Звезда Авроры

Интересно, верю ли я в это еще?

Спать бы мне сейчас надо.

И я не знаю, куда иду.

Да нет, как раз это я знаю.

Пробираюсь по коридору в стыковочный отсек.

Стиснув зубы.

Сунув руки в карманы, чтобы не было видно кулаков.

• • • • •

Спустя четыре часа колочу этими самыми кулаками по замку криомодуля.

В этой камере еще сотни таких модулей, все обрамлены слоем бледного инея. Лед под моими ударами трескается, но замок не открывается. Унигласс в беспроводном режиме подбирает к нему ключ, но это слишком медленно.

Если в ближайшее время не выберусь отсюда – я покойник.

В «Хэдфилд» бьет очередная волна, корабль весь сотрясается. На этой развалине гравитации нет, падать некуда, но я цепляюсь за криомодуль, меня мотает, как детскую игрушку, шлемом ударяет о соседний модуль и добавляет к семнадцати сигналам тревоги еще один, разрывающий уши.

Внимание! Нарушение целостности скафандра. Поврежден резервуар H

О.

Вот те на…

Девушка в модуле кривится во сне, будто ей привиделось что-то нехорошее. Я на секунду задумываюсь, как это потом отразится на ней, если мы отсюда выберемся живыми.

И тут чувствую сзади на шее что-то мокрое.

Внутри шлема.

Выворачиваю голову, пытаюсь понять, что там, и влага растекается по шее – поверхностное натяжение растягивает ее на моей коже. Значит, повреждена питьевая трубка, и резервуар для воды проливается внутрь шлема. Так что даже если Буря меня не прикончит, то минут через семь шлем наполнится водой, и я стану первым в истории человеком, утонувшим в глубоком космосе.

Если мы отсюда выберемся живыми.

– Это вряд ли, – бурчу я про себя.

• • • • •

– Это вряд ли, – говорит лейтенант.

Три с половиной часа тому назад я стою в пункте управления полетами Академии Авроры. На полетной палубе дежурит лейтенант Лексингтон, и она старше меня всего на два года. Пару месяцев назад на вечеринке по случаю Дня Основания она выпила лишнего и сказала мне, что ей мои ямочки нравятся. С тех пор я ей улыбаюсь при каждом случае.

Ну раз они у тебя есть, так не прячь их.

Даже в такой час в ангарах кипит жизнь. С моего полуэтажа я вижу, как разгружают тяжелое грузовое судно из трасканского сектора. Здоровенный корабль висит у бокового выступа станции, и корпус его потрепан миллиардами оставшихся за кормой километров.

Вокруг него гулким металлическим роем вьются автоматы-грузчики.

Я оборачиваюсь снова к лейтенанту. Улыбку на одно деление шире.

– Ну всего-то на час, Лекс, – прошу я.

Второй лейтенант Лексингтон приподнимает темную бровь:

– Вы, быть может, хотели сказать: «Всего-то на час, мэм», кадет Джонс?

Ой. Перегнул.

– Так точно, мэм! – Я отдаю честь как можно четче. – Виноват, мэм!

– Тебе все-таки поспать бы? – вздыхает она.

– Не могу заснуть, мэм.

– Переживаешь насчет завтрашнего Набора? – Она встряхивает головой, улыбается – наконец-то. – Ты в своей параллели первый среди Альф. Тебе-то чего волноваться?

– Просто нервозность. – Я киваю в сторону «Фантомов» в ангаре-12. Разведчики изящны, каплевидны, черны, как внешняя пустота. – Подумал, что неплохо бы ее использовать и налетать еще пару часов в Складке.

Улыбка лейтенанта гаснет.

– Не разрешаю. Кадетам не положено выходить в Складку в одиночку, Джонс.

– У меня высшая похвала от полетного инструктора. И завтра я уже полноправный легионер. Дальше четверти парсека заходить не буду.

Наклоняюсь ближе, улыбку включаю на форсаж.

– Я же не стану вам врать, мэм?

Медленно, очень-очень медленно она улыбается в ответ.

Ямочки, спасибо!

Через десять минут я сижу в кабине «Фантома». Двигатели разогреваются, системы ангара загружают мой корабль в пусковую трубу, и я c беззвучным ревом вылетаю в черноту. За защитными экранами мерцают звезды. Пустота тянется вширь, в вечность. Станция «Аврора» озаряет темноту у меня за спиной, быстрые крейсеры и неуклюжие линкоры зачалены в ее ангарах или прорезают окружающую тьму. Я меняю курс, чувствую приступ головокружения при отключении гравитации, и за оболочкой станции оно сменяется ощущением невесомости. Впереди, примерно в пяти тысячах километров от носа станции, высятся ворота Складки. Здоровенные, шестиугольные. Опоры их мигают в темноте зеленым. Внутри видно дрожащее поле, истыканное яркими точками света.

В наушниках треск:

– «Фантом-151», говорит диспетчер Авроры. Вход в Складку разрешаю, прием.

– Аврора, вас понял.

Жму на двигатели, при ускорении меня вдавливает в противоперегрузочное кресло. Автопилот берет на себя управление, и огни ворот Складки пылают ярче солнца. Я беззвучно погружаюсь в бесконечное бесцветное небо.

Меня ждут миллиарды звезд. Складка широко открывается, проглатывает меня целиком, и в этот момент я не слышу ни рева своих двигателей, ни звона навкома. Стихает тревога перед завтрашним Набором и воспоминания об отце.