Гвендолин Мак-Аллистер со вздохом уселась.
– Спасибо, Мария. – Она повернулась к Эвери. – А ты, братец, хорош, как и прежде. Как тебе это удается?
– Добропорядочный и размеренный образ жизни, – ухмыльнулся он, протягивая баночку с кремом Марии.
– Натри мне спину, querida mia.[4 - Моя милая (исп.)]
В течение нескольких секунд Мария не двигалась с места. Казалось, что она откажется. Наконец она опустилась на колени и, взяв крем, стала аккуратно наносить его на широкую спину Эвери.
Гвен не выдержала:
– Черт побери, Карл, неужели ты не способен сам за собой поухаживать? Почему нужно так унижать Марию?
– О, она вовсе не возражает. Может, ей это даже нравится.
– Я бы на её месте тебя бросила.
– Кто знает, может, она так и поступит, – ухмыльнулся Эвери. – Если, конечно, найдет другого столь же щедрого хозяина. Или останется, если искренне ко мне привязана. – Он покосился на Марию. – Ты ведь ко мне привязана, а?
– Вы хотите, чтобы я ответила, мистер Эвери?
– Разумеется.
– Хорошо, – сказала Мария. – Я служу у вас только по одной причине – мне нужны деньги, а вы и впрямь платите щедро. Как только моя дочь закончит школу, я немедленно начну подыскивать себе другое место.
Эвери расхохотался.
– В таком случае я найму вместо тебя Елену. Возможно, даже женюсь на ней. Она ведь у нас молоденькая, крепкая и прехорошенькая. Обзаведусь верной женой, да еще, может, и парой сыновей впридачу.
– Неужели ты у нас вдруг стал примерным семьянином? – недоверчиво фыркнула Гвендолин. – Зря ты это – кровь у нас, Эвери, дурная – никчемная. Наш род должен оборваться, так будет лучше для человечества.
– За себя говори, – презрительно произнес Эвери, с трудом подавив гнев.
Эвери не мог простить Гвендолин давнишнюю историю, связанную с её очередным мужем, медным королем, который в свое время отказал ему в помощи. Уже значительно позже, став влиятельным лицом, Эвери отомстил ему, не употребив своих почти безграничных возможностей на то, чтобы вызволить зятя из тюрьмы. С тех пор отношения между ним и Гвендолин испортились окончательно.
Мария Санчес закончила наносить крем на спину Эвери и выпрямилась.
– Что-нибудь еще? – бесстрастно спросила она.
– Принеси мне виски с содовой, – приказал он. – А тебе чего, сестрица?
– Ничего, спасибо.
– Вот как? – Эвери метнул на Гвендолин подозрительный взгляд. – Подобно ему, Гвен всегда была не прочь выпить. – С каких это пор ты стала трезвенницей?
– Уже три месяца, братец.
– Чего ради?
– О здоровье пекусь. Чего и тебе желаю.
– Не похоже, чтобы воздержание тебе помогло, сестрица. Знавал я дни, когда ты выглядела получше, чем сейчас. Ты возвращаешься в Мексику?
– Нет, я никогда туда не вернусь.
– Вот как? Надоело?
– Нет, Карлтон, дело не в этом.
– А в чем?
– Сейчас расскажу, если тебе интересно, – с вызовом сказала Гвен. – Тебе ведь интересно?
– Очень, – съязвил Эвери. – Я сгораю от нетерпения.
– Тогда слушай. Последние три месяца я провела в Балтиморе. Там мне сделали операцию, после которой я долго лечилась. Продолжать?
– А как же.
– Операция и лечение влетели в копеечку. В такую сумму, что я с трудом наскребла денег на то, чтобы добраться до Аризоны. Да и то – на автобусе. Остановилась в меблирашке. Неделю вперед оплатила, но у меня осталось всего тридцать два доллара. Последнее ювелирное украшение я продала три дня назад. Вот и все, Карл.
– Да, сурово.
– Я в беде, Карл.
– Я бы рад тебе помочь, сестрица, но дела, знаешь ли, идут неблестяще…
– Я утратила гордость, Карл, – перебила его Гвендолин. – Если хочешь, я попрошу тебя. Взмолюсь. Или даже – на колени встану.
– Сколько? – резко спросил он.
Мария принесла стакан с виски, но он даже её не заметил.
– Ровно столько, чтобы оплатить жилье и пищу, Карл. Больше мне ничего от тебя не нужно.
Эвери наморщил лоб. Наконец сказал:
– Что ж, родне надо помогать. Конечно, для меня это не так просто. Но, если поднапрячься, доларов на двадцать пять в неделю ты рассчитывать можешь.
Он думал, что Гвен взорвется, выйдет из себя, но она только слабо улыбнулась.
– Спасибо, Карл, – сказала она, привставая. – Ты очень щедр. По правде говоря, я настраивалась на то, что ты мне совсем откажешь.
Уязвленный Эвери потянулся к стакану.
– Мария, – процедил он. – Прежде чем выпроводить миссис Мак-Аллистер, выдай ей двадцать пять долларов. Бумажник найдешь на туалетном столике в спальне.
Мария метнула на него испепеляющий взгляд.