Шоковая терапия

– Ваш муж разрешил войти, – объяснил я, вмиг охрипнув. – Хочу установить антенну. Как бы мне взобраться на крышу?

– На чердаке есть слуховое окно. Вам понадобится стремянка. Она в чулане: дверь вон там, – указала она.

– Спасибо. – Помолчав, я добавил: – Похоже, телевизор пользуется успехом.

Женщина задумчиво кивнула. Я заметил, что она сверлит меня пытливым взглядом. Как будто спрашивает себя, что я за человек.

– Так и есть. Муж не выключает его с девяти утра.

– Для человека, прикованного к инвалидному креслу, телевизор – настоящее спасение, – заметил я.

– Согласна. – В незабудковых глазах мелькнула скука. – Что ж, не буду вас задерживать, – продолжила женщина, намекая, что мне пора заняться делом, а сама она не желает тратить остаток дня на разговоры.

– Ну, я пойду. Вот эта дверь?

– Да.

– А чердак?

– Люк здесь.

– Что ж, спасибо, миссис Дилейни.

Притащив стремянку, я установил ее под люком, взобрался по ступенькам и открыл дверцу.

Потолок на чердаке был довольно высокий. Похоже, смогу выпрямиться во весь рост, и попасть на крышу будет несложно. Открыв слуховое окно, я спустился на первый этаж, вернулся в гостиную, забрал инструменты, антенну и направился назад к стремянке.

В дверях своей комнаты стояла Гильда.

Встретившись с ее взглядом, я остановился, словно налетел на кирпичную стену.

– Вам помочь? – спросила женщина.

– Спасибо, но не хотелось бы вас беспокоить.

– Все равно бездельничаю. Могу и помочь.

Мы смотрели друг на друга.

– В таком случае буду весьма признателен. Неохота тащить инструменты на крышу. Сможете подавать их, когда попрошу?

– Похоже, дело нехитрое.

Она подошла к стремянке – плавно, грациозно… Впрочем, я уже рассказывал о ее походке.

– Сможете туда забраться? – Я кивнул на открытый люк.

– Думаю, да. Только подержите лесенку.

Положив антенну на пол, я приблизился к Гильде и ощутил незнакомый пьянящий аромат ее духов. Они очень ей шли: и к внешности, и к манере держаться. Не на шутку разволновавшись, я взялся рукой за стремянку и произнес:

– Стоит довольно крепко.

Гильда начала взбираться по ступенькам. На полпути она остановилась и взглянула на меня. Ее длинные стройные ноги оказались прямо перед моим лицом.

– Для такого занятия следовало бы надеть джинсы, – с улыбкой произнесла она.

– Все в порядке, – сказал я так, словно рот у меня был набит изюмом. – Я отвернусь.

Она рассмеялась:

– Уж надеюсь.

Опираясь на края люка, Гильда проворно взлетела на чердак. Ее плиссированная юбка всколыхнулась; в тот момент я глянул вверх, и давление у меня резко подскочило.

Выглянув в люк, Гильда посмотрела на меня. В этом ракурсе ее лицо, обрамленное бронзовыми волосами, было особенно красивым.

Взгляд ее был пытливым, спокойным и в то же время оценивающим. Я понял, что о мужчинах Гильда знает абсолютно все. Включая и то, как мы реагируем на подобные мимолетные зрелища.

– Подайте мне антенну, – попросила она.

Я с радостью отвернулся, поднял антенну и передал ее Гильде. Затем подал набор инструментов и моток кабеля, забрался на чердак и встал рядом с ней.

Там было душно и жарко. Казалось, кроме нас, на свете не осталось ни единой живой души. Телевизора не было слышно. Не было слышно ничего, кроме глухих ударов моего сердца: бум, бум, бум.

– Хорошо, что мне не придется лезть на крышу. – Гильда отодвинулась и подняла лицо к слуховому окну, любуясь синью неба. – Я страшно боюсь высоты.

– И я боялся, но теперь привык. Думаю, при желании можно привыкнуть к чему угодно.

– Когда-то я тоже так думала. Но теперь знаю, что муж до конца жизни не сможет привыкнуть к своей каталке.

Я начал разматывать кабель.

– Ну, это другое дело. Попал в аварию?

– Да. – Тонкими пальцами она провела по волосам, откинув их за плечи. – Он ужасно переживает. Пожалуй, ему приходится труднее, чем другим инвалидам. Он был тренером по теннису, работал на студии «Пасифик филм». Тренировал кинозвезд. Шикарная работа, и платили отлично. Скоро ему пятьдесят. Вы не поверите, но даже в этом возрасте он был превосходным теннисистом. Очень любил работать с учениками. По сути дела, только это и умел. У него не было других увлечений. Потом случилась авария. Ходить он больше не сможет.

А еще не сможет заниматься с тобой любовью, с жалостью подумал я. Но жаль мне было не его, а Гильду.

– Да, несладко, – сказал я. – А что же он не найдет себе занятие? Так и собирается просидеть всю оставшуюся жизнь без дела?

– Видимо, да. Он очень много заработал. Уж чего-чего, а денег у нас хватает. – Ее полные алые губы скривились в горькой улыбке. – Муж сбежал сюда от друзей. Больше всего не любит, когда его жалеют.

Зачистив концы кабеля, я прикрепил их к контактам антенны.

– А как же вы? Должно быть, чувствуете себя как в склепе. Не очень-то весело.

Гильда повела плечами: