Три ипостаси Божества

– Ну, я не знаю… Может быть, сплетня о том, что Несущие Скорбь сбрасывают со скалы Сирот, когда тем стукнет восемнадцать.

Оранж бросила на Минхо взгляд, в котором сквозило понимание. Увы, она права лишь наполовину. Иногда со скалы сбрасывают Сирот, еще не достигших восемнадцати. Как сбросили того же Минхо.

– Все всё всегда преувеличивают, – сказал он.

Минхо прекрасно понимал суть ритуала. Несущие Скорбь отправляли самых сильных солдат в сорокадневное странствие, потому что тем предстояло окрепнуть и подготовиться к тому, чтобы готовить следующее поколение воинов. Так Несущие Скорбь пополняли свои ряды, и одним из них должен был стать и Минхо.

– Но тебя же сбросили со скалы! – сказала девушка.

Минхо не успел ничего сказать. В кустах раздался хруст веток. Из чащи на тропинку вышли Рокси, Триш, Миоко, а за ними – старина Фрайпан.

– Я правильно услышал? – спросил старик. – Тебя сбросили со скалы?

Все уставились на Минхо, буравя его глазами.

– Тебя… Что с тобой сделали? – спросила Рокси. Она была ошеломлена.

– Не такая уж она и высокая, эта скала, – отозвался он. Он не хотел защищать Несущих Скорбь. Гораздо важнее было показать, что он не слюнтяй.

– Все через это проходят, – сказал он. – Это что-то вроде обряда посвящения.

– Похоже, те, кто это делает, не такие уж и милашки, – произнес Фрайпан, закатив глаза. – Я бы им не доверял.

Минхо пожал плечами. Он пока не до конца постиг трудную науку доверия, но уже понимал: если Оранж верит в сплетню об армии шизов, то она еще не освободилась от того, что ей вбили в сознание Несущие Скорбь. А следовательно, он пока не может рассказать, зачем идет на Аляску. Оранж, как и прочих Сирот, убедили в том, что Божество – враг и его нужно уничтожить. Минхо же собирается не уничтожать Божество, а соединиться с ним. Он пока не знал, как ему удастся по прибытии на Аляску оторваться от группы, но нечто, сидящее в его крови, взывало: Ты и Божество есть одно целое!

И он верил в это.

Сирота по имени Минхо был одним целым с самим Божеством.

Когда-нибудь он это докажет. Всем. Но пока это была его тайна, и эту тайну он должен хранить как зеницу ока. Минхо все еще учился жить за пределами стен, за которыми укрылись Остатки нации, но одну вещь он знал наверняка: Боги не должны доверять людям.

2

Александра

Терпимость человека к холоду зависит от характеристик его генома, и Александра всегда знала, что у нее хорошая, легко адаптирующаяся ДНК, позволяющая ее организму с легкостью переносить низкие температуры. А может быть, дисциплина, которой она всегда была верна, позволила ее уму одержать верх над телом? В конечном счете, жизнь после Вспышки учит дисциплине. Так или иначе, все собравшиеся возле нее были в тяжелых желто-горчичных плащах, она же чувствовала себя вполне комфортно, обернув вокруг плеч лишь легкую ткань. И это была демонстрация силы и, одновременно, дистанции, которая отделяла Александру от простых смертных. Пилигримы таким образом хорошо усваивали: она – их бесстрашный вождь.

Она была их Богиней, во плоти и крови явившейся к людям.

Когда Александра двигалась перед восторженной толпой, ее тонкий плащ с каждым шагом шевелился и шел складками, напоминая Аврору Гиперборейскую. Показав на нависшие над ними небеса, она заговорила, вкладывая в свои слова всю силу красноречия, которым владела.

– Солнце сияет над нами с новой энергией! Свет Аляски вернулся на небеса в цветах и славе Вселенной!

Только двое из Пилигримов хлопнули в ладоши. Прочие озадаченно смотрели на Александру. Она бы не стала их ни в чем винить.

– Разве вы не видели этот божественный свет прошлой ночью? – спросила она.

Каждый день Александра работала над тем, чтобы усилить свое сознание, а также в полной мере научиться контролировать свои мысли и эмоции, но в такие моменты, когда ей казалось, что она говорит с неразумными детьми, ей помогали лишь числа.

– Этот свет есть знак конца времен, – пробормотал один из стоявших прямо перед ней, и, хотя Александра была готова к тому, что Пилигримы будут выражать свои сомнения, причем разными способами, она почувствовала беспокойство. Верующие из разных религий постоянно и на все голоса желали и желают Конца света и с нетерпением ждут его. Причем каждое следующее поколение вкладывает в это ожидание гораздо больше энергии, чем предыдущее. Почему такая красота, как Аврора Гиперборейская, расцветшая на небосклоне, не может восприниматься как знак перемен к лучшему?

– Северное сияние обещает надежду, – проговорила веско Александра. – Оно говорит о будущем, о грядущей Эволюции мира и…

Какой-то неблагодарный и необразованный Пилигрим прервал Александру:

– Как раз перед тем, как вспыхнуло Солнце, небо окрасилось в красный цвет.

Александра выпрямилась и принялась про себя декламировать последовательности чисел. Она слишком устала после бессонной ночи, и у нее не было особого желания за ручку вести своих подданных к новой жизни, все им разжевывать и втолковывать. Обычно она справлялась с их жалкими мозгами, но сегодня ее обычного терпения не хватало. Какой прогресс возможен с этим народом, если их ни на шаг не сдвинешь с места? Сидят в своих кормушках и дальше своего носа ничего не видят!

– Никогда более Солнце не опалит Землю, – спокойно сказала она. Я надеюсь. – Именно это предсказал Николас. Божество подготовило вас, не так ли?

Она отчеканивала каждое слово, чтобы уничтожить сомнения и страх, владевшие Пилигримами.

– Благословенно Божество! – закричала женщина в толпе, подняв над головами плачущего младенца. Стоящие вокруг нее забормотали одобрительно и присоединились к ее крикам:

– Благословенно Божество! Благословенно Божество!

Александра улыбнулась. Чтобы вернуть толпу в лоно веры, достаточно одного голоса. Найдя среди Пилигримов женщину с ребенком, она благодарно кивнула ей. Александра хорошо помнила всех, кто ее поддерживал, так же, как помнила противостоявших и сомневавшихся. Пристально глядя в глаза тех, кто открыто выразил свои сомнения и страх, она повторяла вместе с толпой:

– Благословенно Божество! Благословенно Божество!

Люди выдыхали эти слова одновременно, в едином порыве, словно являли собой один сплоченный организм, который с каждым выдохом ритмично раскачивался из стороны в сторону. Неожиданно Александра заметила нечто – движение, в некотором от нее отдалении. Некто в плаще с надвинутым на голову капюшоном шел по противоположной стороне площади, спиной к толпе. Александре не нужно было смотреть в лицо, чтобы узнать этого человека. Это мог быть только он – Михаил. И она знала, куда он идет.

– Божество благословенно! Божество благословенно! – продолжала она скандировать, одновременно глядя в спину Михаилу. Тот повернул за угол, направляясь к бывшему дому Николаса. Дому их бывшего Божества.

Глава пятая. Милый Николас

1

Михаил

Он вновь постучался в деревянную дверь. Два удара, пауза, два удара, пауза, затем – целая серия ударов. Подождал. Тишина. Он принялся стучать вновь, все сильнее и сильнее, пока кровь не прилила к коже и вдоль подушечки ладони не образовался синяк. Терпение, милый Михаил. Так сказал бы сам Николас. Но все утро Михаила преследовало чувство крайнего беспокойства, и теперь оно стало почти непереносимым. Его снова посетил тот самый сон. Этот сон является ему только тогда, когда все слетает с катушек. Михаил вновь принялся стучать, еще сильнее. Тишина. Дернул дверь. Заперто.

У Николаса была настолько развита интуиция, что, стоило Михаилу подойти к его двери, как тот сразу открывал. Он всегда заранее знал – пришел Михаил и чего-то хочет. Всегда! Правда, иногда он уезжал. А сейчас? Может быть, он опять отправился в одно из своих путешествий? Михаил покопался в памяти, но там царил хаос. Что-то случилось с его памятью – еще со времен, когда он обитал во Дворце Шизов. Хотя когда он сам был шизом, он помнил, помнил все. Сейчас же он мог что-то помнить, в чем-то быть уверенным, но выскаказать этого он был не в состоянии. Стоп, словечко какое-то не такое. Ухо режет. Выскаказать. Такое с ним бывает, и частенько.

Михаил сунул руку в карман. Там лежали ключи. Чтобы не тратить время, он принялся все шесть ключей пихать поочередно в замочную скважину двери.

Три ключа не подошли, зато четвертый, с красной точкой, нанесенной на металле, сработал.

– Николас! – прошептал Михаил на тот случай, если он забыл то, что обязан был помнить. Но, как только он открыл рот, всепроникающий запах гниения ударил сразу по всем его чувствам и заполнил рот. Михаил закашлялся, чтобы прочистить бронхи, но, попытавшись вздохнуть, понял, что в комнате совсем нет кислорода – только запах разложения, запах смерти, который он так хорошо помнил по дням, проведенным во Дворце Шизов.

С тех пор как чувства Михаила вернулись в состояние, которое Александра называла «вновь здоровые», он понял, что на Земле нет хороших запахов, тем более что по какой-то причине обоняние у него усилилось в десять раз. Города смердели. Ямы исторгали горькую вонь обгорелой кожи и гниющих костей. Промокшая земля отдавала плесенью. Ароматы канализации наполняли воздух после каждой грозы.

Но этот запах…

Михаил задыхался.

– Господин мой!