Макс. Лучший друг, герой, морпех

Он протянул мальчику руку, и тот пожал её.

– Знаешь, твой брат часто говорил о тебе.

Джастин почувствовал, как в груди у него всё сжалось. Об этом он не догадывался. Ему всегда казалось, что Кайл, уехав, позабыл о нём, словно… Джастин и не брат ему больше. Новость о том, что это не так, заставила его сердце замереть.

Рэйес на ходу отдал мальчику честь и вскочил за руль фургона. Солдат, до этого державший Макса на поводке, проверил, надёжно ли закрыта крышка ящика, и уже хотел закрыть заднюю дверцу машины.

– Стойте! – крикнул Джастин. Затем шагнул вперёд.

Макс тяжело ходил по кругу внутри ящика. Хвост его был опущен. Выглядел он совершенно несчастным.

– Пока, Макс, – мягко сказал Джастин.

Пёс поднял на него беспомощный взгляд, и Джастин, к своему удивлению, почувствовал острую тоску. Он этого пса никогда раньше даже не видел – с чего ему теперь вдруг стала важна его судьба?

– Ты только посмотри, – сказала мама Джастина, – ему нравится твой голос, сынок.

У Джастина в горле стоял комок, и он с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться. Стоя рядом с родителями, он смотрел, как Макс лёг на пол и опустил морду на передние лапы – казалось, что вся его ярость куда-то улетучилась. По крайней мере сейчас.

Солдат аккуратно, но очень надёжно закрыл дверцу и сел в фургон. Машина тронулась с места, и Макс уехал.

4

ДИЛИНЬ.

Джастин уже в сотый раз проигнорировал этот звук.

Дилинь. Дилинь.

В левом углу экрана его компьютера прокручивалась лента чата. Ему не нужно было даже смотреть туда – он и так знал, что все сообщения от Чуи. Но у Джастина имелись дела поважнее – разобраться с парой ребят, чтобы пройти очередной уровень игры.

Продираясь через кровавую бойню на экране, он яростно давил на кнопки джойстика.

Дилинь. Дилинь. Дилинь.

Джастин на секунду отвлёкся от игры.

Чувак, ты где? Я волнуюсь. Отпишись или дай как-то знать о себе.

– Чувак, оставь меня в покое, – громко сказал Джастин, хотя в комнате никого не было. Он швыр нул джойстик на стол и выключил компьютер. Злобные ниндзя замерли в самом разгаре схватки, а потом исчезли.

Джастин встал и принялся ходить по комнате. Всё утро он просидел дома. Даже не спускался вниз, только сходил на кухню за овсяными хлопьями на завтрак. А когда возвращался в свою комнату, то изо всех сил старался не смотреть на запертую дверь в спальню брата. С тех пор как Кайл погиб, Джастин не заходил туда. Теперь он пытался заполнить летние каникулы компьютерными играми, но все его мысли были лишь об этой пустой комнате в конце коридора. Как она будет восприниматься теперь? Может, ему покажется, что Кайл всё ещё жив, если зайти туда?

Кроме того, ему было интересно, что внутри огромной пластмассовой коробки, которую прислали пару дней назад. У каждого спецназовца была такая коробка, чтобы хранить личные вещи, – и семье прислали из Афганистана коробку Кайла. «Уинкотт, Кайл, отряд “морских котиков”», – значилось на ней. Когда коробку доставили, отец отнёс её в комнату Кайла, так и не открыв. Насколько Джастину было известно, с тех пор она так там и стояла.

Джастин присел на кровать и уставился на плакаты с изображением велогонщиков на стене. Затем перевёл взгляд на банку с мелочью, стоявшую на шкафу, потом на футболки с названиями музыкальных групп, наваленные на полке. Комната выглядела как обычно. Тёмно-синие обои с красным узором. Приевшаяся старая мебель. Дурацкие плакаты и фотографии, которые он вырезал из журналов.

Джастин спустился на кухню. В доме было тихо и пусто. Тишину нарушало лишь жужжание кондиционера, тщетно силившегося справиться с нестерпимой техасской жарой. Мама пошла за продуктами, а отец был на работе. Она умоляла его взять отпуск после похорон, но он в ответ пробормотал что-то в духе «надо следить за делами» и уехал на своём грузовике. Джастина нисколько не удивило то, что отец не стал прекращать работу, – сидеть на месте и размышлять было ему совершенно не свойственно.

Джастин открыл холодильник и заглянул внутрь. Есть ему совсем не хотелось, и уже давно. Просто ему было скучно. Он прошёл в гостиную, включил огромный телевизор и принялся щёлкать каналами. Ничего толкового не показывали.

Он выключил телевизор и бросил пульт на диван. Даже если бы у него был мобильный телефон и он мог бы написать кому-нибудь сообщение, общаться ни с кем не хотелось. Ни с кем, кроме… Кайла.

* * *

Дверь легонько скрипнула и открылась перед Джастином. Он зашёл в комнату брата и закрыл за собой створку. После того как комната много дней простояла запертой с включённым кондиционером, там стало холодно. Джастину было не по себе от того, что он находился в комнате один, – словно он незаконно пробрался туда. Конечно, никто его здесь не найдёт. Кайла больше не было. Мама уже много недель не заходила сюда, желая, чтобы в комнате всё осталось таким, как в день отъезда Кайла. Отец делал вид, что комнаты просто не существовало. Хотя это совсем не удивительно.

Кайл всегда поддерживал в своей спальне порядок. По крайней мере, там всегда было чище, чем в комнате Джастина. Похоже, что Кайл проявлял военную аккуратность уже в детстве. Кровать была по-уютному заправлена. Книги на полках стояли ровно, словно солдаты на плацу. Постеры футбольных и баскетбольных команд на стенах тоже висели идеально ровно. Даже на шкафу почти ничего не было, кроме пары запонок, которые Кайл надевал на выпускной, и четырёх фотографий в рамках: вся семья Уинкоттов на присяге у Кайла в тренировочном лагере спецназа; Кайл в обнимку со своим лучшим другом Тайлером на школьной вечеринке; совместный портрет с Максом; Кайл с Джастином в детстве, сидящие на огромной картонной коробке.

Джастин подошёл к ящику для вещей. Большая прямоугольная коробка стояла возле кровати Кайла. Вдруг Джастин осознал, что чем сильней он старается не думать о Кайле или Максе, тем упорнее они лезут ему в голову. На самом деле ещё с похорон он ни на секунду не переставал вспоминать о них, в особенности о Максе.

Джастин опустился на колени перед ящиком, щёлкнул замком и поднял крышку. Там царил такой же порядок, как и в самой комнате. Рядом со стопкой поношенной спортивной одежды – мягких футболок и штанов – располагались камуфляж и большая куча носков. Джастин подумал, что спецназовцам наверняка приходится часто менять носки, учитывая, как потеют ноги у него самого во время каких-то обычных занятий вроде езды на велосипеде.

В коробке были и другие вещи: потёртая записная книжка, исписанная почерком Кайла, пара книг, несколько фотографий. Но Джастину не хотелось их рассматривать. Он отодвинул всё в сторону и увидел собачью игрушку. Это была ярко-красная резиновая штуковина круглой формы и с гладкой поверхностью – что-то вроде трёх бубликов, прикреплённых друг к другу, вся исцарапанная и покрытая следами зубов Макса.

Джастин взял игрушку в руки – она оказалась довольно увесистой. Он пару раз подкинул её в воздух. Джастин никак не мог представить, что этот бешеный пёс, которого он видел в церкви, радостно резвится с игрушкой. Отгрызть руку у какого-нибудь мужика – запросто, но только не такое обычное занятие, как возня со старой резиновой безделушкой. Он бросил игрушку обратно в коробку, и его внимание привлекло что-то блестящее. Джастин отодвинул холщовые ремни и пустой рюкзак и под ними обнаружил длинную металлическую цепь. Он медленно вытащил её.

Подсознательно он догадывался, что это, ещё до того, как увидел на конце цепи алюминиевые прямоугольнички с закруглёнными краями, – это были бирки Кайла. Джастин положил их на ладонь и прочитал полное имя своего брата, дату его рождения, вероисповедание – информация, которая нужна, чтобы идентифицировать бойца спецназа в случае неблагополучного исхода… «Вот он и случился, неблагополучный исход», – мрачно подумал Джастин.

Бирки позвякивали в руке Джастина, и он не услышал, как позади него открылась дверь.

– Тут можно многому научиться.

Джастин подскочил, когда раздался голос отца.

Кажется, тот не был зол на Джастина за то, что он зашёл в комнату Кайла. Но Джастин всё равно чувствовал себя неуютно от того, что отец застал его здесь.

– Чему, например? – спросил Джастин спокойным тоном. При этом он продолжал смотреть на ящик, стоявший перед ним.

– Тому, что значит быть мужчиной, – сказал отец.

Шея Джастина покраснела, а к ушам прилила кровь, но он изо всех сил старался держать себя в руках.

Джастин тихо опустил собачьи бирки в ящик рядом с резиновой игрушкой и захлопнул крышку. Затем поднялся на ноги и посмотрел отцу в лицо. Неожиданно, его охватила ярость – отец понятия не имел, что значит «быть мужчиной».

– Быть мужчиной, записаться в армию и погибнуть, как Кайл? Или быть мужчиной, которого подстрелили в ногу, как тебя? Расскажи, чему я должен у вас научиться? – сердце Джастина бешено колотилось. Отец нахмурился.

– Когда ты говоришь о своём брате, – тихо сказал отец ледяным голосом, – делай это уважительно.

Джастин смотрел отцу прямо в лицо. Он понимал, что провоцирует его, но ему было всё равно. Это как расчёсывать царапину – пользы никакой, но так приятно, что остановиться невозможно.

– Говорить уважительно? Так я должен доказать тебе, что чего-то стою? – Джастин пошёл ещё дальше.

– Кайлу никому ничего не было нужно доказывать, – вены на висках отца пульсировали, – особенно мне.

Отец с отвращением махнул на Джастина рукой и вышел из комнаты.

Джастин последовал за ним до самой лестницы, не желая так быстро сдаваться. Нет, он хотел довести этот разговор до конца, пока отец не поймёт, что Джастин считает его виноватым в том, что Кайл пошёл в спецназ, что уехал из дома… что погиб.