Бегущий в Лабиринте. Тотальная угроза

Алек хмыкнул и сердито забормотал что-то себе под нос. До Марка долетали обрывки фраз: «да чтобы я еще раз…», «оно мне надо…», «целый год мучился…».

– Эй, сержант! – окликнул Марк, прекрасно понимая, что испытывает терпение старого вояки. Алек терпеть не мог, когда его называли сержантом. Он давно вышел в отставку и ко времени солнечных вспышек работал по контракту в оборонном ведомстве. – Сам знаешь, тебе без нас не уцелеть. Ладно, не злись, давай забудем, а?

Алек натянул рубаху и насупился. Мохнатые брови гусеницами сошлись над переносицей.

– Эх, пользуешься ты моей добротой! – пробурчал он, незлобиво отвесил Марку подзатыльник и, громко топая, вышел из хижины.

Несмотря на недовольство Алека, все по-прежнему считали его солдатом и защитником – так было надежнее. Марк посмотрел ему вслед и неожиданно улыбнулся. Целый год они скитались среди развалин, чудом избежали смерти, пока не добрались сюда, в этот приют высоко в Аппалачских горах, на западе Северной Каролины. От улыбок все отвыкли, но Марк твердо решил, что сегодня не будет думать о трудностях.

Сначала надо было найти Трину. Марк торопливо оделся и отправился на поиски.

* * *

Трина сидела у ручья, в своем излюбленном тихом уголке, куда обычно уходила почитать – книги друзья подобрали в заброшенной библиотеке, на которую натолкнулись в скитаниях. Читать Трина любила больше всего и теперь наверстывала упущенное за долгие месяцы, проведенные без книг. Электронных книг, понятно, не сохранилось – солнечные вспышки уничтожили все цифровые средства коммуникации, компьютеры и серверы, так что читала Трина старенькие бумажные томики.

Решимость не думать о трудностях исчезала с каждым шагом по узким тропкам поселка. Марк уныло разглядывал жалкие бревенчатые лачуги, покосившиеся шалаши и полуобвалившиеся землянки – по нынешним временам это убожество сходило за роскошь – и вспоминал шумные улицы большого города, беззаботную, счастливую жизнь, когда всего было в достатке, только руку протяни. Тогда он об этом и не подозревал.

Изможденные, чумазые обитатели поселения больше всего напоминали орду живых мертвецов. Жалости к ним Марк не испытывал, зная, что сам выглядит ничуть не лучше. Еды хватало – что выкапывали из-под развалин, что добывали на охоте, иногда даже из Эшвилла что привозили, – но порции строго нормировали, и желудки у всех подводило. А живя в лесу, сколько ни купайся, все равно в грязи вывозишься.

В голубом небе висело оранжевое марево – вечное напоминание о безжалостных солнечных вспышках, что внезапно обрушились на планету год назад. Кто знает, вернется ли жизнь в нормальное русло… Утренняя прохлада, разбудившая Марка, уже исчезла; безжалостное солнце струило раскаленные лучи на горное редколесье.

Впрочем, все было не так уж и плохо. Чем дальше Марк уходил в чащу, тем заметнее становились приметы возрождения: повсюду пробивались новые ростки, на обожженных жаром деревьях зеленели молодые побеги, по обугленной хвое, ковром устилавшей землю, сновали юркие белки, а под опаленным кустом ярко желтел одинокий цветок. Марк решил было его сорвать для Трины, но передумал: она наверняка сочтет это преступлением, еще и отругает. Что ж, может, день и сложится. В конце концов, они пережили самую страшную катастрофу в истории человечества, теперь все должно измениться к лучшему.

Наконец он добрался до места, где уединилась Трина, перевел дух – крутой подъем в гору давался нелегко – и осторожно выглянул из-за толстого ствола. Трина, конечно, услышала шаги, но виду не подавала. Она сидела под огромным гранитным валуном, уткнувшись в толстенный том. Черная футболка, рваные джинсы, старенькие кроссовки; ярко-зеленые глаза сосредоточенно скользят по строчкам, ветер ерошит короткие светлые волосы… «Какая же она красивая!» – подумал Марк. От нее исходило ощущение комфорта и покоя, словно она обитала в мире до катастрофы, а не на выжженной планете.

Марку всегда казалось, что Трина выбрала его в силу простого стечения обстоятельств: все ее родные и близкие погибли, и ей оставался либо он, либо вечное одиночество. Он и не думал возражать и считал, что ему необычайно повезло – он не представлял, как бы жил без нее.

– Ходят тут всякие подозрительные типы, за деревьями прячутся, почитать спокойно не дают, – рассеянно произнесла Трина, не отрывая глаз от книги.

– Это я, – сказал Марк, выходя из-за дерева. В ее присутствии он сам себе казался полным идиотом.

Трина рассмеялась и посмотрела на него.

– Ну наконец-то! Я тут с самого рассвета читаю, а поговорить-то и не с кем.

Он подошел и сел рядом с ней. Первое объятие было крепким и долгим.

Марк отстранился и посмотрел на Трину, не в силах сдержать дурацкой улыбки.

– А знаешь что?

– Что? – спросила она.

– День сегодня сложится!

Трина улыбнулась. Неподалеку безмятежно журчал ручеек.

Глава 2

– В последний раз день у меня сложился, когда мне исполнилось шестнадцать. – Трина загнула уголок страницы и отложила книгу. – А через три дня после моего дня рождения мы с тобой пробирались по раскаленному туннелю.

– Хорошее было время, – вздохнул Марк. Он уселся поудобнее и вытянул ноги. – Просто замечательное!

Трина искоса посмотрела на него.

– Мой день рождения? Или период солнечных вспышек?

– Ни то, ни другое. Кстати, ты к себе на день рождения пригласила этого придурка, Джона Стидхема, помнишь?

Трина смущенно отвела глаза.

– Ага… словно миллион лет назад было…

– А меня ты заметила, только когда полмира выжгло, – улыбнулся Марк и тут же сообразил, что шутка слишком похожа на правду. – Давай сменим тему, – вздохнул он.

– Договорились. – Трина закрыла глаза и оперлась затылком о валун. – Даже думать об этом не хочу.

Марк кивнул. Уверенность в том, что день сложится, как будто растворилась в журчании ручейка. От воспоминаний никуда не денешься. Они ни на час не оставляли Марка, накатывали постоянно, каждый раз заново обдавая волной ужаса.

– В чем дело? – спросила Трина и взяла его за руку.

Он неловко высвободил вспотевшую ладонь.

– Да так… Хочется хотя бы один день прожить нормально. Хорошо бы все забыть и не вспоминать. Дела идут на поправку. Надо только… забыть! – Он почти выкрикнул последнее слово, не понимая, что, собственно, так его рассердило. Раздражали сами мысли – образы, звуки, запахи.

– Мы все забудем, обязательно забудем. – Трина снова потянулась к его руке, и он не стал вырываться.

– Ну что, пойдем? Пора уже. – Как только воспоминания начинали его одолевать, Марк всегда переключался на насущные дела. Займись делом, работай… – Алек и Лана нас заждались. Штук сорок заданий накидают, не меньше.

– И все надо сделать сегодня, – напомнила Трина. – Сегодня, иначе наступит конец света.

Она улыбнулась, и жить стало легче. Чуть-чуть.

– А свою занудную книжку потом дочитаешь. – Марк встал, помог Трине подняться, и они двинулись вниз с горы, к поселку, который стал их новым домом.

* * *

На подходе к Штабу первым делом в нос били запахи – прелая листва, жареное мясо, сосновая смола, – но все перекрывал тонкий, вездесущий запах гари: постоянное напоминание о катастрофических вспышках на солнце.

Марк и Трина пробирались мимо разномастных хижин и лачуг. Поначалу дома строили как попало, лишь бы была крыша над головой, но когда к поселку подтянулись уцелевшие строители и архитекторы, дело пошло на лад. Бревенчатые стены обмазывали глиной, смешанной с хвоей, оставляли проемы для окон и дверей. Кое-кто решил обойтись своего рода землянками: вырой неглубокую яму в каменистой почве, выстели дно полиэтиленовой пленкой, сверху накрой бревнами, если вдруг дождь пойдет, – и живи себе на здоровье. Никаких тебе небоскребов или бетонных джунглей.

Марк и Трина подошли к Штабу – покосившейся бревенчатой лачуге – и поздоровались с Алеком. Тот что-то буркнул в ответ, и к ним подошла Лана, крепко сбитая брюнетка, моложе Алека, однако старше родителей Марка. До катастрофы Лана была медсестрой, работала под началом Алека в оборонном ведомстве. В тот день, когда планету обожгли солнечные вспышки, Алек и Лана спешили на какое-то совещание. А потом все внезапно рухнуло. С Марком они встретились в туннелях под Нью-Йорком.

– Где вас носит? – спросила Лана, грозно глядя на Марка. – Мы же договорились, что начнем пораньше, на рассвете. Надо разведать ситуацию в долине на юге, выяснить, можно ли там еще один лагерь разбить. Нас тут слишком много стало.

– Доброе утро, – бодро ответил Марк. – Ты сегодня в боевой форме.

Лана улыбнулась.