Мое прекрасное несчастье

– Эбби, извини за эту ночь. Все моя вина.

– Порядок, Шеп, – улыбнулась я. – Тебе не нужно извиняться.

Америка и Шепли обменялись взглядами, а подруга сжала мою руку.

– Трэвис ушел в магазин. Он… э… неважно, что с ним. Я упаковала твои вещи и отвезу тебя в общагу до его возвращения, так что тебе не придется с ним пересекаться.

В этот самый момент мне захотелось разрыдаться. Меня выставляли за дверь. Я с трудом заговорила ровным голосом.

– Я могу хотя бы принять душ?

Америка покачала головой.

– Эбби, давай просто уедем. Я не хочу, чтобы тебе пришлось встретиться с ним. Он не заслуживает…

Дверь распахнулась, внутрь зашел Трэвис с пакетами в руках. Он сразу же направился на кухню, оживленно расставляя банки и коробки по шкафчикам.

– Когда голубка проснется, дайте мне знать, о’кей? – тихо произнес он. – Я купил спагетти, блинчики, клубнику и эту ужасную овсянку с шоколадом, а еще она любит хлопья «Фрути Пебблз», так ведь, Мерик? – спросил он, поворачиваясь.

Когда Трэвис увидел меня, то замер. После неловкой паузы его лицо смягчилось.

– Привет, голубка, – сказал он ровным, нежным голосом.

Я будто проснулась в незнакомой стране, где царила полная неразбериха. Сначала я решила, что меня выселяют, как вдруг заявляется Трэвис с пакетами, полными моей любимой еды.

Он сделал несколько шагов в сторону гостиной, нервно ерзая руками в карманах.

– Голубка, ты голодна? Я приготовлю тебе блинчиков. Или… э… есть овсянка. А еще я купил какой-то розовой пенистой ерунды, с которой бреются девчонки, и фен и… э… секундочку… он здесь, – сказал Трэвис, побежав в спальню.

Дверь открылась, захлопнулась, и Трэвис завернул за угол. Вся краска сошла с его лица.

– Твои вещи упакованы.

– Я знаю, – сказала я.

– Ты уходишь, – поверженным голосом произнес он.

Я посмотрела на Америку, которая метала гневные взгляды в сторону Трэвиса, будто собиралась убить его.

– А ты что, рассчитывал, она останется?

– Детка, – тихо сказал ей Шепли.

– Шеп, не начинай, черт бы тебя побрал! Не смей защищать его передо мной, – закипела Америка.

Казалось, Трэвис в полном отчаянии.

– Голубка, прости меня. Я даже не знаю, что сказать.

– Эбби, идем, – позвала Америка, встала и потянула меня за руку.

Трэвис сделал шаг в мою сторону, но Америка направила на него указательный палец.

– Ей-богу, Трэвис! Если попытаешься остановить ее, я оболью тебя бензином и подожгу, пока ты спишь!

– Америка, – сказал Шепли, не менее отчаявшийся. Я видела, как он разрывается между двоюродным братом и любимой девушкой, и мне стало жаль его. Случилось то, чего он так боялся.

– Я в порядке! – сказала я, заводясь из-за повисшего в комнате напряжения.

– В смысле, ты в порядке? – с надеждой спросил Шепли.

– Трэвис притащил прошлой ночью девиц из бара и что такого? – закатила я глаза.

Америка взволнованно посмотрела на меня.

– Ну и ну, Эбби! Тебя не волнует, что произошло?

Я обвела всех взглядом.

– Трэвис может приводит домой кого угодно. Это все-таки его квартира.

Америка посмотрела на меня так, будто я чокнулась. На губах Шепли вот-вот должна была появиться улыбка, а Трэвис выглядел хуже некуда.

– Это не ты упаковала вещи? – спросил он.

Я покачала головой и посмотрела на часы. Два часа дня.

– Не я, а теперь придется все распаковывать. Еще мне нужно поесть, принять душ и одеться… – сказала я, направляясь в ванную. Как только за мной закрылась дверь, я прислонилась к ней и сползла на пол. Уверена, что не на шутку разозлила Америку, но вот Шепли я дала надежду и собиралась сдержать слово.

В дверь тихонько постучали.

– Голубка? – сказал Трэвис.

– Да? – отозвалась я, пытаясь ничего не выдать своим голосом.

– Ты остаешься?

– Я могу уйти, если хочешь, но пари есть пари.

Дверь слегка задрожала – Трэвис бился о нее лбом.

– Я не хочу, чтобы ты уходила, но не стану винить тебя, если все-таки решишься.

– Значит, я освобождена от пари?

Последовала долгая пауза.

– Если я скажу да, ты уйдешь?