Скорбный урожай

– А где будет спать Верити?

– Ей придется устроиться в углу веранды, рядом с Родни. Вроде бы она привезет с собой спальный мешок. Сказать по правде, Анна, нам только чужих здесь и не хватало. Будто мало нам тети Элис с ее причудами. Вот напасть! Но когда Кейти попросила меня, я не смогла сказать «нет». Мне казалось, у нее больше здравого смысла.

– Ну, наверное, она думала, что ты откажешься, если сочтешь это неудобным.

– Дорогая, разумеется, она ничего такого не думала. Никак не могу вспомнить фамилию этой девушки… Верити… Верити… А-а! Верити Бердвуд, точно! Верити Бердвуд. Забавная фамилия[3 - Бердвуд – птичий лес (от англ. bird wood).], правда?

– А-а, Берди! – воскликнула Анна.

Мать повернулась к ней.

– Ты ее знаешь?

– О нет, мы ни разу не встречались, но Джереми как-то говорил о ней. Кажется, она работает в Эй-би-си[4 - Австралийская радиовещательная корпорация.]. По словам Джереми, особа с характером. Они с Кейт вместе учились в школе.

– Что ж, надеюсь, она придется здесь ко двору. Мне так хочется, чтобы все прошло гладко. Послушай, Анна, ты собираешься заняться китайской комнатой или нет? И по дороге загляни, пожалуйста, к Родни. Он за домом, проверяет стремянки.

Анна медленно побрела выполнять поручения. Бетси начала мыть посуду. Уилфред Тендер лежал в спальне, глядя в потолок. Элис Олкотт наблюдала, как тени от яблонь становятся все длиннее.

Сонси смотрела в окно. Черные тени наплывали и исчезали в стороне от дороги. Временами какая-нибудь унылого вида лошадь вскидывала голову и глядела на проезжавшую машину. Светились окна старых домишек, что притулились за деревьями, утопающими в клубах тумана.

Дома казались сказочными, свет в окнах манил. Жаль, что они с Крисом едут не в один из них, подумалось Сонси. Она согласилась бы отправиться куда угодно, только не в обветшалое обиталище тети Элис, полное детских воспоминаний Криса, где соберется вся его семья, умные, ироничные друзья и элегантная мать, которая всегда и во всем права. Сонси сложила руки на коленях и опустила голову.

– Выше нос, Сонси! – Крис повернулся к ней. Между его бровями залегла маленькая складка, которая всегда ее напрягала.

– О, все в порядке. Я просто пытаюсь расслабиться, ну, ты понимаешь. У меня выдался тяжелый день, – торопливо пробормотала она.

«Я совершенно безнадежна», – в отчаянии подумала Сонси. Почему она не умела легко принимать происходящее, каким бы оно ни было? В больнице все думают, будто она счастлива и беззаботна. Коммунистические заговоры, похищения, отравленный чай – какие только ужасные мании не терзали ее пациентов, но она ухитрялась со всем справляться. Так почему же ей не удавалось совладать с собственными глупыми страхами? Следовало взять себя в руки. Особенно теперь. «Сестра, исцелись сама!» – строго приказала себе Сонси и улыбнулась собственной шутке.

– Так-то лучше! – одобрительно кивнул Крис, и голос его смягчился. – Дорогая, я знаю, поездка тебе не в радость. Знаю, с мамой иногда бывает очень нелегко, но она любит семейные традиции. Сбор урожая яблок всегда проходит по-настоящему весело. И не забывай: там будет Кейт. Тебе ведь нравится Кейт, правда?

– Да, Кейт милая. И Джереми – интересный человек. Но, по-моему, я ему не нравлюсь.

– Конечно, ты ему нравишься, глупышка. Разве может быть иначе? – Крис сжал ее теплую шероховатую ладошку. – Как насчет того, чтобы послушать новости?

Внезапно все снова стало хорошо. Глупо было тревожиться. В конце концов, что могла ей сделать Бетси? Сонси включила радио. Машина мчалась сквозь ночь.

Глава 2

Старая братия

После позднего обеда все собрались в гостиной. В камине потрескивал огонь, задернутые шторы отгораживали от холодной туманной ночи.

Зои, переполненная восторгом и радостным предвкушением завтрашнего дня, удалилась в китайскую комнату и вскоре уснула на своей раскладушке, хотя успела подремать в машине. Она лучше, чем Кейт, помнила этот дом по прошлому и позапрошлому годам. Все здесь казалось ей причудливым и завораживающим, начиная с каминных часов, отбивавших каждую четверть, и заканчивая покрытыми мхом камнями возле старого чана с водой.

Обычно, когда Зои спокойно засыпала в чужом доме, Кейт испытывала огромное облегчение, словно благополучно преодолела препятствие, уже давно маячившее на горизонте. Но только не в этот вечер. Кейт расположилась в удобном кресле, с виду совершенно довольная; на коленях лежало вышивание, которое обманчиво казалось почти законченным, и все же беспокойные мысли ее не отпускали. Это было странно, даже нелепо, хотя, если подумать, вполне предсказуемо. Они приезжали собирать яблоки седьмой год подряд, и Кейт отлично изучила все семейство Тендер.

Элис, как всегда, сидела у огня все в том же плетеном кресле с неизменными выцветшими мягкими подушками, подложенными на спинку и сиденье. Она мало изменилась, но казалась более усталой, чем обычно. Гостей Элис встретила сдержанно – лишь улыбнулась и кивнула, предоставив Бетси хлопотать вокруг них. Это было совершенно на нее не похоже.

Кейт вздохнула. Старушка Элис начала сдавать. Вероятно, поднявшаяся в доме суматоха выматывала ее. Пока Бетси устраивала Криса и Сонси на веранде, Элис разговаривала с Зои, но даже это слегка утомило хозяйку дома. Когда Кейт вошла в гостиную, они сидели голова к голове над старинной иллюстрированной книгой «Путешествие пилигрима»[5 - «Путешествие пилигрима в Небесную Страну» («Путь паломника») – аллегорический роман (1678–1688) английского писателя и проповедника Джона Баньяна.]. Очарованная Зои восхищенно водила пальцем по устрашающего вида изображениям ужасного бремени скверны, которое влачили юные искатели истины.

– Мы не смогли найти книгу «Эльфы и феи», но тетя Элис вот что достала, а это даже лучше. Она обещала показать мне свой старый поезд и еще Ноев ковчег. Смотри, мама, я ведь тебе говорила, что у детей тоже есть грехи. И мистер Блейкли так сказал, а здесь есть картинка! – с вызовом заявила Зои.

– Зои, я никогда не утверждала… можно по-разному смотреть на вещи… – сбивчиво заговорила Кейт, чувствуя, что в этот поздний час невозможно втолковать дочери сложные вопросы бытия, смерти и вечной жизни взамен куда более заманчивого простого объяснения, которое предлагал неизвестный автор иллюстраций, а также мистер Блейкли, награждавший учеников мармеладными бобами за правильный ответ из Священного Писания.

– Из нашего класса самое тяжкое бремя грехов наверняка придется тащить Джейми Нетсби, – серьезно произнесла Зои. – Представляешь, мама, он бьет девочек.

– А может, и не самое тяжкое, кто знает, – возразила Кейт. Развернувшаяся религиозная дискуссия вызывала у нее странную смесь восхищения и ужаса.

– Да, – Элис снова повернулась к огню. – Все зависит от того, что называть грехом, – так я и сказала. Порою самые ужасные грехи совершает тот, кто меньше всего похож на злодея. Внешне прекрасное яблоко может оказаться внутри черным и насквозь прогнившим. Никогда не скажешь заранее.

Кейт с недобрым предчувствием повела переодевать в пижаму взбудораженную Зои. Элис была яркой и притягательной, но, возможно, слишком пряным блюдом для семилетнего ребенка, наделенного богатым воображением.

Однако отвратительные людские грехи или почерневшие гнилые яблоки, похоже, не преследовали Зои во сне, и Кейт невольно задумалась о характере старой женщины, неподвижно сидевшей у огня. Какой странный контраст со своими гостями составляла эта старуха с морщинистым лицом, с длинной седой косой и в бесформенной ветхой одежде!

Кейт перевела взгляд на Бетси – блестящие, мастерски уложенные волосы (здесь чувствовалась рука профессионала), безукоризненный макияж и все еще прекрасный цвет лица, пронзительные ярко-карие глаза и подтянутая, изящная фигура. Хорошего покроя бежевые слаксы, дорогой кашемировый свитер-поло в розовых тонах, маленькие замшевые сапожки – совершенный образ привлекательной матери семейства на отдыхе. Бетси оживленно беседовала с Крисом и Джереми об их славных студенческих днях и делилась надеждами, что юный Родни будет, как и они, наслаждаться жизнью, когда придет его время.

Позади нее в тени сидел Уилфред Тендер, Уилф. В противоположность жизнерадостной Бетси – воплощенное уныние. Если Бетси напоминала Кейт певчую птичку, суетливую, смышленую, со склоненной набок головкой, острым клювиком и зорким черным глазом, вечно высматривающим, нет ли поблизости жирного червячка, Уилф больше походил на филина – такой же серый, взъерошенный и угрюмый. Он был невысокого роста, полноватый, с водянистыми голубыми глазами и редкими волосами. Говорил он мало – робким, запинающимся голосом. Какая немыслимая пара, уже в который раз подумала Кейт. И все же они, казалось, неплохо ладили.

Дети в этом браке определенно унаследовали внешность матери. Красавица Анна сидела в другом конце комнаты, подогнув под себя длинные ноги в протертых джинсах и сапожках. Темно-красный джемпер с широким воротом-хомутом отбрасывал розовые тени на ее нежное, прелестное лицо. Она говорила Кейт, что джемпер подарила ей мать. Должно быть, он стоил сумасшедших денег. Сегодня Анна выглядела рассеянной и нервной. Неподвижным взглядом она смотрела куда-то в угол, теребя тонкими пальцами два сухих стебелька.

Крис сидел рядом с матерью, положив руку на спинку дивана, и, смеясь, обменивался воспоминаниями с Джереми. Кейт пришло в голову, что теперь, в тридцать четыре года, он выглядит намного интереснее, чем в двадцать с небольшим. В юности густые брови над глубоко посаженными глазами, мощный нос и крупный рот казались непосильной тяжестью для тонкого лица, отчего иногда Крис походил на грустного клоуна (впрочем, благодаря находчивости он ловко этим пользовался). С годами он стал грузнее, раздался в кости, и крупные черты лица пришлись как раз впору. «Как жаль, что, возмужав, Крис перестал совершать бесшабашные поступки, которые так веселили нашу компанию в былые деньки», – вздохнула Кейт. Теперь Крис относился к себе гораздо серьезнее, и это бросалось в глаза.

Почти безотчетным движением она положила руку на колено мужа. С Джереми такого не случилось. Он остался прежним, запальчивым, умным, забавным парнем, за которого она вышла замуж двенадцать лет назад.

Сейчас он посмеивался над неуклюжей остротой Родни, чье еще по-детски пухлое лицо так и лучилось радостью. Родни блаженствовал оттого, что его неожиданно приняли в мужское братство взрослых с их воспоминаниями и шутками. Щеки Родни раскраснелись, хриплый голос звучал все громче.

В другом углу гостиной сидела Сонси, жена Криса, неумолимо отрезанная от магического круга света и веселого смеха. Она и сама понимала это. Кейт посмотрела на нее и почувствовала раздражение. Когда они с Крисом только приехали, Сонси вела себя как обычно: была оживленной и игривой, словно котенок, – но после того как Бетси все настойчивее завладевала вниманием сына, замкнулась в себе. О господи, похоже, эта девочка ревнует мужа к его матери, подумала Кейт. Будь она на месте Сонси, попробовала бы бороться, вместо того чтобы кукситься и скулить, точно побитый щенок под дверью.

Жена Криса подняла голову, как будто ощутила ее взгляд, и Кейт невольно содрогнулась: в потемневших синих глазах Сонси застыло горькое страдание. Все раздражение Кейт вдруг исчезло. Разве могла эта малышка схватиться с бывалым воякой вроде Бетси? О, та мастерски умела отпускать колкости вкрадчиво-бархатным тоном и наносить коварные удары в спину. Почему бы Крису не встряхнуться и не позаботиться о своей молодой жене, когда со дня свадьбы еще и года не прошло? Он ведь наверняка видел, что Сонси чувствует себя неуютно в чужой обстановке.

Голос Бетси поднялся до визга, что только распалило нарастающую злость Кейт.

– Ах, Родни, в те времена они были такими озорниками! Кристофер, Джереми и Ник. Несносная троица! Боже мой, страшно вспомнить, сколько ночей я провела в ожидании, когда же Кристофер вернется домой! Я и вправду всякий раз тряслась от ужаса: все высматривала, не появилась ли его машина. Правда, Уилф?

Уилфред Тендер слегка вздрогнул, когда к нему вдруг обратились. Все в гостиной на миг замерли, будто с удивлением вспомнили о его существовании. Серая одежда, словно специально выбранная для камуфляжа, делала Уилфа совершенно незаметным. Его фигура полностью сливалась с выцветшими шторами в затененном углу, который он себе облюбовал.

– Что, прости? Я прослушал.

– Я говорила о том, как в былые времена сходила с ума от беспокойства, когда Кристофер поздно возвращался домой, – терпеливо повторила Бетси.

– А-а… да, – пробормотал Уилф. – Но ничего страшного не случилось. Ты зря волновалась.

– Даже если и так, – резко осадила его Бетси, – кто-то должен был следить, когда наш сын приходит и уходит. – Но внезапно смягчилась и снисходительно улыбнулась. – И все же мальчишки всегда остаются мальчишками! Что могла поделать бедная старенькая мать?

– В моем случае – много чего, – грустно усмехнулась Анна.

– Но ты ведь не мальчик, дорогая. Девочек нужно опекать ради их же блага. Кейт, думаю, ты, конечно же, с этим согласишься… теперь, когда у тебя есть собственная дочь?