Гайдзин

Бебкотт был поражен ее внезапной бледностью; ее пальцы нервно мяли ткань юбки. В одну секунду он оказался рядом с девушкой и мягко взял ее за плечи.

– Не тревожьтесь, вам нечего опасаться, совершенно нечего.

– Да, извините, – испуганно ответила она. Ее голова покоилась на его груди, она вдруг почувствовала, что плачет. – Я просто… мне… я вспомнила несчастного Кентербери.

Она смотрела на себя откуда-то сбоку, словно покинув свое тело, смотрела, как позволяет ему успокоить себя, твердо уверенная, что ее план был единственно верным, единственно мудрым: «Ничего не произошло. Ничего, ничего, ничего.

Ты будешь верить в это до следующих месячных. А потом, если они наступят, ты поверишь в это навсегда.

А если они не наступят?

Я не знаю, я не знаю, я не знаю».

Глава 7

Понедельник, 15 сентября

– Гайдзины – низкие твари, не ведающие приличий, – изрек Нори Андзё, трясясь от гнева. Этот приземистый круглолицый человек в богатых одеждах был главой родзю, Совета пяти старейшин. – Они высокомерно отвергли наши учтивые извинения, которые должны были бы исчерпать этот случай на Токайдо, и теперь, какая наглость, официально просят аудиенции у сёгуна – каллиграфия ниже всякой хулы, слова выбраны неверно, да вот, почитайте сами, это только что принесли.

С плохо скрытым нетерпением он протянул свиток сидевшему напротив него Торанаге Ёси, своему главному противнику, который был гораздо моложе его годами. Они были вдвоем в одной из больших комнат для приемов в центральной башне замка Эдо, приказав всем своим телохранителям остаться за дверью. Их разделял низкий лакированный столик алого цвета с черным чайным подносом, на котором стояли изящные чашки и чайник из тонкого, как яичная скорлупа, фарфора.

– Что бы ни говорили гайдзины, это не имеет никакого значения. – Ёси встревоженно принял свиток, но читать его не стал. В отличие от Андзё, одет он был просто, и мечи за поясом были боевыми, а не церемониальными, которые использовались только для торжественных случаев. – Тем или иным способом мы должны добиться, чтобы они поступали так, как нам нужно.

Он был даймё Хисамацу, небольшого, но очень важного княжества неподалеку от Эдо, и являлся прямым потомком первого сёгуна из рода Торанага. По сделанному недавно «предложению» императора и вопреки яростному противодействию Андзё, он был только что назначен опекуном наследника, юного сёгуна, и занял свободное место в Совете старейшин. Ему исполнилось двадцать шесть лет. Высокий, с тонкими чертами лица, изящными руками и длинными пальцами.

– Что бы ни случилось, их встреча с сёгуном не должна состояться, – заметил он. – Это подтвердило бы законность существующих Соглашений, которые пока еще не ратифицированы надлежащим образом. Мы откажем им в их оскорбительной просьбе.

– Я согласен с тем, что она оскорбительна, но тем не менее нам придется считаться с ней и решить, что делать с этим псом из Сацумы, Сандзиро.

Оба устали от этой новой проблемы с гайдзинами, которая вот уже в течение двух дней нарушала их ва, их внутреннюю гармонию, обоим не терпелось поскорее закончить эту беседу: Ёси спешил вернуться в свои апартаменты внизу, где его ждала Койко, Андзё торопился на тайную встречу со знахарем.

День снаружи был солнечным и тихим, через открытые ставни легкий бриз заносил в комнату запах моря и плодородной почвы. Ничто не предвещало пока скорого наступления грозной зимы.

«Но зима не за горами, – думал Андзё; боль в кишечнике постоянно отвлекала его, мешая сосредоточиться. – Я ненавижу зиму, это пора смерти, пора печали, печальное небо, печальное море, печальная земля, уродливая и промерзшая, голые деревья и холод, который выворачивает суставы, напоминая тебе о том, как ты стар». Андзё, даймё Микавы, было сорок шесть, и он уже начинал седеть. Он являлся средоточием власти родзю с тех самых пор, как четыре года назад был убит тайро Ии.

«Тогда как ты, щенок, – злобно подумал он, – всего лишь два месяца в Совете и четыре недели как опекун – оба назначения политически вредны и опасны, оба состоялись вопреки нашим протестам. Пришло время подрезать тебе крылышки».

– Разумеется, ваш совет очень ценен для всех нас, – елейно произнес он, вовсе так не считая, как они оба хорошо понимали, потом добавил: – Вот уже два дня гайдзины готовят свой флот к сражению, войска открыто проводят боевую учебу, и завтра сюда прибывает их глава. Каково будет ваше решение?

– Оно останется тем же, что и вчера, их официальное послание ничего не меняет: мы направим им еще одно извинение «за это печальное недоразумение», приправив его сарказмом, который они никогда не поймут. Извинение будет послано от чиновника, имя которого они услышат в первый и в последний раз, и доставить его нужно перед тем, как главный гайдзин покинет Иокогаму. К извинению будет приложена просьба о дальнейшей отсрочке, необходимой для «сбора сведений». Если это не удовлетворит его и он прибудет в Эдо, один или с остальными, пусть их. Мы, как обычно, пошлем к ним в миссию для переговоров мелкого чиновника, чьи слова нас ни к чему не обязывают, и станем потчевать их жидким супом, не давая ни кусочка рыбы. Мы будем тянуть и тянуть время.

– Нам пора прибегнуть к нашему наследственному праву сёгуната и приказать Сандзиро передать нам убийц для наказания, безотлагательно заплатить за нанесенный ущерб, опять же через нас, безотлагательно… сложить с себя полномочия правителя Сацумы и жить, не выходя за пределы своего дома, безотлагательно. Мы прикажем ему! – хрипло произнес Андзё. – Вы не имеете опыта в высших делах сёгуната.

Сдерживая раздражение и жалея, что он не может заставить Андзё немедленно сложить с себя полномочия за глупость и невоспитанность, Ёси сказал:

– Если мы прикажем это Сандзиро, наш приказ не будет выполнен, следовательно, мы будем вынуждены начать войну, а Сацума слишком сильна и имеет слишком много союзников. Уже двести пятьдесят лет мы не вели ни одной войны. Мы не готовы к войне. Война…

В следующий миг в комнате повисло странное молчание. Оба мужчины невольно схватились за рукоятки мечей. Чашки и чайник задребезжали на подносе. Где-то далеко земля глухо заворчала, вся огромная башня слегка сдвинулась, потом еще и еще. Землетрясение продолжалось около тридцати секунд. Потом все стихло, так же внезапно, как и началось. С непроницаемыми лицами они ждали, наблюдая за чашками.

Второго толчка не последовало.

Еще минута – все тихо.

Новые минуты ожидания, во всем замке и в Эдо. Все живые существа затаили дыхание и ждали. Ничего. Усилием воли он обуздал свой страх.

– Война была бы сейчас крайне неразумным решением. Сацума слишком сильна, войска Тоса и Тёсю открыто встанут на ее сторону. Мы недостаточно могущественны, чтобы сокрушить их в одиночку.

Тоса и Тёсю были княжествами далеко от Эдо, оба издревле считались врагами сёгуната.

– Самые влиятельные из даймё соберутся под наши знамена, если мы призовем их, а остальные последуют их примеру. – Андзё постарался скрыть, каких усилий ему стоило разжать пальцы на рукоятке меча. Он еще не окончательно пришел в себя от ужаса.

Ёси, хорошо подготовленный и всегда начеку, заметил этот промах и отложил его в своей памяти, чтобы использовать в будущем, довольный тем, что сумел заглянуть в сердце своего противника.

– Они не придут на наш зов, пока еще нет. Они станут медлить, громко заявляя о своей преданности нам и при этом скуля и жалуясь на всякие трудности, они не смогут помочь нам раздавить Сацуму. Они трусы.

– Если не сейчас, то когда же? – Ярость Андзё прорвалась наружу, подстегиваемая страхом и ненавистью к землетрясениям.

Ребенком он пережил одно поистине ужасное: его отец у него на глазах превратился в пылающий факел, а потом он увидел обугленные трупы матери и двух братьев. С тех пор даже самый легкий подземный гул заставлял его заново переживать тот день, в ноздри ударял запах горелого мяса, в ушах стояли их вопли.

– Рано или поздно, но мы должны привести эту собаку к покорности. Почему не сейчас?

– Потому что мы должны ждать, пока не будем лучше вооружены. Они – Сацума, Тоса и Тёсю – имеют современное оружие, немного пушек и ружей, мы не знаем сколько. И несколько пароходов.

– Проданных им гайдзинами вопреки желаниям сёгуната!

– Купленных ими благодаря проявленной сёгунатом слабости.

Лицо Андзё побагровело.

– Это не моя вина!

– И не моя! – Пальцы Ёси крепче сжали рукоять меча. – Эти княжества вооружены лучше нас, каковы бы ни были причины. Прошу прощения, но нам придется ждать. Плод, который представляет из себя Сацума, еще недостаточно сгнил, чтобы мы рискнули ввязаться в войну, которую нам своими силами не выиграть. Мы в одиночестве, Сандзиро – нет. – Его голос стал резче. – Но я согласен, что сведение счетов должно скоро состояться.

– Завтра я попрошу Совет отдать приказ, о котором говорил.

– Ради сёгуната, ради вас самих и всех ветвей рода Торанага я надеюсь, что остальные члены Совета послушают меня!

– Завтра мы это увидим… Голова Сандзиро должна торчать на шесте в назидание всем предателям.

– Я согласен, что Сандзиро отдал приказ убить этих людей на Токайдо только для того, чтобы поставить нас в трудное положение, – кивнул Ёси. – Это способно привести гайдзинов в неистовство. Наше единственное решение – это попытаться выиграть время. Возвращения нашего посольства из Европы теперь можно ожидать со дня на день, и тогда все наши затруднения должны разрешиться.

Восемью месяцами раньше, в январе, сёгунат отправил первую официальную делегацию из Японии в Америку и Европу. Она отбыла на пароходе с тайным поручением добиться пересмотра Соглашений – для родзю Соглашения были лишь «предварительными договоренностями между лицами, не имевшими надлежащих полномочий» – от правительств Англии, Франции и Америки, а также отменить или задержать дальнейшее открытие любых портов на японском берегу.

– Полученные ими приказы были ясны. К настоящему времени Соглашения, наверное, уже утратили силу.

– Итак, если не война, – зловеще произнес Андзё, – вы согласны, что пришло время отправить Сандзиро в дальний путь.

Молодой человек был слишком осторожен, чтобы согласиться открыто. Какие планы строит Андзё, спрашивал он себя, или, может быть, уже выстроил? Поправив мечи за поясом, он притворился, что обдумывает вопрос, находя при этом, что ему очень нравится его новое назначение. «Вновь я в центре власти. Это правда, Сандзиро помог мне утвердиться здесь, но преследовал он лишь свои цели: уничтожить меня, сделав до конца ответственным в глазах всех жителей Ниппона за те проблемы, которые принесли с собой проклятые гайдзины, и превратив таким образом в главную мишень для проклятых сиси, а затем присвоить себе потом наши наследственные права, наши богатства и сёгунат.