Квартира в строящемся доме

– Ты хочешь пить? ? с удивлением спросил он. Путник застонал, и мальчик, поняв все без слов, подошел к лежащему путнику и придержал для того бурдюк. Путник сделал глоток, и сладость воды обожгла его рот. Он нашел в себе силы сделать еще глоток и еще, и покосился на мальчика – а ну как тот отберет воду? Но мальчик терпеливо смотрел на пьющего и держал бурдюк. Путник пил и чувствовал, как вода струйками стекала по его пищеводу, увлекая за собой песок, набившийся в рот и нос, пока он лежал в беспамятстве. Наконец мужчина остановился, и голова его упала на песок – бедняга потратил уйму сил, чтобы напиться. Он слышал, как мальчик тихо встал и ушел – зашуршали его штаны. Ветер стих, и повисла тишина, лишь тонкий звук колокольчика разносился вокруг, будто стараясь приласкать суровый пустынный край. Когда путник вновь повернул голову к старику и мальчику, то удивленный возглас вырвался из его груди – те сидели и ели, разложив какие-то припасы на куске полотна. Мальчик с аппетитом кусал румяную лепешку, а старик обгладывал куриное крылышко.

– Э! – удивился путник. Старик поднял глаза, и их взгляды встретились.

– Ты голоден? – спросил тот с удивлением, и путник застонал. Он потерял счет дням, когда не ел. Старик сделал широкий жест, приглашая разделить с ним трапезу. Путник собрал остатки сил и пополз. Он готов был наброситься на еду, но остановился, ведь вспомнил рассказы пустынных людей о том, как после долгого голода еда может разорвать желудок. Путник потянул к себе лепешку и откусил кусок. Он закрыл глаза и долго-предолго жевал ее. Лепешка давно превратился в кашу во рту, он буквально на языке чувствовал всю историю ее жизни, от момента, когда будущая пшеница маленьким зеленым ростком приветствовала мир и до момента, когда старая женщина из селения узловатыми руками прилепила сырую лепешку из муки и воды к нутру каменной печи. Наконец путник проглотил пережеванное и открыл глаза; он укусил лепешку еще раз и попытался сесть. К его удивлению, старик, полулежа на невесть откуда взявшейся тигриной шкуре, как раз отламывал виноградину от кисти. Виноград лежал на серебряном блюде, которое блестело и переливалось на солнце. Путник почувствовал в себе достаточно сил, чтобы сесть; вот он потянулся за курицей. «Угощайся», ? старик указал рукой на блюдо. Мальчик стоя неподалеку и ел персик, и сок стекал с его подбородка прямо на голый живот.

Путник потянулся к тарелке и отломал одну виноградинку. Он положил ее в рот и долго катал языком, а после резко раскусил. Сладость наполнила все его существо, он потянулся за следующей виноградиной, когда вдруг увидел, что старик, сидя на диванчике, обитом пурпурным бархатом, поправляет балдахин, чтобы солнце не светило в глаза. Мальчик сидел на шкуре в ногах у деда и игрался шелковой кисточкой-завязкой своих штанов.

– Я тоже хочу спрятаться от солнца, ? взмолился путник, и старик молча подвинулся. Путник на четвереньках подобрался к диванчику, который вблизи был куда больше, чем казался. Мужчина с недоверием сел и пощупал шелковую подушку – ткань была гладкая на ощупь. Путник почувствовал, как его иссушенная кожа цепляется за нежные шелковые ниточки. Мальчик предлагал ему красный напиток в маленькой серебряной чашке; путник отхлебнул его и понял, что это кислая суданская роза с корицей. Он потянулся к инжиру на серебряном блюде, что стояло на маленьком кривоногом столике, но в последний момент передумал и взял толстенький финик. Старик настраивал саз, подкручивая колки. За столом стали собираться гости, и мальчик принес из ниоткуда огромное расписное блюдо с рисом и мясом. Все не торопясь ели и шутили, старик играл, тихо напевая песню. Он плел ее голосом, будто сказочное полотно, и один сюжет в ней цеплялся за другой. Дочка старика, красавица с глазами лани, принесла халву. Путник засмотрелся на изящную руку девушки с десятком тонких золотых браслетов. Он поймал ее за локоть и прошептал:

– Я хочу взять тебя в жены!

Красавица тонко засмеялась, как будто зазвонил нежный колокольчик, и спросила:

– А тебе своей жены и дочери не жалко? Ведь нам придется делить тебя!

– Моя жена в прошлом, ? ответил путник. Старик, услышав разговор, воскликнул:

– Давайте праздновать свадьбу!

Гости весело хлопали и смеялись, когда путник и молодая красавица стали танцевать, глядя друг другу в глаза, а слуги приносили бесконечно много блюд с едой, овощами и фруктами, подарки. Старик играл на сизе, и напевы его менялись, становясь все веселей, игривей и быстрей. Мальчишка прошелся колесом, разделяя общую радость, схватил бубен и стал лупить в него, и тогда уже все гости не удержались, вскочили и бросились в пляс…

Выл ветер, неся тучи песка.

– Пойдем, ? старик, опираясь на руку мальчика, поднялся с земли. – Наше дело тут закончено.

Они медленно шли и растворились в пустыне. Ветер засыпал песком тело мертвого путника. И ничто не напоминало о странной встрече, лишь тонкий звон колокольчика, который был почти неслышен за завываниями ветра.

Квартира в строящемся доме

Я купила квартиру. Это была моя вторая большая покупка, первой стала огромная кровать. Не самое обдуманное и очевидное приобретение. Судя по всему, именно кровать пошатнула мировой баланс, заставив меня сделать необдуманные покупки чем-то вроде фирменного стиля. Так я и купила квартиру в строящемся доме – нужно же где-то было поставить огромную кровать.

Мы с кроватью приехали по адресу.

– Это ничего, что дом строится, ? щебетал агент. – В нем уже можно жить. Место хорошее, боги воды к нему благосклонны, почти вся вода из крана не токсична, да и электричество иногда бывает. Достроится дом – конфетка будет, еще порадуетесь, что я вам квартирку так дешево уступил!

Я вступила на порог квартиры. Она была совсем небольшая, комната да кухня; да и так ли нужно просторное жилье человеку, который приходит домой только переночевать? На порог с опаской вступила кровать – она все еще была огорчена тем, что я попробовала втиснуть ее в лифт.

– Там становись, ? указала я ей на помещение побольше, судя по всему, комнату, и кровать отправилась искать уютное место. Говорят, есть даже примета: чтобы в доме хорошо жилось, надо в новое жилье первой пустить кровать. Где она встанет, там и будешь спать.

Впрочем, моя кровать была в замешательстве, да и я удивилась. Проворный продавец, конечно, рассказал, что квартира моя находится в строящемся доме, но что сама квартира строится, он, конечно, не упомянул, а я и не проверила заранее. В комнате были голые, чуть подштукатуренные стены, пол – бетонный. Кровать брезгливо отряхнула ножки и замерла в углу. Я пошла на кухню и застала рабочих, которые, сидя на корточках, азартно играли в «бутылочку».

– Ну кто так крутит, шляпа! – кричал один из них, когда я зашла.

– Здравствуйте, ? поприветствовала я рабочих. – Скажите, а квартира еще долго будет строится?

– Девушка, дом строящийся. Как дом достроится, так и квартира готова будет, ? кинул один из них через плечо и взасос поцеловался с другим рабочим. Так ему в игре выпало.

– Вы не поняли, ? перешла я в наступление. – Я хозяйка квартиры. И мы с кроватью приехали сюда жить, а тут стены и бетон.

Рабочие обернулись на меня, и на потных лицах отразилось отчаяние мысли. Одной на всех.

– Ааааа, ? протянул один из них. – Так вы б сразу сказали, что вы хозяйка! Мы ж квартиру вашу строим, видели? Вот, трубы принесли, строить будем, ? ткнул он пальцем куда-то в сторону, но там стояла такая пылища, что за ней ничего нельзя было разглядеть.

– Вы мне сперва комнату достройте, ? говорю. – Я на работу сейчас пойду, а вы пока достройте, хорошо? Только кровать мою не обижайте, она все еще из-за лифта переживает.

– Леди, мы профессионалы своего дела, ? важно заметил целовавшийся рабочий. Похоже, он был прорабом. – Достроим в лучшем виде. Но вопрос в сроках. Мы же не можем достроить одну квартиру быстрее, чем весь дом, правда?

Это казалось вполне логичным.

– Но вы же сможете быстро привести комнату в жилой вид? – умоляюще поинтересовалась я.

– Мы не можем нарушать закон линейности времени, а также строительные нормы, ? пожал плечами прораб. – Сделаем, что в наших силах, конечно. Но имейте ввиду: вы купили квартиру в строящемся доме, и пока дом строится, квартира тоже строится.

Я ушла на работу в смешанных чувствах, заранее переживая о том, что мне предстоит увидеть вечером. Квартира встретила меня тишиной. Кровать молчала, на одной стене появились обои с забавными висельниками, а у кровати – поношенный коврик.

– Это техническое решение, так сказать, макет ремонта, схематическое расположение элементов, ? из кухни вынырнул прораб. Я от неожиданности вздрогнула. Из кухни выглянула голова еще одного рабочего.

– Спасибо за объяснение, ? кивнула. – А вам случайно не пора домой?

Голова рабочего хмыкнула и скрылась обратно в кухне.

– Девушка, ? с видом уставшего от глупых вопросов человека вздохнул прораб, ? мы же и так в доме, разве нет? Дом, конечно, строящийся, но он же дом. Значит, мы уже дома, верно?

Я никогда не была сильна в формальной логике, да и вообще в логике, поэтому не нашла, что на это ответить. Ночь прошла довольно беспокойно: я попробовала было лечь спать на кровать, но она то и дело покашливала от строительной пыли, совсем не давая возможности уснуть. Пришлось перелечь на коврик на бетонном полу и завернуться в него. Наутро, выдав кровати таблетку от аллергии, я поспешила на работу, всецело сожалея о сразу двух крупных необдуманных покупках.

Но и следующая ночь не принесла облегчения. Кровать уже почти не кашляла, однако едва я уснула, как с кухни раздался жуткий грохот.

– Что тут происходит? – вооружившись праведным гневом, прибежала я. Если вы не знали, праведный гнев – самое тяжелое из подручных орудий. Его боится любой вор-карманник или школьник, пойманный за гаражами с сигаретой в зубах.

На меня оглянулись рабочие. Они пытались приладить к стене золотой умывальник.

– Вы что, и ночью тут работаете? – удивилась я.

– Девушка, а как вы думали? – в голосе прораба было нескрываемое раздражение. – Квартира строящаяся, дом строящийся. Пока работы по дому не завершены, бригада трудится.

– А скоро уже дом закончат? – с надеждой спросила я.

– На следующей неделе обещали крышу дать, ? кивнул один из работяг. Я чуть не взвыла, но, пересилив себя, поинтересовалась:

– А можете ночью работать немножко тише? Мне спать надо!

– Спать ей надо, ишь, ? фыркнул один из рабочих, но прораб злобно зыркнул на него. Рабочий осекся и, взяв дрель, стал без особого смысла дырявить стену, делая отверстия на расстоянии 5 сантиметров друг от друга. Я поплелась в комнату.

Скоро мне пришлось восстановить навык спать стоя, приобретенный еще в младшей школе. Я спала в транспорте, в туалете, на улице и один раз крепко уснула, сдавая годовой отчет. Конечно, стоя спать не так удобно, как сидя, но навык полезный.

За пару дней жизни в строящемся доме я узнала, что здесь живут и другие люди. Двумя этажами ниже жила семья индийского раджи; у него была куча детишек, штук двести, что ли, но все они были такого крошечного размера, что жена индийского раджи купала их всех вместе в одном тазике, параллельно в нем же и стирая. Были здесь и другие жильцы; моим соседом по этажу оказался импозантный Васечка. Он был юристом и от него вкусно пахло свежими силами. Васечка сиял, как начищенный медный таз и носил выглаженные рубашки. Бардак, происходящий в доме, он почему-то называл изящным французским словом «ремонт», но даже происходящее вокруг не могло заставить его убрать улыбку с лица – она была надежно зафиксирована с помощью степлера.

Однажды вечером я зашла к Васечке в гости и была поражена. Его однушка, похожая на мою, на вид была полностью готовой к жизни. В комнате был сделан отличный ремонт, вместо ковра на полу росла настоящая мягкая сочная травка. Ванная ослепляла белизной сантехники, а в кухне стоял дубовый гарнитур из натурального дерева. Правда, в углу трое рабочих пытались приладить к стене еще одну мойку.