Десятое пророчество

Мы знаем, что после смерти нам придётся снова обозреть всю свою жизнь и что мы будем страдать и мучиться, сокрушаясь о каждой упущенной возможности, о каждом случае, когда мы могли сделать что-то, но не сделали.

Знание этого заставляет нас более внимательно прислушиваться к «окликам внутреннего голоса» и следовать его подсказкам. С этим знанием мы живём более осознанно.

Мы не хотим упускать ни единого важного события. Мы не хотим страдать, оглядываясь назад и понимая, что упустили ту или иную возможность, что не приняли верного решения.

Вдруг Уил остановился и, склонив голову набок, прислушался. Тут же я испытал уже знакомое ощущение – нечто вроде толчка – в области солнечного сплетения и снова уловил низкий отдалённый гул. Через несколько секунд он стал ослабевать.

Уил оглядывался по сторонам. Белый свет, окружавший нас, словно бы, треснул и покрылся тусклыми серыми прожилками.

– Что бы там ни происходило, оно затрагиваете это измерение! – воскликнул Уил. – Не знаю, сумеем ли мы поддерживать уровень своей вибрации.

Мы ждали, что будет дальше. Серые прожилки мало-помалу исчезли, и нас снова окружал плотный белый свет.

– Помнишь, в Девятом откровении содержится предупреждение, касающееся новых технологий? – спросил Уил. – И вспомни ещё, что сказал Уильямс: – одержимые Страхом пытаются взять эти технологии под свой контроль.

– А что там было насчёт возвращения семёрки? – поинтересовался я. – И насчёт его видений того, что происходило в этой долине в девятнадцатом веке? Уил, я ведь, тоже видел всё это. Что, по-твоему, могут означать эти видения?

Уил посерьёзнел.

– Думаю, мы увидели то, что должны были увидеть. А ещё я думаю, что ты являешься частью этой семёрки. Внезапно, гудение стало заметно усиливаться.

– Уильямс сказал, что мы прежде должны понять этот Страх, – подчеркнул Уил, – чтобы помочь людям избавиться от него. Именно это нам и следует сделать в первую очередь: найти способ понять этот Страх.

Уил едва успел закончить, как вдруг всё моё существо пронизал раздирающий уши звук. Он даже, как бы, толкнул меня назад. Уил протянул мне руку; лицо его исказилось, стало нечётким.

Я попытался схватить его за руку, но он внезапно исчез. Я же, падал куда-то, не контролируя себя, а вокруг кружились и сверкали все цвета радуги.

Преодоление страха

Справившись с головокружением, я обнаружил, что вновь очутился у водопада. Напротив того места, где я находился, под выступом скалы, лежал мой рюкзак – да, именно там я его и оставил. Я огляделся: никаких следов Уила. Что случилось? Куда он делся?

Если верить моим часам, меньше часа прошло с тех пор, как мы с Уилом попали в другое измерение. Вспомнив об этом, я был поражён тем, какое ощущение любви и покоя испытал тогда, почти забыв о своих тревогах и опасениях. Но теперь, тревога вернулась, и всё вокруг казалось потускневшим и немым.

Устало передвигая ноги и чувствуя, как откуда-то из желудка поднимается страх, я добрался до своего рюкзака и поднял его.

Здесь, на скалах, я был слишком на виду, поэтому, решил укрыться среди холмов, находившихся к югу отсюда, пока в голове не созреет план дальнейших действий.

Перевалив через вершину первого холма и начав спускаться вниз по противоположному склону, я вдруг заметил впереди невысокого мужчину лет пятидесяти, поднимавшегося мне навстречу.

Рыжие волосы, жидкая козлиная бородка; одет, как обычно одеваются туристы. Прежде чем я успел спрятаться, он заметил меня и направился прямо ко мне.

Подойдя, он осторожно улыбнулся и заговорил:

– Боюсь, я немного сбился с пути. Не подскажете, как мне вернуться в город?

Я велел ему идти на юг до родника, а далее до реки. Следуя вдоль неё в западном направлении, он должен был выйти к посту рейнджеров.

Мужчина вздохнул с облегчением.

– А я тут недавно встретил одного человека, – он махнул рукой куда-то на восток. – Так вот, этот человек объяснил мне, как добраться до города, но, видимо, я не там свернул. А вы тоже направляетесь в город?

– Да нет. Я ищу одну приятельницу, которая, должно быть, бродит где-то здесь. А кого вы встретили?

– Это была женщина – большеглазая блондинка. Имени я не разобрал – она говорила очень быстро. Это её вы ищете?

– Мою приятельницу зовут Чарлин Биллингс. А эта женщина – может, вы вспомните что-нибудь еще?

– Она говорила что-то о Национальном лесном заповеднике. Я подумал, что она одна из этих исследователей, которые вечно болтаются здесь. Хотя, точно не скажу.

Она предупредила, что лучше бы мне поскорее убраться из долины. Сказала, что должна забрать своё снаряжение, а потом тоже уйдёт. Похоже, она думает, что здесь что-то неладно, что всем угрожает какая-то опасность.

Вообще-то, она мало что сказала, да, честно говоря, я и не слишком понял, о чём речь. – Его тон, видимо, должен был навести меня на мысль, что сам он привык говорить прямо и открыто.

– Похоже, эта женщина и есть моя приятельница, как можно дружелюбнее произнёс я. – Где точно вы её встретили?

Он указал на юг, пояснив, что встретил её примерно в полумиле отсюда. Женщина была одна и потом пошла в юго-восточном направлении.

– Я дойду с вами до родника, – сказал я, подхватывая рюкзак.

Пока мы спускались с холма, мой новый попутчик поинтересовался:

– Если это была ваша приятельница, то куда, по-вашему, она направлялась?

– Не знаю.

– Наверное, в какое-нибудь таинственное место. Искать страну Утопию. – Он цинично усмехнулся. Я понял, что это – крючок с наживкой.

– Возможно, – ответил я. – А вы разве не верите в возможность существования Утопии?

– Нет, разумеется, нет. Это – доисторическое мышление. Это же, просто наивно.

Меня одолевала усталость, и я решил закончить разговор:

– В конце концов, у каждого – своё мнение.

Он рассмеялся:

– Дело тут не в различии мнений, а в фактах. Никакой Утопии не будет. Всё только ухудшается, а не становится лучше. Экономика выходит из-под контроля, и, в конце концов, всё взлетит на воздух.

– Это почему же?

– Да, это элементарная демография. На протяжении большей части нашего века, в западных странах существовал многочисленный средний класс – класс, который возводил в культ порядок и смысл, и свято верил в то, что экономическая система равно хороша для всех.

Но теперь эта вера начинает рушиться. Куда ни глянь, это бросается в глаза. Теперь, с каждым днём всё меньше людей верит в систему или играет по правилам. А все потому, что средний класс сокращается.

Развитие технологии обесценивает труд и способствует расслоению общества на две группы – имущих и неимущих: тех, у кого в руках капиталы, приводящие в движение мировую экономику, и тех, кто обречён обслуживать их.

Прибавьте к этому деградацию образования, и вы увидите всю серьёзность проблемы.