Firefly. Признаки жизни

– Да, судили, по ложному обвинению, – ответила Зои. – По крайней мере, так кажется, если читать между строк.

– Какого рода обвинения?

– Незаконное проведение экспериментов, нарушение правил Врачебной ассоциации Альянса. Так говорит Бук. «Кортекс» на этот счет ничего не поясняет.

– Пастырь Бук?

– Я отправила ему «волну».

– Седовласый, здесь его уже нет, – пробормотала Ривер и двумя ударами ловко разрезала картофелину на четыре части.

– Тогда, – сказал Саймон, – я, пожалуй, должен задать следующий вопрос: почему вас заинтересовал именно Эсо Вен?

– Из-за Инары, глупыш, – ответила Ривер.

– Из-за Инары? – переспросил Саймон, и тут до него дошло. Он посмотрел на Мэла. – По-вашему, доктор Вен может вылечить миелому Кила?

– А вы думаете, что нет? – спросил Мэл.

– Понятия не имею. С одной стороны, он похож на сумасшедшего и на жулика. С другой стороны, если он действительно создал искусственные иммуномодулирующие микроорганизмы…

– Исцеляющие робо-вирусы, – пояснила Ривер.

– Спасибо, Ривер, – ответил Мэл. – Я с первого раза все понял.

– Тогда, – продолжил Саймон, – в принципе, они вполне могут подействовать и на миелому Кила. Но я должен сказать, что мы сейчас хватаемся за соломинку. Нет, я, как и все, не хочу, чтобы Инара умерла, но если мы возлагаем надежды на неиспытанный, непроверенный вид терапии, которого, возможно, вообще не существует…

– Док, – сказал Мэл, – если у вас есть идея получше, я с удовольствием ее выслушаю.

– Поверьте, я бы с радостью ее вам изложил, но у меня ее нет.

– Так я и думал. Лично у меня нет обширных познаний в области медицины, но я знаю одно: если есть хоть малейший шанс, что доктор Вен изобрел вирусы, которые могут вылечить рак Инары, то мы должны найти его и убедить поделиться с нами этими вирусами.

– Все это весьма похвально, но…

– Стоп. – Мэл поднял руку. – Погодите, Саймон. Тут дело не в похвалах, а в том, чтобы вырвать Инару из лап смерти. Ради этого я готов на все – даже отправиться в самый зад галактики – и мне хотелось бы думать, что вы настроены так же.

– Я не говорил, что не собираюсь помогать, – возразил Саймон. – Но что это за «зад галактики»? Насколько я помню, доктор Вен занимался исследованиями в частной лаборатории где-то в системе Красного Солнца.

– Уже нет, – ответила Зои. – У него действительно была лаборатория на Гринлифе, но она сгорела дотла. Предположительно, кто-то поджег ее незадолго до того, как Вена арестовали. По слухам, лабораторию спалил он сам.

– Почему?

– Не знаю.

– Но где он сейчас, если не на Гринлифе?

– Ну, тот судебный процесс, о котором вы упоминали… – сказал Мэл. – Для него он закончился не очень удачно.

– В результате он оказался на Атате, – подвела итог Зои.

– Атата… – отозвался Саймон с ноткой сомнения в голосе. – Но ведь туда отправляют только самых отъявленных мерзавцев, стопроцентных подонков. Их высаживают там и оставляют на произвол судьбы. Никаких тюремщиков, никакого надзора, только выживание сильнейших.

– Более того, вся планета покрыта льдом.

– Да, с терраформированием там «не сложилось». На Атате круглый год зима – повсюду, кроме экватора, но даже там температура почти не поднимается выше нуля.

– Планету назвали в честь одного из Восьми холодных адов буддизма, – добавила Ривер. – Звучание слова напоминает стук зубов. Остальные семь холодных адов – это Арбуда, где холодный ветер сдирает с тебя кожу; Нирарбуда, где происходит то же самое, но ты не можешь оттуда вырваться; Хахава, где…

– Атата – тоже не курорт, это точно, – прервал ее Мэл, не давая ей огласить весь список. – Но, – добавил он решительно, – именно туда мы отправимся.

8

– Вот так, значит? – Саймон вопросительно посмотрел на Мэла. – Вы приняли решение.

– Точно. Прямо сейчас, – ответил Мэл. – Приземляемся на Атате, находим Вена, берем его и валим ко всем чертям.

– А у остальных разве нет права голоса?

– Нет. Мой корабль, мои правила. Если вам это не по душе, можете сойти.

– Но это… Вы же знаете, что мы с Ривер не можем просто… – Саймон собрался с мыслями. – Мэл, я просто должен сказать, что это не лучшая из ваших идей. Минусов у вашего плана значительно больше, чем плюсов.

– Жалуйтесь сколько влезет, но я уже все решил.

– Я не жалуюсь, а просто объясняю, что ваш план с большой долей вероятности приведет к провалу. Более того, данная затея, скорее всего, безнадежна. Но если вы настаиваете, то… – Саймон мужественно вздохнул, – то я в деле.

– Рад, что вы со мной согласны.

Мэл знал, что Саймон уступит – и на него даже не придется давить. Брата и сестру Тэмов разыскивали федералы, и лучшим – а возможно, и единственным – убежищем для них был «Серенити». Корабль никогда не задерживался на одном месте, и поэтому властям Альянса было сложно их выследить. Недостаток данного варианта заключался в том, что Саймону и Ривер приходилось соглашаться с любым предложением Мэла.

– Я тоже в деле, – сказала Ривер. Крутанув кухонный нож на кончике пальца, она подбросила его в воздух, поймала и одним ударом разрезала цукини на две части. – Хотя ты меня об этом и не просил.

– А остальные? – спросил Саймон с видом человека, который пытается сохранить лицо. – Они согласны?

– Давайте спросим их, послушаем, что они скажут. – Мэл включил интерком и вызвал Джейна, Кейли и Уоша в столовую.

Когда все собрались, он быстро ввел их в курс дела.

– Это доктор Вен, – сказал Мэл, показывая фотографию, найденную в «кортексе».

На фотографии был изображен мужчина средних лет с всклокоченными черными как смоль волосами. Под его глазами висели мешки, словно он постоянно страдал от усталости. Он производил впечатление человека умного, но слегка оторванного от мира.

– Я не прошу разрешения отправиться на его поиски, – продолжил Мэл. – Просто хочу получить согласие.

– Зои? Полагаю, ты согласна, – сказал Уош.

– Да, – ответила Зои. – Насколько я понимаю, у нас два варианта: мы можем сидеть на попе ровно и ждать, пока Инара умрет, или – как сказал Саймон – ухватиться за соломинку. Я предпочитаю что-нибудь сделать, даже если это ни к чему не приведет.