Задача со многими неизвестными

– Пууки?..

Он стиснул зубы:

– Это пес моей матери. – Он с отвращением посмотрел на собаку, чья шерсть была увешана паутиной. – Не понимаю, как можно было так его назвать.

Лотти присела на корточки и погладила Пууки, который неистово замахал коротким хвостом.

– Какой он милый, – сказала она.

– Никакой он не милый! – фыркнул Корран. – От него одни неприятности. Он никогда не слушается и все время пачкается. Разве придет человеку в здравом уме идея завести белую собаку? Я пытался говорить матери о том, что здесь не подходящее место для Пууки, но она не слушала. И теперь я должен смириться с его пребыванием на четыре месяца, пока она находится в кругосветном плавании! Сейчас у нее четвертый медовый месяц или, возможно, уже пятый… Я потерял им счет.

– Ну пес, кажется, вполне доволен. – Лотти посмотрела на грубо остриженную шерсть. – Я полагаю, он длинношерстный?

– А на голове ему завязывают бантик, чтобы шерсть не попадала в глаза, – кисло произнес Корран. – У меня нет времени разбираться со всем этим бредом. Я его остриг, как только мать уехала. Она будет ругаться, когда вернется. Но здесь строящееся поместье, и Мэг будет чувствовать себя униженной, если повсюду станет носиться некий пуховый шар с лентой в волосах.

Лотти рассмеялась и выпрямилась:

– Я вижу, Пууки совсем не вписывается в здешнюю атмосферу! – Она оглядела грязный коттедж. – Ну, мне пора приступать к работе. Можно мне взять метлу из другого коттеджа?

– Во-первых, тебе нужно переодеться, – сказал он, нахмурившись. – Тебе предстоит грязная работа.

– У меня нет другой одежды. Я привезла то, что смогла положить в рюкзак.

– Я смогу найти для тебя старую рубашку, – грубо произнес Корран.

– Ну… спасибо. – Лотти одарила его лучезарной улыбкой, которая была известна всем жителям Монтлюса. – Если тебя не затруднит.

– Немного поздно говорить о неудобствах, – проворчал он. – Тебе лучше пройти в дом. Ты ведь не завтракала?

– Нет, – призналась она, и он раздраженно выдохнул:

– Как ты собираешься работать на голодный желудок? Я не хочу, чтобы ты падала в голодный обморок.

Он затопал обратно в дом, Лотти кротко последовала за ним. Мэг бежала рядом, а Пууки наматывал вокруг них круги, взволнованно тявкая.

Войдя в хозяйский дом через заднюю дверь, Корран снял пыльные сапоги и щелкнул пальцами собакам:

– Я покормлю этих двух, а потом, возможно, запру Пууки наверху. Если хочешь, приготовь себе чаю. Кухня там.

Он исчез в коридоре, увешанном старыми куртками и уставленном грязными сапогами. Собаки шли за ним по пятам. Было нечто настолько нелепое в соседстве рослого мужчины и маленькой пушистой собачки, что Лотти не сдержала улыбку, смотря им вслед. Хотя Корран выглядит жестким человеком, он не смог отказать в просьбе своей матери.

Оказавшись на кухне, она наполнила водой из-под крана электрический чайник и установила его на подставку.

Теперь нужно найти чай. Лотти достала упаковку чая и поняла, что чайник не нагревается. Она приложила к нему руку и опустила голову, чтобы прислушаться и выяснить, происходит ли что-нибудь. Корран вошел на кухню и поднял брови, увидев, как она прижимается ухом к чайнику.

– Не похоже, что он работает, – сказала она и выпрямилась.

Корран посмотрел на чайник, а затем на нее. Не говоря ни слова, он нажал на кнопку с задней стороны чайника. Сразу же зажегся световой индикатор и послышался шум.

Лотти прикусила губу:

– Я никогда не пользовалась таким чайником.

– Ты умеешь класть чайный пакетик в кружку и заливать его кипятком? – язвительно спросил Корран.

– А кофе у тебя нет?

– Быстрорастворимый. – Он бросил ей банку, которую она поймала по чистой случайности. – Извини, предметов роскоши у меня нет, – сказал он, правильно интерпретируя замешательство Лотти: прямо сейчас она была готова продать душу за чашку горячего, свежемолотого кофе. – Я буду пить чай, – сказал он, открывая шкаф. – Кружки здесь.

– Ты недавно сюда переехал? – Лотти достала две кружки. – Здесь не так много вещей.

– Я переехал пару месяцев назад. – Корран положил два куска хлеба в тостер и включил его. – У меня никогда не было много вещей. Военному вообще не нужно много вещей, к тому же моя бывшая жена при разводе получила дом вместе с его содержимым.

Лотти покосилась на него, когда он открыл холодильник и выудил оттуда сливочное масло, джем и молоко, которое настороженно понюхал, прежде чем поставить на стол. Она вовсе не удивилась тому, что Корран назвал себя военным. Об этом можно было догадаться по его сухим и жестким манерам.

Но ее встревожило другое. Она не могла понять, почему у нее сжималось в груди, когда она смотрела на губы Коррана? И с какой стати она стала грезить о его поцелуе?

Лотти заставила себя посмотреть в сторону и сосредоточилась на открывании банки кофе.

– Жаль, что кухня такая пустая, – сказала она, прерывая молчание. Ее голос звучал слабо, словно ей не хватало воздуха. – Ее можно красиво оформить.

Корран хмыкнул:

– Кухня сейчас волнует меня меньше всего. Остальные комнаты в доме такие же пустые. Я хочу восстановить поместье и зарабатывать на нем деньги. А пока могу пожить и без мебели.

– У тебя вообще нет мебели?

– Только самое необходимое. Стол. Пара кроватей. – Он кивнул на кресло у кухонной плиты. – В этом старом кресле когда-то спала отцовская собака.

– Значит, это был дом твоего отца?

– Да, – резко сказал Корран. – Я унаследовал его дом и все поместье.

– Разве дом был без мебели?

Он пожал плечами:

– Моя мачеха вывезла из дома все, когда переехала в Эдинбург.

– Почему она так поступила?

– Это ты у нее спроси, – уклончиво ответил он.

Лотти принюхалась к кофе и непроизвольно поморщилась от отвращения. Она пыталась вспомнить, о чем ей говорила барменша из гостиницы в Мхорае.

– Я слышала, в твоей семье какая-то вражда, – сказала Лотти.

– Я ни с кем не враждую, – произнес он спокойным тоном.