Безумный полдень

– Я никогда не слышал ничего о других Драммондах. Мы все угрюмые нелюдимы и привыкли заботиться только о собственной жизни.

– Ну, не такой уж вы угрюмый нелюдим. – Энни тут же пожалела о своих словах. Меньше всего ей было нужно, чтобы он догадался о ее чувствах. – Во всяком случае, далеко не всегда. – Она почувствовала, как загорелись ее щеки, и торопливо отошла в темный угол чердака. – А где живут остальные Драммонды?

– Один из братьев стал капером на восточном побережье.

– Пиратом?..

Синклер кивнул:

– Так гласит семейная легенда. Его потомки до сих пор живут там – один из них, во всяком случае, – на побережье Флориды. Не думаю, что Джек Драммонд – потомок профессионального охотника за сокровищами – станет нам помогать искать чашу.

– Он может быть в этом заинтересован. Ведь чаша имеет отношение к семейной истории.

– Сомневаюсь. Ну а третий брат Драммондов сумел разбогатеть в Канаде, а потом вернулся обратно в Шотландию и выкупил фамильное имение. Его потомки и сейчас живут там. Моя мать так и не получила никакого ответа на свои письма. Но она не отчаивается. Думаю, она до него доберется, когда восстановит свои силы. – Синклер осторожно спустил с двустворчатого шкафа большую коробку. – Не так уж много осталось на свете Драммондов. – Он усмехнулся. – А может, и в самом деле было какое-то проклятье?

Был ли проклят и Синклер? Казалось, он вел шикарную жизнь, разделяя свое время между пентхаусом на Манхэттене и другими домами. Каждый год Энни видела его здесь только несколько выходных, ну и, возможно, пару недель летом. Достаточно времени, чтобы мечтать о нем, но недостаточно, чтобы узнать его секреты. А были ли у него секреты? Желания? Страсти?

Она отбросила в сторону эти мысли. Его личная жизнь ее не касалась.

– Кое-что из этих вещей не стоило оставлять здесь гнить. – Энни достала большую сервировочную тарелку из-под еще одного витка веревки. – Уверена, вы могли бы смело отвезти ее на «Антикварные гастроли».

Синклер присвистнул.

– Ну да. И сказать, что она была куплена в пятидесятых на распродаже у Вулворта. – Он добрался до огромного деревянного сундука – более обшарпанного, чем кожаные чемоданы и пароходные кофры. Сундук оказался наполненным аккуратно сложенной одеждой.

– О, какие кружева! – Энни подошла и достала оттуда белоснежную ткань, обшитую тонким кружевом. – Даже не похоже, что это когда-нибудь носили.

Ткань оказалась тончайшей ночной рубашкой.

– Кому принадлежала эта одежда?

– Не имею ни малейшего понятия. Я ее не укладывал. – И опять эта насмешливая улыбка, которая всегда заставляла быстрее биться ее сердце. – У меня вообще нет привычки рыться в женских вещах.

– Нет, вы только посмотрите! – Отложив в сторону рубашку, Энни наклонилась над сундуком. Там лежало зеленое сатиновое платье с богато украшенным вышивкой лифом. – Я никогда не видела ничего подобного!

Синклер вытащил платье из сундука. Судя по всему, оно было бальное – приталенное, с глубоким вырезом.

– Потрясающе! И это синее под ним – тоже. – Она наклонилась и достала синее шелковое платье, расшитое мелким жемчугом. – Все это должно быть в музее! – Казалось преступлением оставлять здесь пылиться эти прекрасные платья даже еще на одну минуту. – Давайте отнесем их в дом и повесим как следует.

– Вам этого так хочется? – Вид у Синклера был скептический. Конечно, ему нужно было найти свою чашу – только это его и волновало. – Ладно, давайте отнесем.

– Я возьму столько, сколько смогу унести! – улыбнулась она.

Синклер, подхватив в охапку платья, без малейшего колебания ступил на шаткую лестницу. Энни осторожно последовала за ним. Тяжелая одежда тянула ее вниз, ей было страшно, что она может оступиться.

– Мы могли бы повесить их в гардероб в желтой спальне. Он почти пустой с тех пор, как миссис Драммонд избавилась от своих старых меховых пальто.

В спальне они положили все платья на широкую двойную кровать.

– Вы только посмотрите на это серое. Не представляю, как в то время можно было вплести в ткань серебряную нить?

– Наверное, у кого-то ушла на это вся жизнь. В то время все было по-другому. Каждая вещь была произведением искусства.

– Я думаю, обычные люди никогда даже не притрагивались к подобным вещам. – Она провела пальцем по гладкой струящейся ткани. – Если, конечно, им не приходилось помогать даме застегивать ее корсет.

Вот чем, скорее всего, Энни бы пришлось заниматься в то время. Она пробежалась пальцами по глубоким складкам на талии и вздохнула.

– Потрясающее платье. Я никогда не видела ничего подобного.

– А почему бы вам его не примерить? – Глубокий голос Синклера заставил ее вздрогнуть. Она почти забыла, что он здесь.

– Мне? Примерить? Нет. Это же, можно сказать, музейные экспонаты. Да и талия у меня не такая тонкая.

– Не согласен. Насчет вашей талии. – Его глаза на мгновение опустились на ее талию.

Ее сердце забилось быстрее. Конечно, Энни могла бы просто подождать, когда останется одна в доме. Но тогда кто-нибудь мог заметить, что платье надевали. А что, если это ее единственный шанс?

– Ну… – Она выбрала синее. – Не знаю, подойдет ли оно мне…

– Тогда примерьте. А я отвернусь, если, конечно, вам не нужно будет помочь с застежкой. – Синклер отошел к дальнему окну.

Сердце ее подпрыгнуло. У Энни появилось ощущение, что граница между ними стала совершенно прозрачной.

– Уверена, что эти платья носили с корсетом, и я не думаю…

Его брови приподнялись.

– Вы хотите вернуться на чердак и снова заняться поисками чаши?

Она колебалась:

– Ну… может…

Синклер кивнул, в его глазах заиграли смешинки. Он отвернулся.

Как это мило с его стороны позволить ей прикоснуться к семейным ценностям. Она взяла темно-синее с жемчугом. Приложила к себе – длина в самый раз.

И хотя в талии платье было очень узким, все же не таким узким, как показалось вначале. Может, в конце концов, оно ей подойдет.

Энни знала, что он не будет за ней подглядывать.

Она сняла джинсы и рубашку. Платье было мятым и пахло камфарой и в то же время казалось совсем новым, словно его сшили только вчера. Маленькие жемчужинки щекотали ей кожу, пока она натягивала узкие рукава. Глубокий вырез явил на свет ее белый бюстгальтер, поэтому его пришлось снять. Она уже застегнула половину пуговиц, когда Синклер спросил, не нужно ли ей помочь.

– Ерунда, осталась всего лишь какая-то пара сотен. – Она улыбнулась, чувствуя себя принцессой в таком роскошном платье.

Оно спускалось до самого пола, синими волнами расходясь на светлом паркете. Туфли с каблуками были бы здесь в самый раз.

– Вау… – Синклер застыл в изумлении. – Вы неотразимы. – Он медленно смерил ее взглядом с головы до ног. – Совсем другая женщина. – Он прошел через комнату, чтобы застегнуть оставшиеся пуговицы. – Я же говорил, вам оно подойдет.