лицо посыльного, но ничего не смог увидеть.

– Но если бы я строил догадки, – небрежным тоном продолжил парень, – то предположил, что фактотум охотится.

– За кем охотится? – спросила Эйвери.

– За новым членом, – сообразил Джеймсон, провоцируя их гостя сказать ему, что он неправ. – Ты приманка, Наследница.

Было несложно прийти к такому выводу.

– Богатая. Молодая.